100 великих рекордов живой природы, стр. 78
Британский полярный эксперт доктор Питер Уодхэмс из Кембриджского университета считает, что будущее этих хищников незавидно, если они не изменят своих кулинарных пристрастий. «Может случиться так, что белые медведи адаптируются к новым условиям существования, как, например, это сделали бурые медведи на Аляске, которые приноровились к лососю, обитающему в горных ручьях, и к сухопутной добыче», — говорит он.
ЕДИНСТВЕННЫЙ ДИКИЙ ХИЩНИК АВСТРАЛИИ — ДИНГО
Дикая собака динго — единственный зверь среди австралийских животных, у которого нет сумки. Это позволяет предположить, что динго являются потомками домашней азиатской собаки, попавшей в незапамятные времена на Зеленый континент с безвестными мореплавателями.
Несмотря на грозный вид и великолепный охотничий талант, дикие собаки никогда не нападают на людей. Возможно, на генном уровне хранят память о временах, когда их предки верой и правдой служили человеку.
В Австралии псы прижились, совсем одичали, и поскольку в местной фауне у них практически не было соперников, динго довольно быстро стали безраздельными хозяевами континента.
Во времена ожесточенной борьбы с динго первых европейских переселенцев диких собак называли «рыжей напастью» Зеленого континента. Это, надо сказать, не совсем правильно. Во-первых, у этих самых рыжих собак довольно часто встречаются отметины на брюхе, хвосте и ногах. А во-вторых, на юго-востоке Австралии обитает порода динго серо-белой масти и особи с черной шерстью — видимо, потомки появившихся после скрещивания динго с домашними собаками, завезенными европейцами (скорее всего с немецкими овчарками). А очень редко встречаются и динго-альбиносы.
Короткошерстные рыжевато-палевые поджарые собаки с белыми лапами и грудью, с большой тяжелой головой и пушистым хвостом освоили и окраины влажных лесов, и сухие эвкалиптовые заросли, и засушливые полупустыни в глубине материка. Основной рацион динго составляют кенгуру, но если нет сумчатых, собаки охотятся на птиц и пресмыкающихся. А охотники динго непревзойденные. Эти собаки словно рождены для неутомимой погони. Азартные и выносливые преследователи, они умеют со знанием дела окружить добычу и, идя по следу намеченной жертвы, часами гнаться за ней со скоростью автомашины. Правда, справедливости ради нужно отметить, что жертвами динго в основном становятся старые и больные животные, а также неимоверно расплодившиеся в Австралии за последние полтора века кролики.
Свои логова дикие собаки устраивают в пещерах, ямах или среди корней больших деревьев. Здесь весной появляется на свет потомство динго. За слепыми, но уже покрытыми шерстью щенятами ухаживают оба родителя. Четыре месяца мать кормит малышей молоком, после чего начинает учить сосунков ловить сперва мелких грызунов, а потом и кроликов. Годовалый подросток уже наравне со взрослыми собаками принимает участие в охоте, тем не менее молодые динго остаются с родителями еще года два, перенимая у старших охотничьи приемы и навыки.
Умные, подвижные, обладающие прекрасным зрением и слухом и исключительно осторожные, динго не любят сбиваться в стаи, предпочитая жить семьями или небольшими группами. Каждая группа занимает и охраняет свою тщательно помеченную территорию, но иногда собаки объединяются, чтобы помочь друг другу в охоте на крупную дичь.
Динго не умеют лаять, как, собственно, и их предполагаемые предки — азиатские собаки. Правда, совсем уж немыми их назвать нельзя: любой пес способен издавать разнообразные звуки — от чуть слышного поскуливания до душераздирающего воя. Динго всегда победно воет, приближаясь к своему логову, и точно так же голосит в минуту смертельной опасности, подавая сигнал сородичам. Пронзительные завывания диких собак обычно слышатся по ночам, когда под покровом темноты четвероногие охотники бегут по следу добычи. Помимо прочего, ночные собачьи концерты в сглаженно-мелодичной аранжировке являются обычной прелюдией к любовным играм в брачный период.
Жизнь популяции динго на бескрайних австралийских просторах не менялась тысячелетиями, пока сюда не прибыли европейцы. Вместе с ними приехали овцы, коровы, а несколько позднее — и кролики. Баранина пришлась собакам по вкусу: малоподвижные и беззащитные овечки оказались лакомой добычей. Упиваясь легкостью охоты, семья динго могла за одну ночь зарезать десяток-другой туповатых барашков. Не было спуска и более крупным домашним рогатым. Справедливый гнев колонистов не заставил себя ждать. Динго били из ружей, травили ядами, на них ставили капканы, а овечьи пастбища огораживались колючей проволокой. Злейшими врагами динго стали и завезенные в Австралию собаки — верные стражи овечьих отар. Изнурительная война длилась десятилетиями с переменным успехом. Хитрые и осмотрительные динго оказались крайне недоверчивы ко всему новому, что помогало им уверенно избегать ловушек и отравленных приманок. И хотя со временем большинство динго вроде удовольствовалось кроликами и кенгуру, овцеводов победителями все-таки назвать нельзя: при подходящем случае дикий пес не откажется полакомиться свежей бараниной.
Динго можно приручить. Когда-то аборигены брали новорожденных щенят на воспитание, и малышей вскармливали грудью… женщины племени. С одомашненными собаками коренные австралийцы ходили на охоту. Сегодня в стране есть питомники, где выращиваются щенки для желающих «усыновить» дикую собаку.
Хотя динго достаточно легко приручить, и выглядит при этом дикий пес вполне дружелюбно — подобно домашней собаке, он неустанно выказывает почтение и покорность хозяину, привязывается к нему всей душой и даже защищает дом и детей от возможной опасности, — ни один скотовод не рискнет оставить на ночь ручного динго в одном загоне с овцами. И это правильно: ведь в непревзойденном австралийском охотнике в любой момент может проснуться древний инстинкт и тогда уж точно — беды не миновать!
САМАЯ ТЯЖЕЛАЯ СОБАКА В МИРЕ — АНГЛИЙСКИЙ МАСТИФ
Английский мастиф — самая крупная собака из ныне живущих на Земле. Современный вариант породы выведен в Ирландии в XIX веке. Вес отдельных кобелей достигает 164–169 кг. Древняя боевая порода, в наибольшей степени сохраняющая типичные черты, присущие боевым собакам Ассирии.
Современный английский мастиф несколько утратил дикость нрава, свойственную его далеким предкам, но благодаря заложенному в нем колоссальному потенциалу остается самой могучей боевой собакой мира. Идеальный представитель этой породы должен выделяться среди прочих собак подобно льву среди кошек. Учитывая повышенный интерес к мастифу в России и отсутствие сколько-нибудь серьезной информации о нем на русском языке, имеет смысл познакомиться с этой выдающейся собакой как можно подробнее.
История английского мастифа полна самых невероятных деталей. Мастиф был слишком «велик», чтобы кто-нибудь из летописцев и авторов древних хроник мог обойти его вниманием. Обилие упоминаний, часто противоречивых, а порой и совершенно фантастических, заслуживает отдельной книги и при этом способно сбить с толку любого исследователя. Классическим примером попытки систематизации фактов является «История мастифа» Уинна. Из современных изданий, отличающихся более серьезным изложением вопроса, наибольший интерес представляют «История и содержание английского мастифа» Элизабет Бакстер и «Настольная книга любителя мастифа и бульмастифа» Дугласа Олиффа. Прочие издания по истории данной породы являются, скорее, плодами богатого воображения, нежели серьезного изучения вопроса.
Долгое время наиболее «модной» и распространенной была теория ввоза предков мастифа финикийцами. Однако подобная практика при тогдашнем состоянии водного транспорта, которым пользовались достигавшие Корнуолла финикийские купцы, представляется практически неосуществимой. Корабли финикийцев были небольшими, а их торговые пути были «привязаны» к извилистой береговой линии, поэтому путешествие в Британию было тяжелейшим многомесячным испытанием. Сомнительно, что купцы везли на своих судах в качестве товара живых мастифов, требовавших огромного количества пищи. Не менее сложно представить собаку, способную выжить в подобных условиях. По мнению д-ра Беннета из Великобритании, провести подобный эксперимент под силу лишь Туру Хейердалу, но последний никогда не собирался этим заниматься. Наконец, не в пользу финикийской теории говорит и то, что достоверно известно лишь об одном финикийце по имени Химилк, достигшем берегов Англии. Вряд ли столь тяжелые путешествия в дикий тогда край часто предпринимались его соплеменниками для ввоза некоего племенного ядра будущих мастифов.