Те, что уходят, стр. 15
— Простудились?
— Да. Но сейчас мне лучше.
Девочка ушла.
Рэй выпил еще две таблетки, оставалось восемь. Он лежал, оберегая себя от каких бы то пи было мыслей, как оберегают больного, все еще находящегося на грани кризиса или даже жизни и смерти, и был счастлив, что ему полегчало. Сегодня он купит свитер, ботинки и чемодан, какой-нибудь красивый, если хватит денег. В бумажнике сейчас что-нибудь около семидесяти — восьмидесяти тысяч лир. Нужно будет подумать о том, как снять без паспорта деньги с чековой книжки туриста. А еще можно зайти в бар к Элизабетте и пригласить ее поужинать.
Он купил бритву, зубную пасту, щетку и пару ботинок и, придя домой, побрился. Было около часу дня. Он вышел и направился в сторону Кампо Манин. По дороге он встретил Элизабетту — должно быть, она шла домой обедать.
— Здравствуйте, — поприветствовал ее Рэй.
— Здравствуйте. — Она остановилась. — Я вижу, вам лучше.
— Да. Но откуда вы знаете?
Он пошел рядом с ней.
— Вчера вечером синьора Кальюоли заходила к нам в бар и сказала, что у вас больной вид и что вы рано легли.
— Да. Я сильно промерз пару дней назад. Очень сильно промерз.
— В Венеции можно замерзнуть, — заметила девушка и вдруг прибавила: — Извините, мне нужно купить хлеба. — И она скрылась в дверях хлебной лавки.
Когда она вышла, Рэй сказал:
— Я хотел пригласить вас поужинать сегодня вместе со мной. Я должен как-то отблагодарить вас.
Из-за ограниченного итальянского ему пришлось оборвать предложение на этой куцей фразе. Говорил он медленно, степенно, как старик, и вдруг почувствовал, что привлекательность девушки, еще такая неоспоримая минуту назад, куда-то исчезла. И все же он ждал от нее ответа.
— Спасибо, но сегодня я не могу. Сегодня у нас ужинает тетя, — беззаботно сказала девушка.
— Жаль. А завтра?
Она вдруг искоса посмотрела на него и лукаво улыбнулась:
— А знаете, я, пожалуй, смогу сегодня. Ведь тетя ужинает у нас каждую субботу.
— Замечательно! Когда? В восемь? В половине восьмого?
Они подошли к ее двери.
— В половине восьмого. Мне нельзя поздно возвращаться — дверь закрывают. До встречи.
Ровно в половине восьмого Рэй стоял на пороге в новой рубашке, галстуке и ботинках. Он уже заказал столик (на имя Гордона) в «Граспо ди Уа», подумав, что вряд ли Коулмэн и Инес будут ужинать там два вечера подряд.
Элизабетта встретила его на пороге в бледно-голубом платье. Этот цвет явно шел ей.
— Добрый вечер. Поднимитесь на минутку. Я уже скоро.
В столовой за накрытым столом с бокалами красного вина сидели родители Элизабетты и ее тетя. Тетя походила на отца, зато мать Элизабетты, улыбчивая блондинка, была очень похожа на дочь. Рэй заметил, что она внимательно изучает его.
К столу Рэя не пригласили, Элизабетта, напротив, поскорее надела пальто.
— Я живу здесь по соседству, у синьоры Кальюоли, — объяснил Рэй, обращаясь к матери Элизабетты, хотя понимал, что в этом нет необходимости.
— Вы здесь надолго?
— На несколько дней.
— Элизабетта, ты должна быть дома к одиннадцати, — сказал отец девушки.
— Разве я не знаю, что мне вставать с петухами? — ответила та.
— Где вы собираетесь ужинать? — спросила ее мать.
Рэй прочистил хриплое горло:
— В «Граспо ди Уа».
— А-а, очень хорошо, — заметила тетя.
— Да, думаю, не плохо, — сказал Рэй.
— Пойдем. — Элизабетта подошла к тете и чмокнула ее в щеку.
Глава 6
Элизабетте — фамилия ее была Стефано — ресторан понравился. Это Рэй сразу заметил, как только они вошли.
Коулмэна не было видно.
Рэй заказал виски, девушка — чинзано. На вид ей было лет двадцать пять. Рэй по-прежнему чувствовал себя неважно, все тело ломило, но он постарался скрыть свое состояние приветливыми манерами и разговором.
— Вы всегда жили в Венеции? — спросил он.
Элизабетта ответила, что она, как и ее мать, родилась в Венеции, а вот отец был родом из маленького городка к югу от Флоренции. Он служил управляющим в магазине кожаных товаров возле моста Риальто.
— А вы? Вы не полицейский агент? — в свою очередь спросила Элизабетта, смерив Рэя серьезным и внимательным взглядом.
— Бог ты мой! Нет, конечно! Вам, наверное, интересно, почему я не остановился в отеле? Я скажу вам почему. Дело в том, что я скрываюсь от одних своих друзей-американцев.
Она недоверчиво нахмурилась:
— И зачем же вы скрываетесь?
— Они хотят, чтобы я поехал с ними в Рим. Если я остановлюсь в отеле, они разыщут меня, потому что не поверили, когда я сказал, что уезжаю в Америку. Теперь вы поняли?
Слова эти прозвучали неубедительно, во многом из-за его примитивного итальянского. Было заметно, что девушка не верит ему и чувствует себя неловко. Он посмотрел на часы:
— Давайте вместе следить за временем. Ведь вам нужно вернуться к одиннадцати? Сейчас пять минут девятого.
Девушка мило улыбнулась:
— Ой, мои родители не такие уж и строгие.
У нее были красивые полные губы и крепкие белые зубы. Должно быть, она хороша в постели, подумал Рэй, гадая про себя, девственница она или нет. Он хотел было продолжить свою историю, но подошел официант. Когда он принял заказ, Рэй вернулся к разговору:
— Мои друзья — бывшие сокурсники. Это сугубо мужская, грубоватая компания. Когда я заявил, что не поеду с ними в Рим, они бросили меня в воду. Это было два дня назад. Вот почему я простужен.
— В воду?! Где же? — В глазах Элизабетты появилась тревога.
— В один из каналов. Я сразу же выбрался на берег, но было так холодно… Мне пришлось долго идти пешком до отеля, и я ужасно промерз. Я сказал друзьям, что уезжаю, и собрал чемодан, но…
— Они извинились?
— Ну, в некотором роде да. — Рэй улыбнулся. — Только я точно знаю: они не поверили, что я уезжаю. Я оставил свой чемодан на вокзале в камере хранения — так хорошо побыть свободным без вещей несколько дней.
Рассеявшееся было недоверие вернулось к девушке.
— Я не верю вам. Не верю ни одному слову.
— Почему?
— Чем вы занимаетесь в Америке?
— У меня картинная галерея, — ответил Рэй.
Элизабетта снова хихикнула.
— Вы говорите одну неправду за другой. — Она огляделась по сторонам и мягко добавила: — Я думаю, вы совершили что-то скверное и теперь прячетесь.
Рэй тоже огляделся по сторонам, думая увидеть Коулмэна.
— Мне кажется, вы хотите меня обидеть, — с улыбкой проговорил он, принимаясь за суп.
— Я так устала от Венеции, — со вздохом сказала она.
— Почему?
— А все одно и то же. Зимой холодно, летом полно туристов. И всегда вокруг одни и те же люди. Я имею в виду не туристов, а тех, кто рядом со мной. — Минуты две-три она продолжала в том же духе, с наивным, детским выражением на лице жалуясь на скуку.
Рэй вдруг понял, что она ужасно примитивна, но вежливо слушал. Таким девушкам, подумал он, обычно предлагают только одно — выйти замуж, сменив одну скуку на другую. Наконец он спросил:
— А вы не можете куда-нибудь поехать? Или поработать в другом городе? Например, во Флоренции.
— А, Флоренция… Я была там однажды, — уныло проговорила она.
У Рэя оставался только один вопрос:
— А замуж вы не хотите?
— Ну, когда-нибудь выйду. Я не спешу. Правда, мне уже двадцать два. Но ведь это еще не очень много? Скажите, я выгляжу на двадцать два?
— Нет. Я бы сказал, вы выглядите на двадцать.
Комплимент порадовал ее. Она выпила свое вино, и Рэй налил ей еще.
— Этот парень из бара, Альфонсо, хочет жениться на мне, — сообщила она. — Но мне он не очень нравится.
Элизабетта разговаривала с ним на равных: как с приятелем или подружкой, но постепенно ее привлекательность таяла в глазах Рэя. У нее могло быть прекрасное тело, но то, что она говорила, вызывало у Рэя тоскливую скуку и убивало всякие желания.
Она принялась рассказывать о родителях, об их бесконечных ссорах по пустякам. Ее мать считала, что деньги нужно как можно больше вкладывать, отец же мечтал купить ферму близ Кьоджи и уйти на покой. Братьев и сестер у нее не было, и она никак не могла определиться, чью же сторону принять — матери или отца, — и призналась, что их споры заставляют ее разрываться надвое. Половину заработка она отдавала родителям, предоставляя им решать, как поступить с этими деньгами. Тетя Розалия была куда более здравомыслящим человеком, но, к сожалению, не имела на них никакого влияния.