Не пожелай зла, стр. 27

Надо отдать должное Сергею Валерьевичу — он не впал в ступор и не закричал, а одновременно с прыжком хищника метнулся к машине. Удар мощных лап твари, который должен был опрокинуть его на землю, попутно ломая кости, пришелся в пустоту. Хищник развернулся, мгновенно изготовившись к следующему прыжку, но человек уже был в машине. Он едва успел захлопнуть дверцу, как страшный удар обрушился на нее снаружи, проминая металл.

Мошкин включил задний ход, но жуткая пасть неведомой твари у боковой дверцы не лучшим образом повлияла на его нервную систему. Слишком резко вывернув руль, он врезался в дерево, и мотор заглох. В следующее мгновение монстр был уже на капоте. В свете луны человек мог во всей красе оценить жуткую внешность твари, напоминающей доисторического ящера, только какого-то полуаморфного, словно состоящего из клубов черного дыма. Абсолютно реальными выглядели только горящие глаза да кошмарные зубы, отделенные от лица человека лишь ветровым стеклом.

Сергей Валерьевич сунулся было в бардачок за газовым пистолетом, но с отчаянием вспомнил, что как раз сегодня, отправляясь на банкет, оставил его дома. До сих пор необходимость и возможность что-то делать для своего спасения с грехом пополам блокировали страх, но сейчас человека по полной накрыли ужас и отчаяние. Хищник нанес удар по лобовому стеклу, по которому от этого побежали трещины. У Мошкина сложилось ощущение, что, пожелай этого тварь, она легко разнесла бы лобовое стекло вдребезги. Однако у хищника, похоже, было несколько иное намерение — сполна насладиться страхом жертвы. Последовал новый удар, и паутина трещин стала гуще, а оскал монстра вдруг стал казаться откровенно издевательским.

И только тут наконец Сергей Валерьевич закричал.

Глава 15

ТАЙНОЕ СТАНОВИТСЯ ЯВНЫМ

Екатеринбург, февраль 2008 г.

Как и обещали врачи, отца выписали через два дня, а еще через день они с матерью укатили в свою деревню. Это принесло мне немалое облегчение. Не то чтобы я их не любил, но, как вы понимаете, шляться целыми днями черт знает где, изображая, что ты работаешь, — занятие не из приятных. Кроме того, и вечером, находясь уже в крайне утомленном состоянии, я был лишен возможности отдохнуть — нужно было держать свою Э-магию на замке. В общем, к моменту отъезда родителей моя психологическая и физическая усталость достигла предела, за которым, если бы все так и продолжаюсь, неминуемо последовал бы срыв.

Аленка, к счастью, не слишком досаждала мне вопросами. У нее хватаю своих забот в связи с предстоящей свадьбой, а со свободным временем как раз было напряженно.

Я же уединился настолько, насколько это позволяли условия жизни в городе, и полностью сосредоточился на тренировках. О финансах, которые весьма скоро начнут не то что романсы — оперные арии исполнять, старался не думать. Эти проблемы я буду решать потом.

История с Кошкиным многому меня научила. В частности, стало ясно, что «закрома», иначе говоря, накопители энергии, которые я вроде бы научился создавать, получились какие-то неглубокие и переполнялись весьма скоро. Так дело не пойдет. Тем более что переброска энергии в «резервное хранилище» требовала постоянного контроля с моей стороны. Плохо, однако: подобные операции должны проходить на автомате. Иначе я буду бродить как зомби, постоянно сосредоточенный на том, чтобы «держать и не пущать». А со снами что делать? Кто даст гарантии, что после очередного особо ядреного кошмара я не окажусь заваленным обломками собственного дома?

Пока что свою «сонную» проблему я решал следующим образом: прежде чем отправляться в кровать, создавал себе определенный эмоциональный фон — никаких отрицательных впечатлений, щекочущих нервы триллеров или фильмов ужасов. Спокойная музыка, веселая комедия или хорошая книга на ночь стали для меня обязательным ритуалом. Помимо всего прочего, я старался не копить в себе негатива, а потому почти не смотрел новости и публицистические программы.

В общем, это довольно утомительный в жизни и скучный в описании процесс, но постепенно что-то стало получаться. Возможно, внутри моего организма открывались какие-то новые резервы, до сих пор остававшиеся под спудом за ненадобностью. Э-магия задействовала их, правда, пока не полностью, но лиха беда начало! Мои мозг и тело, повинуясь некой генетической программе, запущенной Лили, начали «вспоминать» то, что необходимо Э-магу для выживания. Происходило это большей частью на бессознательном, инстинктивном уровне. Оно, может, и хорошо, так как я стремился к автоматизму. Но желательно все же получить эти знания в распоряжение разума для анализа и осмысления.

Ограничив свой круг общения сестрой и с головой погрузившись в собственные проблемы, я все-таки отдавал себе отчет, что долго так продолжаться не может. В будни Алена была слишком занята в банке, а в выходные дни — своим Артемом, поэтому моя ложь о том, что я нашел работу, удивительным образом еще не была разоблачена ею. Я наслаждался одиночеством, но знал, что оно в любой момент может быть нарушено. Мне регулярно названивал Мишка Тихонов и пытался сподвигнуть меня на встречу, но я пока от этого успешно уворачивался. Мишку я знаю — он мастер задавать неудобные вопросы, а мне это сейчас совершенно ни к чему. К тому же он наверняка потащит меня в бар, а вы можете себе представить, что способен натворить пьяный Э-маг?!

Однако недели через три после моего ухода из конторы я уже не чувствовал себя полным «чайником» в этом деле. По моим ощущениям, емкость накопителей увеличилась, и весьма существенно, а оперировать ими я начал намного увереннее. Так что, когда мне в очередной раз позвонил Мишка и предложил встретиться, я не смог ему отказать, ибо в этом случае мог бы запросто потерять друга. Тем более что он сообщил: в его жизни произошло некое знаменательное событие, — и произнес сакраментальное «я угощаю». Подобные слова нечасто услышишь от моего экономного и прагматичного друга, а потому такие порывы следовало ценить. В общем, он не оставил мне выбора.

— Короче, я пришел к заключению, что в нашей «Башке» мне больше делать нечего, — заканчивал свой эмоциональный рассказ Михаил, — и вот я — вольная птица!

Мы сидели за столиком в углу бара, отделенные от остального зала выступом стены и кадкой с пальмой, ели жаркое и пили водку, отмечая, как выяснилось, Мишкино «освобождение» из «БШК». Не следовало бы мне пить, но мой уровень самоконтроля за последнее время существенно вырос, поэтому я решил позволить себе немного алкоголя. Тем более что образ жизни монаха-отшельника, который я вел последние три недели, успел мне уже порядком осточертеть.

— Ну, за свободу! — провозгласил Тихонов.

Мы чокнулись рюмками и залпом опустошили их.

Итак, он все-таки решился. Это меня совсем не удивило. Таков мой друг Мишка: уж если ему что в голову втемяшится, это оттуда кувалдой не вышибешь. С Шелеховым не ужился и ушел на эмоциях. Интересно, он хоть запасной аэродром себе подготовил? Впрочем, о чем это я? Сам-то до сих пор безработный.

— Ну и чем теперь заниматься будешь? — озвучил я свои мысли.

Он немного помолчал, сделав вид, что сосредоточенно жует, а затем неохотно произнес:

— Да один из моих однокашников в свою фирму зовет… менеджером по продажам.

Вот тут он меня удивил. Я прекрасно помню, как Михаил гордился своим дипломом юриста, называл это дело своим призванием. И вот так легко ему изменить? Теперь уже я взялся за вилку, стараясь скрыть свою реакцию, но, видимо, не слишком преуспел.

— Ладно уж, говори все, что думаешь, — произнес Михаил, глядя мне в глаза.

— А что, — с деланой беспечностью начал я, — язык у тебя хорошо подвешен. Энергии и убедительности тоже хоть отбавляй. Врать бы еще научиться получше — и все в порядке.

Михаил, однако, не отводил от моего лица испытующего взгляда.

— А теперь, пожалуйста, откровенно, — попросил он, — и без всяких там дипломатических экивоков.