Ангел тьмы, стр. 40
Все волшебство этой чудесной летней ночи тотчас же пропало: звезды померкли и стали недосягаемыми, серебристые облака почернели и закрыли собой луну.
— Кажется, будет дождь, — взглянув на небо, заметил Трой. — В детстве у меня часто возникало ощущение, что всем моим надеждам на грядущее счастье никогда не суждено сбыться. Очень трудно привыкнуть к постоянным обидам и унижениям, но в конце концов смиряешься с неизбежным.
Что он этим хотел сказать? Ему ли, отпрыску богатейшего семейства, с рождения не знавшему ни в чем нужды, рассуждать о несбывшихся надеждах и отчаянии? Если бы он только знал, что пришлось пережить мне!
Хрустнув гравием, Трой повернулся на каблуках и, стоя от меня в десяти шагах, еще раз сдержанным тоном поздравил с окончанием школы, пожелал спокойной ночи и быстро пошел по дорожке к своему коттеджу.
— Трой! — окликнула я его. — Почему ты уходишь? Ведь еще совсем не поздно, и я совершенно не устала!
— Потому что ты молода и полна сил и надежд на будущее, которые я вряд ли смогу с тобой разделить. Еще раз доброй тебе ночи, Хевен.
— Спасибо за то, что пришел на выпускное собрание, — срывающимся голосом крикнула я, дрожа от незаслуженной обиды.
— Рад был хоть как-то помочь тебе, — не оборачиваясь, ответил он и исчез в темноте.
Звезды погасли, небо затянули черные тучи, и капля дождя упала мне на кончик носа. Я присела на холодную каменную скамейку, одна среди ночи, в пустом розовом саду, не обращая внимания на дождь, тихо капающий мне на голову и мое лучшее платье. Ну и пусть, пусть! И вовсе мне не нужен никакой Трой, и Логан мне тоже не нужен! Я все преодолею и добьюсь всего сама! Всего добьюсь сама!
Мне было уже восемнадцать лет, и Логан, казалось, навсегда ушел из моей жизни. Мое сердце страстно жаждало любви, и я чувствовала, что без нее мне не выжить. Ну почему не я, Трой? Почему?
В пустынном темном саду окончание средней школы уже не казалось мне, дрожащей с головы до пят от озноба и обиды, каким-то выдающимся достижением. Это был всего лишь один шаг в нужном направлении, мне еще предстояло проявить себя в колледже и завоевать любовь мужчины. Я взглянула на то, во что превратилось мое белое платье, и горько усмехнулась: в Уиннерроу ни одна женщина и мечтать о таком не могла!
Жалость — это все, что испытывали ко мне мужчины! Всего только жалость! Кэл пожалел меня — и разрушил все мои надежды на счастье с Логаном. А Логан хотел осчастливить меня своими жалкими подачками, проникнувшись состраданием к деревенской нищенке, несчастной и бесправной. Стоило мне только перестать быть жалкой и бесправной, как его филантропические порывы тотчас же словно испарились. А Троя я вообще не могла понять! Ведь я уже не раз замечала в его темных глазах нечто большее, чем дружеское расположение. Или мне это только казалось?
Что же отталкивало от меня мужчин, несмотря на всю мою красоту, которой я любовалась, глядя в зеркало?
Я все больше становилась похожа на свою покойную мать и Джиллиан. Ах, если бы только не мои волосы, эти предательские темные волосы, выдающие во мне кровь индейца Кастила!
12. Грех и грешники
В один из июньских вечеров, еще до возвращения Джиллиан и Тони из Лондона, я услышала, что в музыкальной гостиной кто-то бегло играет на рояле мелодии Шопена. Эту музыку я раньше слышала только на музыкальных вечерах, которые устраивала по пятницам мисс Дил. Мелодия всегда захватывала меня и приводила в трепетный восторг своим романтическим настроем, и, охваченная им, я не смогла удержаться и сбежала вниз по лестнице. За концертным роялем сидел Трой. Его длинные, тонкие пальцы порхали по клавишам с такой легкостью и уверенностью, что я невольно удивилась, почему он скрывает от мира свой очевидный талант.
Один лишь его облик — горящий вдохновением взор, взмах головы и постановка рук, исполненные страстью движения корпуса — говорил мне о многом. Он здесь не случайно, он предчувствовал, что я услышу его игру, и подсознательно жаждал встречи со мной, и вот я пришла и застыла, прислонившись спиной к косяку, внимая красноречивым звукам музыки. Да, мы оба несчастны, и он, и я, но у нас так много общего! Я влюбилась в Троя с первого взгляда, в этого мужчину моих девичьих грез, образ которого я создала в своем воображении еще до того, как появился в моей жизни Логан. Трой настолько утонченная натура, что просто не способен причинить мне боль. Он значил для меня больше, чем вся моя жизнь, он само совершенство, чудо, в которое трудно поверить. И тем не менее он реально существует, он передо мной!
Как ни странно, но Трой казался мне моложе Логана и несравненно более чувствительным и ранимым: он чем-то походил на юношу, знающего, что его полюбят с первого взгляда, и потому делающего все, чтобы его не полюбили только за его внешность, или его богатство, или за его одаренность. И едва я подумала об этом, Трой почувствовал мое присутствие и, резко оборвав игру, обернулся ко мне со смущенной улыбкой.
— Надеюсь, что не разбудил тебя, — сказал он.
— Продолжай играть, прошу тебя!
— Пальцы уже плохо слушаются, ведь я теперь не практикуюсь ежедневно, как раньше.
— Но Тони сказал, что это твой рояль.
Трой криво усмехнулся:
— Он хочет, чтобы я держался от тебя подальше. С тех пор как ты появилась, я ни разу не упражнялся на этом рояле.
— Но почему он запрещает нам с тобой дружить, Трой? Почему?
— Лучше оставим это, поговорим позже. А сейчас я хочу закончить ноктюрн.
Он снова стал играть, и меня охватила такая слабость, что я вынуждена была присесть, чтобы унять дрожь в коленях. Он играл, а мне представлялось, мы вновь кружимся с ним в танце, как тогда, на выпускном вечере.
— Ты спишь? — воскликнул он, оборвав мелодию, слушая которую я погрузилась в томную негу. — Неужели это было настолько ужасно?
Я раскрыла глаза и мечтательно посмотрела на него, словно в полусне.
— Никогда не слышала подобной игры, — прошептала я. — От этой музыки у меня мороз по коже. Почему бы тебе не стать профессиональным пианистом?
Трой лишь неопределенно пожал плечами в ответ. Сквозь тонкий шелк его сорочки просвечивала нежная кожа, воротник на груди распахнулся, обнажив темные завитки волос. Я снова прикрыла глаза, смущенная нахлынувшими томными чувствами.
— Я скучал по тебе, — тихо и нерешительно сказал Трой. — Я помню, что обидел тебя тогда ночью в саду, и сожалею об этом, но я всего лишь хочу защитить тебя.
— И оградить себя, — с горечью добавила я. — Для тебя я всего лишь жалкое ничтожество, провинциалка, которая рано или поздно станет обузой для тебя и всей вашей семьи. Мне кажется, что будет лучше, если я от вас уеду. У меня накопилось достаточно денег, чтобы заплатить за год учебы в колледже, а потом я попытаюсь найти себе работу.
Он встревожился и что-то сказал мне в ответ, но я не разобрала, что именно, хотя и видела, как он взволнован и озабочен.
— Ты не сделаешь этого! Тони, Джиллиан и я многим тебе обязаны!
— Ты ничем мне не обязан! — взорвалась я, вскакивая на ноги. — Просто оставь меня в покое — раз и навсегда, и я никогда больше не стану вторгаться в твою личную жизнь!
Трой вздрогнул, как от болезненного удара, и провел рукой по волосам.
— Своей музыкой я хотел извиниться за то, что оставил тебя одну ночью в саду. Я слишком привязался к тебе и не мог не попытаться тебя вернуть. Когда тебя нет рядом со мной, я порой даже оглядываюсь, надеясь, что ты появилась, и потом, убедившись, что тебя нет, испытываю страшное одиночество. Поэтому прошу: не забывай меня, приходи почаще!
И мы вместе отправились в его коттедж и там поужинали. Но я больше не хотела прятаться от посторонних глаз и просиживать целыми днями взаперти. Меня переполняли чувства, меня тянуло на свежий воздух. Но прежде чем уйти, мне хотелось заручиться обещанием Троя, что мы вновь завтра увидимся. Сердце подсказывало мне, что Трой смягчается, что он уже не может бороться со своими чувствами, и нужно лишь впустить солнечный свет в его полутемную обитель, оживить его меланхоличную жизнь, чтобы он отозвался на мою любовь.