Бегство Джейн, стр. 36

— Я не знаю, где она, — просто ответил он.

— Она была здесь, когда я вернулась из больницы.

Зачем она настаивает? Зачем поднимать шум из-за вещи, в которой находится нечто несуществующее? Из-за того, что лучшая оборона — это нападение. Потому что этот скандал избавил ее от необходимости объяснять свой звонок доктору Мелоффу?

— Значит, она и сейчас здесь, — услышала она.

— Нет, ее здесь нет. Посмотри сам!

— Я не буду смотреть. Если ты говоришь, что ее нет, значит, ее действительно нет. Я верю тебе.

Джейн поняла, что? он хотел сказать. «Если я сказал тебе, что доктор Мелофф прописал таблетки, не смей сомневаться в этом. И не мечтай, что сможешь уличить меня во лжи». Это распалило ее гнев.

— Значит, это Паула убрала ее, — кричала она, мечась по комнате взад и вперед.

— Зачем она стала бы это делать?

— Я не знаю. Но на прошлой неделе книжка была здесь, а теперь ее нет. Значит, кто-то ее убрал.

— В понедельник я спрошу Паулу, — сказал он. Майкл был явно расстроен ее поведением, но держал себя в руках и сохранял спокойствие. — Я не могу, правда, понять, зачем тебе телефонная книжка?

— Может быть, я хочу позвонить своим друзьям, — выпалила она, сама поразившись неразумности своих слов. — Может быть, я хочу по кусочкам собрать заново свою жизнь. Я устала каждый день сидеть взаперти под надзором этой нацистки…

— Паула нацистка? Боже, она что-нибудь натворила?

— Ничего! — закричала Джейн.

Остатки благоразумия улетучились. Из ее рта вырвался мощный вихрь слов, как будто они, как сама Джейн, очень долго просидели под замком, а теперь какая-то дьявольская сила выпустила их на свободу.

— Она все делает правильно. Идеально правильно. Она как машина, будь она проклята! Она наблюдает за мной, как Старший Брат. Без ее ведома я даже в туалет не могу сходить. Она не подпускает меня к телефону. Она говорит моим друзьям, что меня нет дома, что я уехала. Почему она не дает мне поговорить с моими друзьями?

— И что ты собираешься им сказать? — спросил он печально. — Ты что, в самом деле хочешь, чтобы твои друзья увидели тебя такой?

— А зачем вообще существуют друзья? — Она требовала ответа.

Краска медленно сошла с лица Майкла, словно на экран цветного телевизора накинули серую вуаль. Он сел на кровать и спрятал лицо в ладонях.

— Это моя вина. Это я велел Пауле, чтобы она не пускала тебя к телефону. Я думал, что этим смогу уберечь тебя от ненужных стрессовых ситуаций. Я думал, что чем меньше народу будет знать, что произошло с тобой, тем будет лучше. Ты всегда была довольно скрытной, и я думал, что тебе не понравится, если все узнают… Прости, прости меня… — повторял он тихим голосом, звуки его исчезали в пространстве между их лицами.

Она села рядом с ним, ее гнев внезапно пропал.

— Нет, это ты меняпрости. Ты знаешь меня лучше, чем я сама.

Она надеялась, что он улыбнется, и была очень благодарна ему, когда он действительно улыбнулся.

— Если ты хочешь поговорить со своими друзьями, только скажи, я немедленно свяжусь с ними. Если хочешь, я приглашу их к нам.

Джейн на секунду задумалась. Сама мысль о том, что ей придется оказаться лицом к лицу с незнакомцами, заставила ее сердце бешено забиться. Он был прав, конечно, это для нее слишком большой стресс. Кому она собралась звонить? И что она может им сказать?

— Нет, не сейчас, — проговорила она. Потом добавила: — Пожалуйста, прости меня. Я очень растеряна.

— И поэтому ты позвонила доктору Мелоффу?

— Я не знаю, зачем я звонила доктору Мелоффу.

— Ты что, не хочешь мне об этом говорить? — Она увидела, что его глаза наполнились слезами. Она видела, что ему с трудом удается сдерживать их. — Разве ты не знаешь, что на свете не существует ничего, что бы я для тебя ни сделал? Разве ты не понимаешь, что обо всех своих сомнениях, страхах, вопросах ты можешь поговорить со мной? Если тебе не нравится Паула, мы уволим ее. Если ты не можешь так долго сидеть дома и хочешь выходить, то я повезу тебя туда, куда ты захочешь. Если тебе это надо, то ты можешь гулять сама. Ты можешь ездить со мной на работу, если тебе это нравится. Можешь вообще ходить без меня, если тебе этого не надо. — Он помолчал, ссутулившись, как будто его ударили в живот. — Это так, Джейн? Вся проблема во мне? Если я тот человек, которого ты не хочешь видеть, то просто скажи мне об этом. Я тотчас уйду. Упакую кое-какие вещи и перееду в отель, пока не кончится этот кошмар.

— Нет, этого я не хочу. Проблема не в тебе. Проблема во мне.

— Я хочу сделать, как лучше для тебя, Джейн. Как будет лучше для нас. — Теперь он плакал, не стесняясь своих слез и не удерживая их. — Я так тебя люблю. Я всегда очень любил тебя. Я не знаю, почему с нами приключился этот ужас, но я сделаю все, что в моих силах, чтобы он кончился как можно быстрее, даже если мне для этого придется отказаться от тебя.

Она тоже заплакала.

— Я не хочу, чтобы ты исчезал. Я хочу, чтобы ты остался со мной. Прошу тебя, не покидай меня. Пожалуйста.

Она спрятала голову у него на груди, он обнял ее. Так они сидели и плакали вдвоем. Потом они уже не плакали. Ее глаза искали его взгляд, его губы прижались к ее губам. Они целовались, и им было хорошо, нет, больше, чем просто хорошо, им было чудесно. В этот момент она наконец почувствовала, что вернулась домой, именно в свой дом, ее дом, который и в самом деле принадлежал ей, а она сама была его частью.

— О Боже, Джейн, как ты прекрасна, — повторял он, снова и снова покрывая ее поцелуями. Его руки искали ее грудь, он приподнял ночную рубашку и гладил ее ноги. Внезапно он отпрянул, отодвинулся от нее и спрятал свои нежные руки под покрывало кровати. — Извини. Ради Бога, прости. Я не должен был этого делать.

— Почему не должен? — спросила Джейн, прекрасно зная ответ.

— Ты растеряна и не вполне уверена…

— Я очень даже уверена.

Несколько долгих секунд он внимательно смотрел на нее, потом наклонился к ней и поцеловал ее в нос.

— Я всегда любил тебя в этой дурацкой ночнушке. — Он засмеялся. Она тоже улыбнулась.

— Люби меня, Майкл, пожалуйста.

Он заботливо посмотрел ей в глаза, словно стремясь проникнуть в ее голову.

— Я этого хочу, — сказала она ему.

Он не протестовал больше.

13

Через неделю Джейн приснился еще один сон.

Она стояла у кромки льда маленького катка в центре Ньютона. Рядом с ней была маленькая девочка, в которой она узнала свою дочь. Они стояли бок о бок. Эмили в розовом спортивном костюме и белых ботиночках для коньков и Джейн в парке с капюшоном и в больших зимних ботинках. Они уже были готовы вступить на лед, когда их остановил строгий мужской голос.

— Извините, но на лед нельзя без коньков.

Взгляд Джейн скользнул по ее ногам, потом переместился на молодого человека. Она заметила, что у него были кирпично-красные щеки.

— Я только хочу поводить дочку по льду.

— Вы должны надеть коньки. Мне очень жаль, но таковы правила.

Джейн начала злиться.

— Послушайте, я не собираюсь с вами спорить. Но давайте подумаем вместе. Смотрите, на льду никого нет. Я думаю, что никакого вреда не будет от того, что…

— Леди, на лед нельзя ступать без коньков. Это так просто.

У Джейн при слове «леди» напряглись все мышцы.

— Пошли. — Джейн отодвинула молодого человека, спрятав в карманах теплой куртки сжатые кулаки. — Вы ведь не захотите разочаровать мою дочку. Она ждала этого дня целую неделю.

Молодой человек равнодушно пожал плечами.

— Слушайте, леди. Правила есть правила. Или вы будете их соблюдать или уходите. — Он повернулся на пятках и собрался отойти от них.

— Вот жопа, — проворчала Джейн, не владея собой.

— Что ты сказала?

После этого все произошло очень быстро: молодой человек резко обернулся и бросился к ней. Он схватил Джейн за воротник и поднял в воздух, выкрикивая ей в лицо ругательства. Эмили дико завизжала. Вокруг появились какие-то люди. Молодой человек торопливо отпустил ее. Джейн с наслаждением коснулась ногами земли.