Навсегда, стр. 48

— Да, дорогая?

Высоко поднявшееся солнце било ей прямо в глаза, и Стефани вернулась в кресло.

— Было бы неплохо, если бы ты поговорил с этим мистером Кляйнфелдером. Помнишь, Винетт Джонс о нем упоминала.

— Ты совсем плохо обо мне думаешь, детка.

— Ты хочешь сказать, что уже встречался с ним?

— Нет, не встречался. Я звонил ему вчера в офис. Мне сказали, что его нет и они не думают, что в ближайшее время он появится.

— Нет! — Стефани глубоко вздохнула. — Боже, нет! Дядя Сэмми, он…

— Нет, детка, — успокоил ее Сэмми. — Он не умер. Но он в критическом состоянии. В больнице Святого Луки.

Стефани почувствовала облегчение.

— Значит, он поправится?

— Врач сказал, что об этом пока слишком рано говорить.

— Что случилось?

— Бедняга без сознания, и вполне возможно, что никогда в него не придет. Он стал жертвой странного дорожно-транспортного происшествия.

Стефани почувствовала себя так, как будто получила удар под дых.

— О, черт! — Помолчав, добавила устало: — Ты мог бы мне прямо сказать.

— Тебе это не понравится, — предупредил Сэмми.

— Говори.

— Ладно, — ответил Сэмми, набирая побольше воздуху, — но это не очень приятное известие. По словам полиции, это произошло на перекрестке Риверсайд-драйв и Западной Восемьдесят первой улицы. Мистер Кляйнфелдер, пересекая улицу на зеленый свет, дошел до середины пути. Все свидетели указывают на то, что водитель не случайно наехал на него, а специально нажал на газ. Кляйнфелдер, заметив фургон, успел поднять руку, чтобы прикрыть голову. Конечно, это было бесполезно. Его отбросило футов на двадцать. Фургон завернул за угол и скрылся из виду.

— Водителя нашли? — спросила Стефани, зная, впрочем, ответ наперед.

— Нет. Хотя фургон обнаружили сразу. Он был оставлен через два квартала, прямо под знаком «Стоянка запрещена». Фургон числился в розыске как угнанный. Если хочешь знать мое мнение, все было выполнено в высшей степени профессионально.

Стефани чувствовала физическую боль. Еще одна жертва. Еще одного заставили замолчать. И опять нити тянутся к ПД: там работал Кляйнфелдер. Но что такое мог он раскопать, чтобы понадобилось его убрать?

— Насколько я понимаю, — с горечью сказала она Сэмми, — пока Кляйнфелдер не выйдет из комы, мы ничего не узнаем.

Сэмми вздохнул, как бы с неохотой соглашаясь.

— Боюсь, что так, дорогая. — И добавил после паузы: — Да, вот еще кое-что, пока не забыл. Я видел в газете — не помню в какой — сообщение. Яхта де Вейги. По-моему, «Хризалида»? На которой якобы была сделана та пиратская запись.

— И что яхта?

— Она прибыла в Марбеллу с самим де Вейгой и его женой на борту. Сегодня-завтра к ним присоединится их сын, Эдуардо.

— Гм… Интересно, трудно ли расколоть эту компанию?

— Детка, даже не думай!

— Дядя Сэмми, ты ведь меня знаешь! Конечно, буду пытаться!

10 Рим, Италия — Зальцбург, Австрия — Милан, Италия

Едва самолет подтянулся к месту стоянки в аэропорту Рима, Стефани нетерпеливо вскочила со своего кресла в первом ряду. Быстро проскользнув мимо кабинки стюардессы, она торопливо пошла по рукаву перехода, на ходу расстегивая сумку. Дойдя до стойки паспортного контроля, она положила на нее паспорт на имя Холли Фишер.

Взяв паспорт; человек за стойкой хмуро сравнивал бесстрастную фотографию на паспорте с яркой красавицей, застывшей перед ним. Продолжая хмуриться, он перелистал чистые страницы. Затем, положив раскрытый паспорт на стойку, разрешил Стефани пройти.

Сопровождаемая носильщиком, она стала разыскивать камеру хранения багажа. Найдя ее, она сунула носильщику положенную мзду и опустила монетки в щель автомата. Затем заложила чемоданы в камеру, заперла дверцу и опустила ключи в карман.

Теперь у нее оставалась самая легкая, хотя и самая громоздкая из трех сумок. Стефани с помощью указателей добралась до женского туалета, по дороге останавливаясь перед экранами, на которых высвечивалась информация о вылетах. Ближайший самолет в Милан должен был вылететь меньше чем через час. Если она поторопится и ей повезет с билетом, она как раз успеет.

Ускоряя шаги, она добралась до цели и заперлась в кабинке. Кабинка оставалась занятой двадцать минут. Если бы кому-нибудь пришло в голову следить за ней, этот человек решил бы, что Стефани просто растворилась в воздухе. Потому как Стефани Мерлин, вошедшая в кабину, была ошеломительно красивой голубоглазой блондинкой, с ярким макияжем. Из кабинки вышла всего лишь деловая женщина привлекательной внешности, с рыжими вьющимися волосами и зелеными глазами — цветные контактные линзы и парик сделали свое дело. На ней был минимум косметики, и вся она, собранная, спешащая, была сама деловитость.

На ней были круглые очки в тонкой золоченой оправе и строгий серый шелковый костюм. Звали женщину Вирджиния Уэссон.

Забрав чемоданы из камеры хранения, она энергично прошла к ближайшей кассе, купила билет, сдала в багаж свои чемоданы и поспешила к выходу на посадку.

Через пятнадцать минут аэробус А-320 оторвался от взлетной полосы и резко взмыл вверх, унося Вирджинию-Стефани на север, в Милан, где она должна была встретиться с ничего об этой встрече не подозревавшим пианистом Борисом Губеровым.

Его звали Манфред Лебл. Это был величавый, полный чувства собственного достоинства человек. Выдвинув перед собой ухоженные руки, он с сожалением покачивал головой, глядя на человека, стоявшего перед ним.

— Это очень необычная просьба, сэр. Пожалуйста, поймите нас, — говорил он. — Конфиденциальность — это основное в нашей работе. Этого ожидают от нас — фактически, требуют— наши клиенты. Как управляющий директор «Голднер Херш», я обязан соблюдать в точности традиции нашего отеля.

Человек с черным портфелем молчал.

— Конечно, если бы фрейлейн Фишер сообщила нам, что мы можем давать информацию о ее поездках… — Херр Лебл беспомощно развел руками и вздохнул. — К сожалению, она этого не сделала. Из этого я заключаю, что она хотела бы, чтобы ее маршрут оставался в тайне. Несмотря на мое величайшее желание помочь вам, я не могу нарушить наши правила. — После паузы он спросил: — Вы упомянули, что вы адвокат фрейлейн Фишер?

— Нет, — слегка улыбнувшись, ответил молодой человек. — Я один из помощников ее адвоката. — Он поправил галстук и смущенно потупился. — Я даже не знаю, что мне делать. — Он поднял глаза на Лебла. — Как я уже сказал, я должен подписать некоторые бумаги у мисс Фишер. Последний срок — полночь завтрашнего дня. Если подписи не будет… — молодой человек понизил голос. — Я не должен вам об этом рассказывать, господин…

— Лебл.

— …господин Лебл. Если эти бумаги не будут подписаны вовремя, буду виноват я, а мисс Фишер может потерять миллионы. Миллионы! — повторил он с несчастным видом.

Господин Лебл задумался.

— Гм… Ну что ж, мы здравомыслящие люди. Наверное, учитывая данные чрезвычайные обстоятельства, мы сможем пойти вам навстречу.

— Я буду рад любой помощи с вашей стороны, господин Лебл. Любой. Вполне возможно, что благодаря вам я не потеряю работу, а наша самая главная клиентка не потеряет свои миллионы.

— Мы всегда стараемся быть полезными нашим клиентам! — расплылся директор. — Пожалуйста, садитесь. Посмотрю, что мы можем сделать.

С этими словами господин Лебл удалился, а человек, усевшись в кресло и положив свой портфель на колени, занялся созерцанием спокойно-оживленной суеты в фойе отеля.

Завидев возвращающегося Лебла, он вскочил и кинулся ему навстречу.

— Ну как, удалось что-нибудь узнать? — спросил он с волнением.

На это последовал спокойный ответ:

— Только то, что фрейлейн Фишер собиралась сегодня утром лететь в Рим. Портье заказывал для нее билеты и такси.

—  Черт! — прошептал человек. — Извините, — добавил он сразу же. — Я чувствую, меня все-таки уволят!

— Ну, может, еще не все потеряно.