Мы просто снимся бешеной собаке..., стр. 72
- Сука… Я не принял антидот!
Тень очнулась от электро-шока и забилась в истерике на столе. Я посмотрела на Эрма… Ствол уперся в подбородок… Смерти нет…
Жестокая боль пронзила тело! Зеленый свет заполнил все вокруг. Он затопил мои больные мысли и порвал их на осколки пустоты. Глаза открылись… Я лежала на кровати в одном из номеров гостиницы Бюргера. Рука болела. Это был глубокий укус кошачьих зубов... На подушке сидела зомбо-кошка Катя и вылизывала шерсть. Увидев меня, она ласково заурчала:
- Салют, Где-то Там! Ты вернулась… Извини, я тебя тут малость покусала. Ты никак не могла очнуться.
- Привет, Катюша! А где остальные?
- Все живы. Приходят в себя, как и ты. Монахи ослепили вас грушей Кан. Вас всех парализовало и вырубило к чертям! Миса сказала, что вы были словно в коме. «Ванильные сучки» сидели в ангаре и поэтому не ослепли. Они услышали крики, выскочили во двор… А вы лежите на земле как бревна. И монахов целая куча. Девчонкам пришлось нелегко. Они вчетвером рубились против всей толпы! Но продержались. Наша зомбо-стая подоспела в последний момент. И мы убили всех.
- А негра замочили? Транса по имени Марта?
- Нет, его там не было. Я бы такое чудо не пропустила.
- Неужели эта дерьмо-груша может так заштырить?! Меня чуть глюки не сожрали… И такие мерзкие! Даже вспомнить страшно.
- Всякое бывает. Смотря как засушить…
33.
Безумный вояж нашей межпланетной группировки подходил к концу. Зловещие тени скользили между деревьев, неумолимо подбираясь все ближе и ближе к заветной цели. В скрипучем полумраке обсерватории нас ждала гамма-бомба, встроенная в генератор анти-дельта-поля. Ее охраняли отборные полицейские части. От нас... Нетрезвых спасателей галактики. Готовых оказаться где угодно, только не здесь. Жестокая ирония судьбы.
Под покровом ночи мы начали штурм обсерватории. Катя повела своих мохнатых братьев через парадную дверь. «Ванильные сучки» увязались следом. Пока полиция хлесталась с толпою зомбо-кошек и девчонками-ниндзя, все остальные прошли через черный ход. Кукла Банш, Костыль, Паштет, Где-то Там и Тень. Ну и конечно Борм. И лучший друг небесно-голубых шпионок, Эрмитажник... То есть я. Мы совершили быстрый и почти бескровный бросок на верхний этаж к дверям главного зала. Где по всем расчетам находился генератор анти-дельта-поля. Нас ожидал сюрприз. Там оказалась куча полицейских. Но время поджимало. В любую минуту могло подойти подкрепление с парадного входа. И мы решили играть ва-банк.
Безумной бандой ворвались мы в главный зал обсерватории. Кукла Банш палила из лучемета, раскалывая полицейские черепа как гнилые арбузы. Костыль и Паштет прикрывали тыл своей любимой атаманши, насаживая на углеродные штыки последних яростных защитников генератора анти-поля. Кровь лилась рекой. Счастливый Борм стоял посреди зала и рыча от удовольствия пускал свою любимую «массуху». Круговые волны пламени разбегались от него и поджигали полицейских. Тень работала в поте лица, расчищая дорогу к генератору. Оторванные ноги, руки и головы летели от нее во все стороны, как щепки изувеченного просекой обреченного на смерть леса. Где-то Там берегла силы, изредка постреливая из бластера в отдельно подбегающих врагов. Так же, как и я.
Через минуту путь к генератору был свободен. Тень обтерла пот рукавом плаща из кожи корнезуба и улыбнулась. Где-то Там прикладом бластера сбила верхнюю крышку прибора, и я увидел зеленоватое табло таймера гамма-бомбы. На нем светилась цифра «три». Звездос… Еще есть время!... «два»… И тут раздался взрыв под самым потолком. Наверное последний умирающий легавый кинул гранату-липучку, но не рассчитал броска. Граната прилепилась к верхней балке и рванула. Стены задрожали и потолок по-голливудски медленно поехал вниз. Прямо на меня… «один»… Ну ладно. Всем пока!… И вдруг обсерваторию потряс безумный вопль: «Не-е-е-е-е-т!» И все застыло. Потолок… Легавые… Костыль с Паштетом… Кукла Банш… и Тень. Наступила тишина. В воздухе висели обломки штукатурки… Мелкие шарики крови... Чьи-то оторванные руки... Яркие всполохи пламени вокруг Борма напоминали фантастический застывший огненный цветок. На таймере бомбы по прежнему светилась цифра «один». Где-то Там остановила время… Она подошла ко мне, виновато улыбнулась и выдохнула усталое слово: «Спасла!»
Мы выбросили гермошлемы, взялись за руки и вышли на балкон. Звездное небо рванулось навстречу и окутало наши сердца тончайшим ароматом пустоты. Где-то Там посмотрела мне в глаза. Веселая и добрая. Пьяненькая как всегда… Да и бог с ней. Разве это так уж важно? Главное, что она здесь. Главное, что она шепчет:
- Вот и все.
- Да… Это все.
- Мы скоро умрем.
- Наверное… Может быть.
- О чем ты думаешь?
- О том, что ты алкоголичка.
- Боже мой… Прости, что не спасла галактику.
- Да ладно! Фиг с ней.
- Через десять минут… Уже через восемь!… Время продолжит свой бег и таймер гамма-бомбы щелкнет в последний раз, перескочив с «единицы» на «ноль». Бомба взорвется и наступит апокалипсис галактики.
- От которого так безуспешно пытался спасти свой мир Дмитрий Вечер. Мир, погибший по твоей вине. Ведь это ты сожгла фабрику «Нашей Еды»!
- Откуда ты знаешь?
- Наверное Вечер прикольнулся и перед смертью закачал мне эту тайну в мозг. И все другие тайны.
- Так Вечер существует?!
- Еще бы! Парень, который придумал тебя и меня. И весь наш мир. Для своей телки. Ей скучно жить Неизвестно Где. Поэтому Вечер убивает гуманоидов и уничтожает цивилизации, чтобы Маша могла ПОПЛАКАТЬ.
- Маша?
- Его сучка.
- Охренеть…
- А ты бы хотела провести последние минуты жизни со мной?
- Х-хах… Почему-бы и нет?
- Вот видишь, Вечер не такой уж и говнюк. Он осуществил твою мечту!
- А ты бы хотел… Со мной?
- Не знаю… Но мне почему-то совсем не страшно. В такие моменты обычно говорят: «Я чувствую центр!» И я его… Чувствую... Прикинь?!
Огромный мир БОГов лежал перед глазами. И в эти последние секунды лета он был доступен только нам…
- Поцелуй меня!
- По-настоящему?
- По-взрослому… С язычком!
- Лови!
Я обнимаю Где-то Там за талию, наклоняюсь и целую в пронзительно распахнутые губы. Такие сладкие и пряные на вкус, что наверное сама Анджелина Джоли завистливо перевернулась в гробу на элитном кладбище далекой Санта-Барбары и нервно закурила свой последний «честерфилд». В лицо пахнуло свежим ветром. В траве застрекотали кузнечики. Позади нас рухнул потолок. И где-то в глубине обсерватории оживший таймер гамма-бомбы перескочил на заветную цифру «ноль»