Кошмарный принц, стр. 40
Он открыл холодильник, оттуда пахнуло стухшим, перебивая аппетит. Это фарш, из которого он, по-видимому, безумно давно собирался сделать котлеты. Когда и как фарш оказался не в морозилке, память подсказывать отказывалась. Виктор Ильич запихнул сгнивший полуфабрикат в пакет, потом в ещё один, чтобы законсервировать запах, и выбросил в мусорное ведро. Поел, короче.
«Какая же тогда вонь от сдохшей кошки?», — подумал Виктор Ильич, вспомнив о коте, которого смог оживить Егорка. Тут же вспомнил и про сдохшего волка-хорта. И про зверя-волка, уже дважды напугавшего его. И про серебристого волка с Маленьким принцем… С одной ли мозаики элементы? Больно уж хотелось сложить в одну. «Чья интересно идея пугать меня ни с того ни с сего?»
Виктор Ильич нашёл себе занятие, ему захотелось поподробнее выяснить о сём животном. И в этом поможет Интернет.
«Хорт — в славянской мифологии волк-ветер, спутник Змея-Горыныча при выезде на битву», — прочитал Виктор Ильич одну из ссылок.
«Опять ветер. Опять совпадение? Или смальта всё той же мозаики?»— подумал Виктор Ильич и кликнул на другую ссылку, на уже знакомый сайт «Дом Сварога» и вычитал следующее:
«Хорт соотносится с покойниками и бывает у мёртвых на „том свете“. А покойник — потенциальный предок-опекун рода».
Прочитанная информация Виктора Ильича ни на что не натолкнула, он полез в новый поиск и наткнулся на словарь Даля:
«Хорт — борзая собака, ловчая, для травли».
И всё. Скудновато. Виктор Ильич вздохнул и обратился к новой ссылке:
«Хорты по славянским поверьям находятся в подчинении лешего, который кормит их как „своих собак“. У славян используются заговоры обращенные к святым — повелителям волков. „Волчьим пастырем“ у славян является св. Георгий, который на канун Юрьева дня собирает волков и ездит на них верхом. Волков на Украине называют хортами (т. е. собаками) св. Юрия».
Святой Георгий? Юрьев день? Ветер? Хорты — волки — собаки? Волчий пастырь? Заговоры к святым? Кое-что! Нет, даже не «кое-что», а ой-ой что получается! Если прежде разрозненные картинки притягивались друг к другу за уши, то теперь все сплеталось прочными нитками. Это не просто совпадения, такими невероятными совпадения не бывают! В книгах, фильмах — да, но в жизни… Стоп-стоп-стоп! Книги? Книги!
Виктора Ильича аж затрясло от возбуждения.
Он задал в «Яндексе» «Юрьев день»:
«Юрьев день (Егорьев день) — день памяти св. Георгия. Отмечается 23 апреля (6 мая — по старому стилю) и 26 ноября. Егорий — русская форма имени: Егор, Георгий, Юрий (Перун) — означает земледелец. Перунов день — четверг.
…Громовник Перун — Бог войны, Защитник Яви, податель мужской силы. Все сторонники Перуна после крещения Руси оказались сторонниками Бога. И место Перуна в православном христианстве занял не только Бог, но и святые Илья Пророк и Георгий Победоносец…».
Виктор Ильич вскочил как одержимый, и проверил календарь: 23 апреля в этом году приходилось на четверг! И до дня «Ч» оставалось меньше двух недель.
— Обалдеть… — Виктор Ильич потрясенно ухнулся на тахту. Просто так сложиться не могло, такие совпадения
Защитник Яви плюс ко всему!
не бывают случайными, ведь точно не бывают. Судьба, рок, предназначение свели всё в одну точку, и можно дать голову на отсечение, что вели с самого начала к одному-единственному дню, дню противостояния Добра и Зла (в чистом виде). «Егор в канун Юрьева дня должен оседлать хорта во что бы то ни стало! —сказал себе Виктор Ильич, едва не произнеся вслух. — А для этого нужно вызволить из плена горе-детектива».
Наверное, никогда в жизни Виктор Ильич не жаждал так увидеть свою Наденьку.
Ему очень хотелось тяпнуть стопочку коньяка, но он передумал. Уж лучше выждать. Попив воды, Виктор Ильич отправился в кабинет-студию, где его ждали и заждались неведомые шептуны.
Глава 62
Много ли нужно для счастья? Определение счастья индивидуально к каждому человеку жившему, живущему или только начинающему жить. Пев Толстой сказал: «Счастье не в том, чтобы делать всегда, что хочешь, а в том, чтобы всегда хотеть того, что делаешь». А Хемингуэй уверен, что «счастье — самая замечательная вещь на свете, и для тех, кто умеет быть счастливым, оно может быть таким же глубоким, как печаль». В кладези афоризмов зафиксировано ещё и другое изречение, что-де счастье, как здоровье, на которое не обращаешь внимания, пока здоров. Егор же, вновь обретя свою Силу и свою страну Грёз, ощущал счастье всеми фибрами души, и оттого душа болела, укрывая счастье в вуаль печали. Он нацелился познать всю глубину магии, весь широченный спектр настоящих чудес, всю силу волшебства во имя добра, во имя людей, во имя сострадания и для уничтожения зла, для уничтожения его источника. Если в этой борьбе суждено сложить голову, то так тому и быть. В чём-то Див был прав. Из-за своей беспечности и непонимания истинной сущности вещей, из-за своего неуёмного любопытства и юной наивности он обрёк родной город на фактическое истребление. И близок момент, когда аппетит Демона мрака возрастёт, и гибель планеты окажется не такой уж и не реальной. Где же Бог? Почему Он не помогает ему? Неужели Он думает, что хрупкие плечики осилят ответственность спасения человечества? Или Бог до такой степени тонкий стратег, что, возложив на ребёнка морально непосильную ношу, готов рискнуть гармонией мира, созданного Им Самим же?
Но ведь Виктор Ильич сказал, что он секретарь Бога. И он помог мне, спас от смерти, от пуль, заставил поверить, что магия не пропала и вернул страну Грёз, где я спокойно смог научиться всему колдовскому, и схорониться… Но от него пахло спиртным… коньяком, вроде… Может, он всё-таки самый настоящий алкаш, допившийся до белой горячки? Тогда откуда он знает подробности, знать которых не мог по определению? И всё происходящее — не похоже ли на бред сумасшедшего? Расскажи Егору кто-нибудь, что случаться такие невероятные вещи, которые происходят сейчас, не рассмеялся ли тому в лицо? Не то слово — ржал бы, как сивый меринЕгор гнал от себя маетные мысли по мере сил, но они непременно возвращались. Точно, как маятник! Он переживал, и чем больше времени проходило, тем тяжелее становилось на душе. Ему хотелось вернуться в мир, в явь и помочь вывести из комы всех-всех людей и схлестнуться Силами с Дивом. Он чувствовал, что уже способен на это. Но Виктор Ильич запретил покидать страну Грёз, пока сам не даст знать. Проще говоря, Егор не должен и носа совать в реальность. Любопытной Варваре на базаре нос оторвали — это про него, про Егорку!
Ну хоть бы одним глазком увидеть, что там творится! Не унимался Егор, топча взад-вперёд идеально гладкий песчаный берег.
И детская непоседливость взяла верх. Егор отошёл от берега туда, где пригорком лежали нефритового цвета камни, и поднял один, лежащий с краю от общей кучи на песке.
Поднял и посмотрел.
И увидел того, кого не ожидал.
Глава 63
Появление хозяйки и основательницы музея Юрия Клинова не осталось незамеченным осаждавшими музей фанатами. И охота им, фанатам этим, изо дня в день торчать у ворота да у забора с никому ненужными — кто их слушает? кто слышит? — пикетами. Даже пресса и телевидение (у Виктора Ильича закралось, да так и осталось подозрение, что сама Надежда Олеговна повлияла на сей факт, влияния у неё предостаточно) потеряли интерес, а мэрия города и вовсе не реагирует до глухоты. А эти бестолочи у ворот будто живут и радуются, мня себя ярыми поборниками… чего? Чего они хотят?
Надежда Олеговна въехала в ворота в сопровождении двух штатских машин с тонированными стёклами и низкой посадкой и одной милицейской «Волгой». Неусыпно дежурящие детективы поспешили закрыть ворота, но кортеж внезапно остановился, и из средней машины вышла госпожа Клинова.
— Не закрывайте ворота! — скомандовала она.