Убийство на Потомаке, стр. 13

— А как твоя спина? — вспомнила Алисия.

— Спина? Хорошо, как никогда.

Утром того же дня

— …Так вы говорите, что не заметили ничего необычного в поведении мисс Юрис во время заседания?

За столом на кухне у Смитов расположились Мак, Анабела и детектив Айкенберг. Дарси немного опоздала. Она приехала вместо 10.00 в 10.12. Теперь часы показывали 10.20.

— Я не заметила ничего необычного, — подтвердила Анабела свои слова, сказанные за несколько минут до этого. — Но в этом нет ничего странного: Полин не принадлежала к открытому типу людей. По крайней мере, у меня сложилось такое мнение. Хотя, должна сказать, я знала ее мало. Но на этом заседании она, мне кажется, занималась тем, чем и всегда в подобных случаях: вела протокол и периодически напоминала мистеру Тирни, какие еще вопросы оставались в повестке дня.

— А какие отношения были между ними? — спросила Айкенберг. — Между мистером Тирни и мисс Юрис?

— Деловые, насколько мне известно. Я всегда считала, что она является его доверенным лицом. В их поведении не было ни малейшего намека на другие отношения.

Анабела бросила взгляд на мужа, который сидел напротив нее, скрестив руки на груди и уставившись в стол. Мак понял ее мысль, он поднял глаза на Айкенберг и спросил:

— У вас есть основания предполагать существование более близких отношений между Венделем Тирни и Полин Юрис?

— Да, — улыбнулась Айкенберг, — и я ищу доказательства. Вы читаете мои мысли, профессор. — Анабела и Мак снова переглянулись. «Великое дело — иметь почитателей», — прочел он в ее взгляде.

Гостья откинулась в кресле, улыбнулась и заметила, обращаясь к Анабеле:

— Должна признаться, миссис Смит, в присутствии вас обоих я чувствую себя несколько стесненно.

— Не представляю почему? — удивилась Анабела.

— Ну как же, я сижу рядом с вами: в недавнем прошлом вы преуспевающие адвокаты, сейчас ваш муж — профессор права и всеми уважаемый в городе человек, вам принадлежит пользующаяся известностью художественная галерея, кроме того, вы являетесь членом совета Национального музея строительства. Для одной семьи сразу столько авторитетов.

— Очень лестно слышать ваши слова, — сказала Анабела, — но единственное существо, на кого мы пытаемся влиять или хотя бы немного контролировать, — это наш пес Руфус. Однако он с этим не желает мириться и часто добивается своего.

— Рада, что Руфус сегодня не в нашей компании, — рассмеялась Айкенберг, — в противном случае он бы и меня разоружил. — Она повернулась к Маку, адресуя теперь свои вопросы ему. Анабела сидела и слушала, сложив руки на груди.

— Вы достаточно хорошо знаете Венделя Тирни, профессор, не правда ли?

— Я бы этого не сказал, — покачал головой Смит. — Конечно, мы с ним в дружеских отношениях, причем не один год. Но близкими друзьями нас не назовешь. Мне кажется, эта разница очень существенная.

— Понимаю вас, — согласилась Айкенберг. — Мистер Тирни один из ваших друзей, принадлежащих к высоким сферам.

— Это так, если хотите, но только отчасти, поскольку «высокие сферы» не очень точное определение. Здесь больше подойдет выражение «преуспевающие и богатые».

— Но ведь он обратился именно к вам.

— Причины, побудившие его это сделать, не имеют отношения к тому, насколько глубока наша дружба.

— Какие же это былипричины?

— Он считает меня специалистом по уголовному праву. Я также полагаю, что ему нужен совет незаинтересованного лица.

— В противовес кому?

— В противовес тем, кто непосредственно заинтересован говорить ему то, что он хотел бы услышать. К примеру, это может относиться к его адвокатам, а впрочем, не уверен.

— Но вы знаете его достаточно хорошо, чтобы… быть в курсе его любовных связей, если таковые имелись?

Смит откинулся на спинку кресла, затем снова наклонился вперед.

— Детектив Айкенберг, меня интересует только моя личная жизнь, и мне нет дела до частной жизни Тирни.

— Вы ведь понимаете мои мотивы, профессор, — сказала Айкенберг, легко касаясь руки Смита. — Мне приходится это делать; это моя работа.

Смит понимал, куда она клонит. Она задавала подобные вопросы, сознавая, что он, скорее всего, не был сведущ в этих делах, а если что и знал, то, вероятнее всего, промолчал бы. Но она станет задавать аналогичные вопросы многим людям в надежде, что кто-либо из них невольно проговорится. В расследовании уголовного преступления факты редко лежат на поверхности, их приходится добывать, копаясь в грязи, затрачивая много усилий, постепенно приближаясь к цели.

— Мне не известно ни о каких других, кроме деловых, отношениях между Венделем Тирни и Полин Юрис.

— А как другие?

— Простите, не понял?

— А кто-либо еще из окружения мистера Тирни мог быть в связи с мисс Юрис?

— Извините, не знаю.

— Если я вам больше не нужна, я займусь другими делами, — проговорила Анабела, вставая.

— Конечно, — подняла на нее глаза Айкенберг, — с вашей стороны очень любезно уделить мне время, спасибо.

— Было приятно с вами познакомиться, — сказала Анабела без особой теплоты в голосе и протянула гостье руку. Та пожала ее, не вставая.

Анабела ушла, а Айкенберг продолжала задавать вопросы.

— Что вам известно об обществе «Алый грех»?

— Вероятно, то же, что и вам. Это благотворительная организация, она занимается постановкой спектаклей, в качестве основы которых используются преступления, совершенные в Вашингтоне и давно ставшие историей. Средства от спектаклей поступают в благотворительный фонд.

— Организатором этого общества является мистер Тирни?

— Да, это предмет его особого интереса.

— А я слышала, что чаще к этому его увлечению относятся как к навязчивой идее.

— Называйте это как вам угодно, — пожат плечами Смит. — Я бы не торопился говорить об одержимости применительно к Венделю Тирни. Круг его интересов достаточно широк.

— Ясно. Но общество «Три С» имеет все же для него особое значение. Мне так говорили, по крайней мере.

— Тогда, вероятно, так и есть.

— Вы имеете отношение к «Трем С», так, кажется, его сокращенно именуют?

— Да.

— Вы являетесь его членом?

— Нет, мое «да» означает подтверждение названия этого общества, но я не причастен к его деятельности.

— Вы знакомы с кем-либо из его членов?

— Нескольких я знаю, — ответил Смит, подумав о своем друге, профессоре Монти Джемисоне.

— Сеймура Флетчера, к примеру?

— Это их режиссер-постановщик, так, кажется, — нахмурился Смит и забарабанил пальцами по столу.

— Верно. Вы встречались с ним когда-нибудь?

— Нет, что-то не припомню.

— Он последний, кто видел Полин Юрис живой.

— Я этого не знал, — сказал Смит.

— У нас есть информация, что они громко спорили и ссорились в помещении церкви, где проходила репетиция новой постановки. Вы знакомы с сюжетом драмы?

— Я знаком с делом в общих чертах. Это было убийство Филипа Бартона Ки конгрессменом Сиклсом.

— Я тоже знакомилась с этим делом. Масса интригующих намеков.

— Верю вам на слово.

— В этот вечер, когда она была убита, мистер Тирни послал Полин поговорить с Флетчером.

Смит молчал.

— Я беседовала еще с одним членом совета, этот человек оказался невольным свидетелем разговора между Тирни и Юрис после окончания заседания.

— И что же?

— Этот человек сообщил мне также, что и ваша жена слышала разговор.

— Да?

— Меня интересует, почему она мне об этом не сказала?

Впервые в то утро Смиту стало не по себе. Перед ним сидел проницательный следователь, выполняющий свои обязанности, но до этого момента ее вопросы не касались их непосредственно. А теперь она, казалось, собиралась усомниться в правдивости Анабелы. «Довольно», — решил Мак.

— Я не имею понятия, слышала ли Анабела подобный разговор. Если это так и она не упомянула о нем, значит, просто забыла. Хотите, я приглашу Анабелу, и вы сможете спросить об этом непосредственно у нее.