100 великих загадок Африки, стр. 73

Основная часть сделанных экспедицией копий наскальных рисунков (приблизительно 4,5 тыс.) была собрана в 1936 г. в «доисторической картинной галерее» и пополнила коллекции Института культурно-морфологических исследований. В 1934 г. Фробениус стал директором этнографического музея Франкфурта-на-Майне. Опубликовав «Историю культуры Африки» (Берлин, 1933), он вновь попытался популяризировать свои теоретические обобщения.

В 1930-е г. на многочисленных выставках в Германии и за границей (Париж, Вена, Стокгольм, США) он демонстрировал свои копии наскальных рисунков, часто выступал с докладами. К сожалению, во время одного из воздушных налетов во время войны значительная часть его коллекции была уничтожена.

Лео Фробениус умер 9 августа 1938 г. в своем владении «Биганцоло» в Италии и был похоронен во Франкфурте-на-Майне. Он оставил необычайно обширное опубликованное научное наследие.

Что может дать нам сегодня наследие Фробениуса? Глубокого анализа заслуживают собранный им фольклорный материал и его культурно-морфологическая система.

Особенно широко используются африканистами и историками культуры материалы его археологических открытий и репродукции древней наскальной живописи. Не случайно трехтомник об африканском наскальном искусстве был переиздан в 1962–1965 гг. в Граце. Правда, не весь материал, опубликованный Фробениусом, был открыт им впервые, особенно в Сахаре и южной части Африки. В исследовании мезолитических и неолитических наскальных изображений в Мавритании, например, он шел в 1913–1914 гг. по следам француза Г.-Б.-М. Фламана. Тем не менее разработанные именно Фробениусом систематизация и «методическая разработка по положению и содержанию» заложили основы для сравнительного исследования наскальной живописи. Кроме того, он открыл новые объекты научного исследования, такие, например, как наскальные рисунки Вад-Соры в Гильф-Кобире (Ливия), во время экспедиции 1933 г. (одиннадцатой по счету).

Фробениус обогатил также знания африканистов и коллекцию экспонатов по искусству бушменов Южной Африки, проведя исследования на обширной территории от р. Замбези до Капской провинции и от побережья Юго-Западной Африки до Драконовых гор, в результате которых было сделано более 1100 копий древних рисунков и петроглифов. Впечатляюще сделаны, например, акварельные зарисовки и копии наскальных изображений главной стены пещеры Котсо, давшие возможность сделать ценные сравнения стилей.

В соответствии со своими теоретическими установками Фробениус рассматривал временную последовательность в культурных явлениях. Например, в южной части Африки он видел столкновение старейшего «архаичного варианта хамитской культуры» бушменов («старогиперборейской») с более поздней «южноэритрейской высокой культурой». Но, в сущности, Фробениусу был чужд любой подлинно исторический метод, он не смог понять ни законов, ни движущих сил исторического развития. Датировки в его исследованиях доколониальной «культурной истории» народов Африки имели для Фробениуса небольшое значение. Он отмечал: «Великие всемирно-исторические периоды характеризуются не датами, а скорее своим стилем». В его понимании истории второстепенными были также почти все письменные источники, вся существовавшая к тому времени историография об Африке.

Сегодня уже нельзя сомневаться в том, что предметы искусства Бенина и Ифе созданы местными мастерами. Это не означает, что можно полностью сбросить со счетов культурные контакты этого региона со Средиземноморьем, Египтом, Нубией и Эфиопией, осуществлявшиеся по древним торговым путям.

Эти и многие другие вопросы, как, например, отношения между отдельными культурными центрами Южной Нигерии (у народа ибо) вплоть до раннего золотого литья Берега Слоновой Кости, все еще требуют ответа. Но в наше время они уже не порождают тенденциозные концепции о якобы чужеземном происхождении африканского искусства Бенина и Ифе.

Нельзя не отметить, что результаты исследований Фробениуса, показавшие, что многие африканские народы в доколониальный период обладали обширным культурным наследием, объективно способствовали опровержению расистских теорий о «неполноценности» так называемых «природных народов» по сравнению с «культурными народами». Сам Фробениус, исходя из высокой оценки первоначальной «древнеафриканской культуры» и опираясь на материалы своих многочисленных экспедиций, в конце концов осудил расистскую дискриминацию африканцев, оправдывавшуюся их якобы более низкой «стадией культурного развития». В конце 20-х гг. он писал: «Мы уважаем всех в равной мере. Мы отвергаем привилегированность». Этой позиции Фробениус оставался верен до самой смерти.

Большинство теоретических работ Фробениуса в наши дни преданы забвению даже в Институте Фробениуса во Франкфурте-на-Майне, и их научная ценность частично оспаривается. Вместе с тем собранные Фробениусом материалы содержат огромное количество ценных подробностей и фактов, часть которых до сих пор не введена в научный оборот и которые весьма существенны для исследования истории народов Африки. В сборниках мифов и сказок, собранных Фробениусом и частично переизданных, специалисты по истории культуры найдут богатейшие данные неисследованной устной традиции. В этом – непреходящая заслуга Лео Фробениуса. А для отечественного читателя его творчество вообще пока неизвестно и по-прежнему недоступно.

Погребенные заживо

Центральная Африка – настоящий рай для этнографов. Многие племена этого региона земного шара сохранили образ жизни, который вели их далекие предки пятьсот, а порой и тысячу лет назад. Для того чтобы собрать информацию о жизни, обычаях и обрядах африканских племен, есть только один способ – отправиться в их затерянные в тропических лесах деревни и жить среди членов племени, питаясь с ними одной пищей и дыша одним воздухом.

Недавно из такой этнографической экспедиции вернулся американский исследователь Фред Райзер. Он провел несколько месяцев в деревне тех масаев, которые живут в саванне и горных лесах Кении, удаленных от туристских троп, и мало знакомы с современной цивилизацией. Одним из важнейших направлений исследования Райзера стала народная медицина масаев, представляющая собой причудливую смесь колдовства, траволечения и гипнотического воздействия.

Воин из племени масаев

С первых дней пребывания в племени внимание Райзера привлек высокий масай, носивший эффектный головной убор из черных перьев. Как выяснилось позднее, это был Мпайо – главный колдун и знахарь деревни. По счастливой случайности, вскоре после своего прибытия в кенийскую деревню, Райзер стал свидетелем уникальной терапии, которой подвергся один из членов племени.

Как удалось выяснить исследователю, больной страдал психическим расстройством, и колдун Мпайо взялся излечить его.

Ассистенты колдуна выкопали полутораметровую яму, куда затем поместили связанного больного и связанного же, но отчаянно брыкавшегося козла. Могилу быстро забросали землей, и, разровняв место, развели над заживо погребенным большой костер. На протяжении следующего часа колдун Мпайо ходил вокруг костра, размахивая резным посохом и распевая заклинания. Когда костер потух, могилу раскопали. Человек, прошедший «терапию», не только оказался целым и невредимым, но при этом избавился от всех признаков психического заболевания. Закопанному вместе с человеком козлу повезло меньше – он задохнулся.

Потрясенный увиденным, Райзер пытался выяснить у колдуна, каким образом в ходе обряда излечения человек выживает. Мпайо отказался делиться тайной колдовства, но объяснил, что пациент, когда его заживо погребают в могиле, находится в особом состоянии, в которое его вводит магический напиток и предшествующий извлечению ритуальный танец. «Пока тело больного лежит в могиле, его душа пребывает на небе, – сказал африканский колдун. – Во время обряда болезнь переходит на козла, и животное погибает».