100 великих тайн Второй мировой, стр. 126

Оказалось, у покойного Медора была также рукопись 1513 года в драгоценном переплёте, церковный ковчег IX или X века, инкрустированный золотом, серебром и каменьями. В «домашней коллекции» Медора хранились также редкостные ювелирные изделия и посуда, но самой ценной вещицей оказался графин из горного хрусталя, выполненный в виде головы священнослужителя. В нём хранился локон, принадлежащий, по преданию, Пресвятой Деве Марии. Вкусы Медора были чрезвычайно разносторонними: домой с войны он прихватил золотые распятия, гребень X века, которым пользовался Генрих Первый, основатель Саксонской династии, и множество других предметов, имевших большую историческую и культовую ценность.

Уникальные «сувениры», как выяснилось, были изъяты нацистами из сокровищницы Кведлинбургской церкви в начале 45-го, а спустя несколько месяцев — обнаружены союзниками. Если верить американским источникам, чиновники, производившие опись клада, зафиксировали факт «наличия, целости и сохранности этих предметов». А спустя несколько дней выявилась недостача целого ряда произведений искусства. Три года длилось расследование, но пропавшие ценности как в воду канули.

Напрашивается вывод, и весьма шокирующий: в бытность лейтенантом армии США, Медор попросту вывез сокровища в бауле, совершив тем самым едва ли не крупнейшую в XX веке кражу произведений искусства. Вообще-то Медор, преподаватель рисования и скульптуры, лишь волею судеб был вынужден работать в семейной скобяной лавочке. То есть «коллекция» отбиралась со знанием дела, и наивные оправдания вроде «не ведал, что творил» никак не проходят. Однажды тайный ценитель прекрасного признался другу, что душу его терзает чувство вины, а исцеляет — блаженство обладания бесценными шедеврами.

К досаде наследников, распродать сокровища втихую не удалось. ФБР и международная реституционная служба США начали следствие, длившееся несколько месяцев и сопровождавшееся скандальными комментариями в прессе. Наконец наследники согласились отдать весь клад за 2 миллиона 750 тысяч долларов.

Правительство Германии было полностью удовлетворено исходом дела, однако искусствоведы, да и политики, не преминули осудить власти за беспринципную скупку краденого.

И всё же жаль, что прочие наследники расхитителей сокровищ не столь алчны или простодушны, чтоб выставить на аукцион пропавшие шедевры, и стало быть, мы вряд ли узнаем о судьбе канувших в безвестность ценностей…

ПОСЛЕДНЯЯ ЖЕРТВА ВТОРОЙ МИРОВОЙ

Ночью 13 июня 1945 года в Японском море был торпедирован и затонул самый большой советский транспортный пароход «Трансбалт». Он шёл из Сиэтла (США) курсом на Владивосток с грузом ленд-лиза.

«Трансбалт» имел весьма почтенный возраст. Построенный в Германии на Гамбургских верфях в 1899 году, он назывался «Белгравия». В 1905 году пароход был куплен морским ведомством царской России, назван «Рига» и включён в состав Балтийского флота в качестве учебного судна. В 1909 году переформирован в военный транспорт, а в 1914 году — в госпитальное судно. Он был участником Первой мировой войны и Февральской революции, 25 октября 1917 года перешёл на сторону советской власти. 12 апреля 1918 года «Рига» была интернирована в Гельсингфорсе, но в мае того же года вернулась в Кронштадт. 11 сентября 1918 года судно передали госпитальному флоту Красного Креста, и, судя по всему, тогда же оно получило своё третье и последнее название «Трансбалт».

1 октября 1919 года пароход был вновь включён в состав военного флота, а 29 ноября 1921 года передан в гражданский транспортный флот, принадлежавший Трансбалту. В 1930-е годы входил в состав Черноморского пароходства, в 1939 году пришёл во Владивосток и остался в Дальневосточном пароходстве, — рассказывает историк флота и журналист В. Лукницкий. — Работал на магаданской линии. Погрузка крупнотоннажных судов в те годы занимала много дней, бывало до месяца. Но «Трансбалт» считался образцово-показательным судном, а для Дальстроя (Управления северо-восточных лагерей ГУЛАГа) организационных проблем практически не существовало. 10 000 тонн муки грузили 4–5 суток зеки под духовой оркестр, круглосуточно в 3 смены.

В начале января 1941 года «Трансбалт» отправился на капитальный ремонт в Сан-Франциско, а в ноябре возвратился во Владивосток с 10 000 тонн авиационного бензина в бочках. Во втором военном рейсе в Америку из Владивостока зашли в Магадан, где в твиндек (помещение между двумя палубами) погрузили штабелями ящики. Происходило это ночью, под охраной. В Сан-Франциско пришли днём, но выгружались ночью. На причал въехала бронированная машина в сопровождении полицейских на мотоциклах, ящики перегрузили в неё и увезли. Тогда, вспоминал рулевой Хоценко, члены экипажа и поняли, что привезли золото.

В другой раз золото в Америку «Трансбалт» вёз из Владивостока в 1944 году. В третьем и всех последующих рейсах капитаном плавал Илья Гаврилович Гаврилов. На пути из Америки в конце февраля 1945 года в Беринговом море судно попало в жестокий шторм. В левом борту появилась трещина. Её стянули буксирными канатами, дошли до Петропавловска. Там оставили груз и после ремонта снова пошли в Сиэтл. В мае 1945 года «Трансбалт» стоял под погрузкой в порту Такома, утром 9 мая перешвартовался в Сиэтл, где и принял официальное сообщение о капитуляции Германии.

Через несколько дней пароход снялся в рейс. Он вёз рельсы, муку и автомобили. Всего 9800 тонн. Экипаж составлял 99 человек.

Пролив Лаперуза прошли 12 июня вечером. Лёша Пугач стоял вахту на мостике с 20 до 0 часов. Он вспоминает: «Видимость была отличная». Капитан отдал распоряжение: «Надо проскочить до захода солнца».

Уже когда прошли пролив Лаперуза, увидели, как курс «Трансбалта» пересекли три подводные лодки в надводном положении. В Японском море в светлое время суток так могли идти только сами японцы. До Владивостока по прямой 400 миль, 36 часов хода.

В 3.30 утра Володя Панков, кочегар 2-го класса, пошёл будить сменщиков. Кочегары этой смены жили в носовой части судна. Заглянул в 12-ю каюту: «Вставайте, пора!», и только закрыл дверь — удар! Ему показалось, пароход заскакал, подумал: «Ударились о скалу, что ли?» Шагнул к соседней каюте кочегаров, и тут — второй удар! Посыпались колпаки от ламп в коридоре, запахло взрывчаткой, понял: «Трансбалт» торпедирован!..

Операция «Барни» получила своё название по имени её разработчика — штабного офицера, который выполнил поручение командующего подводными силами США на Тихом океане вице-адмирала Чарлза Локвуда.

Идея состояла в том, чтобы, используя сонары ГМ — гидролокаторы, поступившие на вооружение американских подводных лодок, группе субмарин пройти в Японское море.

Цель операции — отрезать Японию от снабжения с материка.

Предварительно Локвуд послал две подводные лодки прозондировать минные поля в Восточно-Китайском море и Цусимском проливе, через который планировалось войти и проверить сонары ГМ в реальной обстановке. Они выполнили задание — перехватили конвой, шедший к югу от Японии.

Наконец, Локвуд назначил девять оборудованных сонарами субмарин для отправки в рейд по тылам противника. Группа с кодовым названием «Хелл кэтс» («Адские кошки») была разделена на три группы, по три подводных лодки в каждой. Советский подводник контр-адмирал Родионов в предисловии к русскому изданию книги «Морские дьяволы», написанной Локвудом и Адамсом, сравнивает эти волчьи стаи с немецкими, которые насчитывали до тридцати подводных лодок. Американцы же группами по три лодки вошли в Японское море и общей группой проследовали через пролив Лаперуза. В рейде каждая лодка действовала самостоятельно и независимо. «Спейдфиш» прошла через минные поля в Цусимском проливе 4 июня в первой группе субмарин.

Дальнейшее описание рейда «Спейдфиш» сделано на основании отчёта её командира Гермерсхаузена.

От Цусимского пролива «Спейдфиш» двигалась в северо-восточном направлении, всплывая ночью и погружаясь днём, не атакуя встреченные цели, должно быть, из тактических соображений.