100 великих тайн, стр. 93

Западные специалисты, которые раньше придерживались религиозной точки зрения, уже были готовы признать свое поражение. И тут… на помощь пришел ученый из России.

Трудно заподозрить в религиозном фанатизме доктора биологических наук Дмитрия Анатольевича Кузнецова. Он сделал блестящую научную карьеру. Не за богословские труды, а за достижения в науке получил в 1983 году премию Ленинского комсомола, а в 1986 м – Совета Министров СССР. И докторскую защитил в 1989 м по специальности «химия полимеров».

Сейчас ему чуть больше сорока, но он уже работает приглашенным профессором в Лос-Анджелесе, читает курс биополимерной химии текстиля. А в России является руководителем Седовской лаборатории, названной так в честь ее основателя – выдающегося отечественного математика и философа Евгения Александровича Седова.

Репутацию блестящего ученого с мировым именем могло бы сильно подмочить увлечение мистикой. Но в этой слабости (с точки зрения науки) Кузнецов не замечен.

«Мои представления о плащанице складываются из трех взаимосвязанных проблем, – говорил Дмитрий Анатольевич. – Когда было сделано это полотно, как на нем получилось изображение человека и кто, собственно, изображен – Иисус Христос или другая личность? Я считаю, что ответ на первый вопрос может быть найден научными методами. Во втором вопросе я не силен, но знаю, что физики на него ответить пока не могут. А третий вопрос, я убежден в этом, не имеет ничего общего с наукой и является исключительно предметом веры. Так вот, моя специальность позволяет судить о первой проблеме».

Не менее дорожит своей репутацией соратник Кузнецова Андрей Александрович Иванов. Он кандидат технических наук по специальности «спектрометрия», плодовитый изобретатель, удачно дополняющий своими практическими находками фундаментальные исследования своего маститого соавтора.

Как говорится, один холодный ум хорошо, а два – гораздо лучше. Ведь минус, умноженный на минус, дает плюс. Так и получилось в их исследованиях Туринской плащаницы.

«Странно, что крупные специалисты не учли в своих работах известные факторы, которые могли вызвать эффект омоложения плащаницы, – заявил Д. Кузнецов, – некоторые из них открыла именно наша лаборатория».

Об этих факторах Дмитрий Анатольевич поведал на Европейской конференции по радиоуглеродному датированию, проходившей в Англии. Доклад стал настоящей сенсацией. После него к Кузнецову подошел известный химик Ги Берту – вице-президент национального географического общества и член подкомиссии по изучению Туринской плащаницы Папской академии наук. Маститый ученый предложил русскому коллеге подключиться к исследованиям.

Было решено в модельных экспериментах получить ответ на вопрос: возможно ли изменение изотопного состава льняной ткани в результате пожара, когда она подвергалась термическому и газовому влияниям?

Вопрос возник не случайно. Известно, что в 1532 году плащаница сильно пострадала во время пожара в монастырском храме города Шам-бери герцогства Савойского. Ткань во многих местах получила «ожоги», а от воды, которой тушили огонь, остались серые пятна.

У герцогов Савойских (впоследствии королей Италии) были хорошие летописцы. Они очень подробно задокументировали все обстоятельства того пожара. Это и давало возможность воспроизвести их в лабораторных условиях. Пламя бушевало около шести часов, и третью часть этого времени монахи пытались спасти плащаницу, обливая водой сильно раскалившуюся в огне серебряную раку, где хранилась святыня. Известно, как была сложена плащаница и до какой температуры раскалилась рака, ведь ткань была обожжена расплавившимся серебром, точка плавления которого 960 градусов по Цельсию.

Основываясь на этих данных, Седовская лаборатория могла бы и самостоятельно воспроизвести условия пожара в Шамбери. «Но мы не взяли на себя такую ответственность, – признался Кузнецов, – решили разделить ее с другими специалистами. Обратились за помощью в Высшую инженерную пожарно-техническую школу в Москве и аналогичное учреждение в городе Лионе. Обе академии реконструировали условия пожара: подсказали возможную концентрацию углекислого и угарного газов, паров воды и катионов серебра». По этим данным была создана газовая смесь, которая подавалась в термостат, где находился кусок ткани. Ученые обрабатывали таким образом различные кусочки текстиля, среди которых был и образец, сотканный две тысячи лет назад. Эту ткань нашли во время раскопок в Израиле – быть может, подобным полотном был обернут и Иисус Христос.

Результаты экспериментов оказались ошеломляющими – под воздействием смоделированных условий содержание углерода-13 и углерода-14 в нитях намного увеличилось, что с точки зрения метода радиоуглеродного датирования означает резкое «омоложение» ткани. Вывод: предыдущие исследования, определившие возраст Туринской плащаницы, могли сильно занизить его…

Русское открытие, отмечает журнал «Чудеса и приключения», было подано в западных средствах массовой информации (в том числе и авторитетных изданиях – американском журнале аналитической химии и английском журнале археологической науки) как абсолютная сенсация.

«Каков же, по вашему мнению, максимальный возраст плащаницы?» – спросили журналисты Кузнецова.

«Два тысячелетия. Но, повторяю, наша модель требует доработки. Я надеюсь, что мы получим возможность довести эти исследования до конца».

Об этих заманчивых перспективах Дмитрий Кузнецов рассказал в Лос-Анджелесе на Международном конгрессе по археологической химии. Его доклад вызвал большой интерес ученых. Радовались и люди верующие: их святыня получила неожиданную поддержку.

Сам же Кузнецов по этому поводу говорил: «В определении возраста Туринской плащаницы я не имею ни малейшего намерения выдавать желаемое за действительное. В моих исследованиях нет никакой религиозной подоплеки. У меня чисто научный интерес».

Гробница святого Петра

10 февраля 1939 года скончался папа Пий XI. В огромном соборе Святого Петра в Риме собрались тысячи верующих; в едином скорбном порыве они молились за упокой души усопшего понтифика, слившиеся в один громкий плач…

В это же самое время в крипте, как раз под нефом собора, кипела работа. Рабочие выкорчевывали мраморные плиты из пола подземелья. Они копали у южной стены, соблюдая крайнюю осторожность. Прокопав вглубь сантиметров двадцать, их заступы снова наткнулись на плиты. Более того: за стеной, под которой велись раскопки, обнаружилась довольно просторная ниша.

Рабочие знали, что собор Святого Петра стоит на сваях, вбитых в рыхлый грунт. Стоило ли продолжать раскопки, ведь в результате могло нарушиться равновесие здания? Эту бригаду рабочих здесь называли «каменщиками». Мастерство ведения восстановительных работ в Ватикане, огромном историческом музее, они переняли у своих предков. Некоторые из них помнили, что и отцы их, и деды, и прадеды тоже были «каменщиками». Что же привело их в подземелье Ватикана в такой день?

Они исполняли волю покойного папы, которого толпы верующих в эти минуты готовились проводить в последний путь. Накануне было вскрыто завещание Пия XI, написанное его собственной рукой. Папа писал, чтобы его похоронили у южной стены древнего подземелья, рядом с Пием Х и как можно ближе к «исповедальне» святого Петра – то есть рядом с тем местом, где, если верить традиции, находилась гробница первого из спутников Спасителя.

Когда огласили волю усопшего, управляющий делами церкви кардинал Пачелли, которому через несколько дней было суждено принять папский сан под именем Пия XII, приказал подготовить захоронение в указанном месте. Осмотрев подземелье, архитекторы доложили кардиналу, что еще для одной могилы там вряд ли хватит места. Однако кардинал приказал разрыть в подземелье пол за фундаментной стеной и освободить, таким образом, необходимое пространство. Его распоряжение немедленно принялись исполнять.