Брисингр, стр. 137

Орик был вынужден постучать головкой рукояти своего кинжала о столешницу, и только тогда все повернулись к нему, желая услышать, что он скажет еще.

— Итак, поскольку вопрос с Вермундом и его кланом решен, я бы хотел все же предложить уважаемому Совету для обсуждения ту главную тему, ради которой мы, собственно, здесь и собрались. Ведь основная цель нашего собрания — это избрание преемника Хротгара. У каждого здесь есть что сказать по этому вопросу, но, по-моему, сейчас самое время оставить словопрения в стороне. Пусть за нас говорят наши дела. А потому я призываю Совет решить, готовы ли мы — а я уверен, что мы совершенно к этому готовы, — через три дня, согласно нашим законам, перейти к окончательному голосованию. Лично я сразу же говорю «да».

Фреовин посмотрел на Хадфалу, та оглянулась на Ганнела, Ганнел поискал глазами Манндратха, а тот, дернув себя за кончик отвисшего носа, быстро посмотрел на Надо, который, казалось, спрятался в своем кресле и нервно покусывал губы.

— Я тоже говорю «да», — сказала Иорунн.

— И я, — сказал Ундин.

— И я тоже, — сказал Надо.

И следом за Надо все остальные вожди тоже поддержали предложение Орика.

Несколько часов спустя во время перерыва Орик и Эрагон вернулись в покои Орика, чтобы немного перекусить. Оба не проронили ни слова, пока не вошли в комнату, полностью защищенную от чужих ушей. Только тогда Эрагон позволил себе улыбнуться.

— Так ты с самого начала хотел изгнать из Тронжхайма клан Аз Свельдн рак Ангуин? — спросил он Орика.

Гном с чрезвычайно довольным видом улыбнулся и похлопал себя по животу.

— Да, именно этого я и хотел! Только таким способом можно было избежать новой войны между нашими кланами. Она, конечно, все равно может начаться, но тогда уж нашей вины, по крайней мере, в этом не будет. Я, правда, надеюсь, что сия беда нас теперь минует. Какую бы ненависть представители клана Аз Свельдн рак Ангуин ни испытывали к вам с Сапфирой, они, не сомневаюсь" придут в ужас, узнав, что сделал Вермунд, да еще и от их имени. Думаю, ему теперь недолго оставаться гримстборитхом.

— И к тому же тебе удалось добиться, что выборы нового короля…

— Или королевы.

— …или королевы наконец состоятся! — Эрагон помолчал, не желая омрачать радость Орика по поводу его явного триумфа, но потом все же спросил: — А ты действительно заручился поддержкой всех, кто тебе нужен, чтобы занять трон?

Орик пожал плечами:

— До нынешнего утра такой поддержки не имел никто из вождей. Но теперь положение переменилось, и пока что все сочувствуют именно нам. И нам бы надо ковать железо, пока горячо; у нас, боюсь, уже никогда не будет такой возможности, как сейчас. Но в любом случае нельзя допустить, чтобы этот Совет Вождей еще больше затягивался. Если ты как можно скорее не вернешься к варденам, мы можем вообще все потерять.

— А что мы будем делать, дожидаясь окончательного голосования?

— Первым делом надо отпраздновать нашу маленькую победу. Устроим пир! — радостно заявил Орик. — А утолив голод и жажду, будем действовать, как прежде: постараемся заполучить как можно больше новых голосов и сохранить те, которые уже себе обеспечили. — Зубы Орика сверкнули в улыбке из-под нависающих усов. — Но прежде чем сделать хоть глоток меда, нам надо уделить внимание еще одному делу, о котором ты совершенно позабыл.

— Это о чем же я позабыл? — удивился Эрагон, и Орик с огромным удовольствием пояснил:

— Ну как же! Ты забыл вызвать сюда Сапфиру! Пусть она прилетит к нам в Тронжхайм! Стану я королем или нет, мы все равно через три дня изберем нового правителя, и, если Сапфира хочет присутствовать на этой торжественной церемонии, ей придется лететь очень быстро, иначе она может и не успеть.

И Эрагон, издав нечленораздельный радостный вопль, стремглав кинулся искать зеркало.

36. Неподчинение приказу

Жирная черная земля была холодной, когда Роран поднял комок и размял его между пальцев, одобрительно отметив, что почва достаточно влажна и насыщена перегноем. Сгнившие листья, трава, мох и прочая растительность — вот прекрасная основа будущего урожая, подумал он. Он даже поцеловал землю, даже попробовал ее на вкус. Да, земля была что надо! Он чувствовал в ней сотни различных ароматов — от истертых в песок горных пород до всяких жуков-червяков, гнилого дерева и нежных корешков травы.

Тут бы поля распахивать, мелькнула у него мысль. И он мысленно перенесся в долину Паланкар, залитую нежаркими лучами осеннего солнца, вновь увидел поля зрелого ячменя рядом с родным домом, аккуратные ряды золотистых стеблей, покачивающиеся под легким ветерком, реку Анору и укрытые снежными шапками горы, возвышающиеся по обе стороны долины.

«Вот где мне нужно быть сейчас, — думал он. — Мне нужно пахать землю, любить Катрину и воспитывать вместе с ней наших детей, а не кропить эти поля чужой кровью!»

— Эй, Роран! — услышал он голос капитана Эдрика. — Кончай бездельничать, Молотобоец! — И Эдрик махнул Рорану рукой, подзывая к себе. — Не то, гляди, я передумаю и оставлю тебя в засаде вместе с лучниками!

Отряхнув ладони о штаны, Роран поднялся с земли.

— Да иду я, иду! — крикнул он своему командиру, с трудом подавив раздражение, которое вызывал у него Эдрик. Попав под его начало, Роран сразу же попытался как можно больше узнать о нем и о его заслугах на военном поприще. Из того, что ему довелось услышать, он сделал вывод, что Эдрик — командир весьма опытный. Впрочем, Насуада никогда и не послала бы его в столь трудный и ответственный рейд, если бы это было не так. Но, судя по отзывам многих, характер у Эдрика весьма скверный, и он склонен наказывать своих воинов за малейшее нарушение установленного порядка. В этом Роран, к собственному неудовольствию, уже успел целых три раза и сам убедиться в первый же день пребывания в роте Эдрика. Подобная манера командовать, как считал Роран, только подрывает боевой дух воинов и мешает им проявлять собственную инициативу.

«Но, может быть, Насуада именно по этой причине и включила меня в его отряд? — думал Роран. — Или, может, это еще одна проверка моих способностей? Что ж, вполне возможно. Она желает убедиться, что я способен, наступив на собственную гордость, служить и под командой такого человека, как Эдрик».

Снова вскочив на Сноуфайра, Роран двинулся во главу довольно-таки большого отряда из двухсот пятидесяти воинов. Поставленная перед ними задача была проста: поскольку Насуада и король Оррин уже вывели основную массу своих войск из Сурды, Гальбаторикс вполне мог воспользоваться открывшейся возможностью и нанести удар по этой маленькой стране, оставшейся в данный момент почти без прикрытия. Мог быстро разграбить сурданские города и деревни, сжечь урожай, крайне необходимый варденам, строившим планы вторжения на территорию Империи. Разумеется, самым легким способом истребить вторгшихся в Сурду солдат Гальбаторикса было бы наслать на них Сапфиру — ее огонь и клыки быстро решили бы этот вопрос; однако все единогласно решили, что поступать так слишком опасно: нельзя было надолго оставлять войско варденов без ее прикрытия. Исключая, конечно, тот случай, когда Сапфире понадобится лететь к Эрагону. Итак, Насуада определила Рорана в отряд Эдрика, который был направлен в Сурду специально для того, чтобы отбивать атаки имперского войска, численность которого была не столь уж и велика: шпионы Насуады донесли, что там не больше трех сотен солдат. Однако три дня назад Роран и остальные вардены были неприятно поражены, напав на след посланного Гальбаториксом отряда; выходило, что в нем никак не меньше семисот воинов.

Роран, натянув поводья, притормозил и поехал рядом с Карном, который, сидя на своей серой в яблоках кобыле, задумчиво чесал подбородок, осматривая расстилавшееся перед ними огромное пространство, заросшее колыхавшейся под ветром травой, из которой кое-где торчали ивы или черноствольные тополя. В небе парили вылетевшие на охоту ястребы, а внизу, в траве, кишмя кишели мыши, кролики, землеройки и прочая живность. Единственным свидетельством того, что в этих местах все же изредка бывали люди, была протоптанная в траве тропа, ведущая на восток до самого горизонта, — видимо, здесь-то и прошло войско Гальбаторикса.