Наемники, стр. 50
— Этому подонку терять нечего, — процедил сквозь зубы Дювалье, кивая в ту сторону, куда скрылся Грилло. — Во Вьетнаме они прошли огни и воды… Да и кто о нем пожалеет, о наркомане! А у меня семья…
Петр промолчал, машинально проверил, в порядке ли фотокамера, установил нужную экспозицию.
— Стоящий бизнес, — глядя на его камеру, с завистью вздохнул Дювалье. — Всегда кусок хлеба, а тут…
Он по привычке сплюнул и махнул рукой.
Кусты впереди зашевелились, и появился Грилло.
— Наши англичане, — сказал он и кивнул в ту сторону, откуда только что появился, — и Кэннон.
— Дьявол! — выругался Дювалье, с кряхтеньем поднимаясь. — Он-то там и нужен!
— Не спешите, сэр, — странно усмехнулся Грилло. — Люди иногда не любят, когда им мешают.
— Ты что… имеешь в виду, чертов мафиозо? — взорвался Дювалье. — У меня приказ!
— Тогда… пойдемте. Но смотрите, я предупреждал…
И Грилло, сделав знак следовать за собою, пригнулся и опять скользнул в зеленую чащу. Дювалье, что-то недовольно бурча, последовал за ним. Третьим шел Петр.
Они осторожно пробирались сквозь придорожные заросли метров сто, а может быть, и двести, — Петр почти сразу же потерял ориентировку: кругом было зеленое сплетение ветвей, под ногами чавкала сырая земля.
Наконец послышались громкие возбужденные голоса, и Петр налетел на внезапно остановившегося перед ним Дювалье, который, в свою очередь, чуть не сшиб замершего впереди Грилло.
— Тише, — прошипел латиноамериканец. — Не высовываться!
Петр осторожно раздвинул ветви большого куста, служившего ему укрытием, и впереди по шоссе, метрах в пятидесяти, увидел наемников из взвода Мини-Спайка.
Их «джипы» — две машины — стояли на обочине, и на первом было безоткатное орудие, то самое, семидесятипятимиллиметровое, выстрел которого прогремел несколько минут назад. Сами наемники, выстроившись в две шеренги, хмуро поглядывали на возбужденно расхаживающего перед строем бородача Кэннона. Берета на нем не было, и его бритый череп отливал в начинающих набирать силу утренних лучах синевою.
— Трусы и мерзавцы! — орал Кэннон, потрясая кольтом. — Я сразу же понял, когда вы только явились сюда, что вы все подонки и негодяи…
Петр уже знал, что на такие оскорбления наемники обычно отвечали пулями. Но причина молчания парней Мини-Спайка была ясна: напротив них, через серую ленту шоссе, стояли черные командосы с автоматами наготове. Ими командовал Сэмми, тот самый, с которым Петр познакомился в баре «Эксельсиора». Сэмми держал ручной пулемет. Оружие же взвода Мини-Спайка было брошено кучей возле грузовика, на котором, видимо, и прибыли командосы.
— Значит, он уже успел их разоружить, — комментировал происходящее Грилло: — Идиоты! Приняли «джип» Кодо-6 за федералов и с перепугу разнесли его первым же снарядом. Он там, дальше, за грузовиком. Два англичанина — прямо на небо, двое покалечено. Об этом орал Кэннон. Я слышал, когда был здесь без вас.
— Отлично! — пробормотал Дювалье и подмигнул Грилло. — А ведь ты прав! Не будем пока мешать им выяснять отношения.
Он обернулся к Петру.
Фотокамера с телеобъективом уже лежала перед Петром наготове — в траве.
— А вам, Пьер, я бы посоветовал не жалеть пленку.
— Вы убили двух офицеров и двух искалечили! — продолжал Кэннон, распаляясь от собственного крика. — И вы мне за это ответите! Кто стрелял по «джипу»? Шаг вперед!
Бледный юнец, длинноволосый, в форме явно не по нему, свисавшей с узких плеч мешком, нерешительно шагнул вперед из первой шеренги.
— Ты?
Юнец чуть заметно кивнул, и Кэннон вскинул кольт. Наемник, хватаясь за раздробленную левую ногу, рухнул на асфальт, воя нечеловеческим голосом. Его товарищи рванулись было к Кэннону, но не спускавший с них глаз Сэмми резанул пулеметной очередью поверх голов.
— Ни с места, ребята! — с издевкой крикнул он. Наемники отпрянули. Кэннон же, будто ничего не заметил, тщательно прицелился во вторую ногу воющего парня. Он добил его лишь пятым выстрелом — в голову, прострелив предварительно ноги и руки.
— Снимай, Пьер, снимай! — возбужденно вцепился в рукав Петра Дювалье. — Эти снимки тебя озолотят!
И, видя, что Петр не в силах пошевельнуться от ужаса, охватившего его при виде этого хладнокровного, садистского убийства, схватил фотокамеру и сам принялся фотографировать — спокойно, не торопясь, старательно строя кадр. Этот «бывший человек Жана Фоккара» умел все на свете.
Петр мельком взглянул на Грилло. Тот с наслаждением раскуривал сигарету с марихуаной, окурок которой он достал из нагрудного кармана.
— Ну? — уставился Кэннон на Мини-Спайка. — А теперь я забираю вас всех под свою команду. Я сделаю из вас солдат, черт побери! Камикадзе! Смертников! Вы будете ходить в атаку впереди всех — до первой крови, которой вы смоете…
— Кончай болтать, ты… — злобно оборвал его Мини-Спайк. — Ты убил мальчишку. И я клянусь, что это тебе не сойдет с рук. Мы живем в демократическом обществе и знаем наши права. Жаль только, что у нас в Англии нет смертной казни, а то болтаться бы тебе с пенькой на шее!
— Так! — зловеще протянул Кэннон. — Значит, ты отказываешься стать камикадзе? Кто еще? — Он обвел взглядом строй наемников: — Шаг вперед!
Несколько секунд ожидания — и наемники, человек десять, почти половина взвода, шагнули вперед. Кэннон оглянулся на Сэмми:
— Это не только трусы, это еще и дезертиры! Поступай с ними по законам военного времени.
— Снять форму, вы, подонки! — проревел Сэмми и поднял пулемет.
— Ты… — шагнул к нему Мини-Спайк.
Пулеметная очередь почти в упор сломала его пополам. Он раскрыл рот и, хватаясь руками за живот, рухнул вперед, лицом вниз.
Остальные поспешно принялись сбрасывать с себя пятнистую форму и остались в одном белье.
— В грузовик! — приказал Сэмми и махнул своим командос. Те, с автоматами наготове, окружили арестованных, подталкивая их стволами автоматов к грузовику.
Сэмми приказал что-то шоферу, грузовик тронулся, набрал скорость и скрылся за поворотом. Несколько минут прошло в тягостном молчании, и вдруг там, где скрылся грузовик, застучал пулемет Сэмми — деловито, сначала длинными очередями, потом короткими — и стих. Потом один за другим грохнули несколько выстрелов кольта.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. РАЗГРОМ
ГЛАВА 1
За окном рассветало. И Петр вдруг подумал: который же раз уже он встречает рассвет на африканской земле? Он задул свечи, стоявшие перед ним на столике в старинном бронзовом подсвечнике, привезенном из Европы, наверное, еще португальцами, — электричества в Обоко не было с того самого дня, как федералы взяли Уарри. При отступлениигенаемники взорвали электростанцию, которая снабжала электроэнергией добрую половину Поречья.
Встал из кресла у камина, подошел к широченному, почти во всю стену окну и потянул за шнур раздвигающиеся тяжелые шторы.
Серый утренний свет проник в холл — пыльный, запущенный. Сам хозяин виллы, Эбахон, и весь его штаб две недели назад перебрались из Обоко в лепрозорий, крыши бараков которого были разрисованы большими красными крестами и не меньших размеров ярко-голубыми буквами ООН: самолеты федералов, получивших наконец из Европы летчиков-наемников, уже несколько раз кружили над лепрозорием, но, видимо, имели твердый приказ не бомбить его. Не бомбили они и Обоко, зато вываливали свой смертоносный груз на окрестные деревни, предавая их безжалостному уничтожению.
Петр взглянул на часы: ему было велено явиться сюда, на виллу главы мятежников, к шести утра, но сейчас уже было около семи, а Эбахона все не было.
— Уехал с вечера на юго-восточный фронт, просил извинить, если опоздает, — сказал Петру все тот же знакомый ему капитан.
Капитан уже не выглядел так нарядно, как тогда, когда Петр увидел его впервые. Он заметно похудел, и давно не глаженный мундир висел на нем, как будто был с чужого плеча. Да и холодное высокомерие адъютанта сменилось теперь неуверенностью и беспокойством.