Тайны тамплиеров, стр. 30

На самом деле то, что происходит во французских владениях, радовать их не может. Иное дело Аквитания или Лангедок. Те, кто облачается в белый плащ воина, мечтают о своем персональном рае. Сказано ведь, что после конца света будет новый мир и новые люди? Очевидно, им очень хочется быть этими новыми людьми. Если вы внимательно прочтете сочинения, которые оставил Бернард Клервоский, вы начнете понимать, какие страсти кипели вокруг этого светлого будущего! Сами представьте: отвоевать всю Малую Азию и Северную Африку, освободить полностью Испанию и Португалию, подтянуть к ним владения на юге Франции, и пусть Средиземное море станет нашим внутренним озером! Скорее всего, речь шла о создании мощного нового государства, а тамплиеры и стали бы теми «белыми всадниками», которые мечом добудут благую весть. Для того, чтобы все это из области мечты переселилось в реальность, требовалось немного: найти доказательства, что у них на такой передел мира имеется неотъемлемое право. Нет права — ты захватчик, есть — освободитель. И нужны были не только какие-то тексты (тексты — это очень хорошо, но мало), но и реликвии. Что могло быть реликвиями в нашем далеком тысячном году? Гроб Господен, святая кровь, обломки креста, того самого, чаша — то есть вещи вполне материальные, которые можно показать, как показывали в реликвариях головы святых, облицованные золотом и драгоценными камнями, или щепки от Ноева ковчега, спрятанные в дорогие ларцы… И нужен был пересмотр религии, поскольку с тем наследством, которое произрастало в Европе, никакого светлого будущего было не построить, только темное настоящее. И не случайно тамплиеры взяли своим девизом этот: Да здравствует Бог Святая Любовь! Они не были «совершенными», как век спустя смертники Лангедока, но они смотрели на мир ясным взглядом, и мир им не нравился. Вот все эти настроения вкупе и создали, скорее всего, удивительную ситуацию, когда синьор мог склонить голову перед вассалом и не устыдиться этого. И с такими чудесными ожиданиями все они в какой-то момент оказались на Востоке.

Запад есть Запад, Восток есть Восток

Жара, пыль, грязь, мухи, пески, постоянная жажда, бедуины, ненависть местных жителей, а не та любовь, которая, по обещанию Бернарда, должна была читаться на смуглых лицах. Вот то, что они обрели на Востоке. Но у них была светлая идея, цель, вера, и на оборотную сторону романтики они не роптали. Хотя сидеть на коне в полном рыцарском облачении под палящим солнцем Палестины — это намного хуже, чем сегодня на том же Востоке, но в танке. Если учесть, что бедные рыцари давали обет носить на теле козий или ягнячий мех, то даже вообразить сложно, что за муки они испытывали внутри металлического костюма. Пожалуй, алый крест, который при втором магистре им пожаловал папа, был заслуженным, а точнее назидательным — ничуть не хуже того, который, по легенде, тащил, обливаясь потом, Иисус Христос. Только крестный путь Иисуса был куда короче крестного пути тамплиеров. Их путь затянулся на два века.

Если в первые десятилетия они по наивности считали, что нет ничего проще войны на Востоке — нужно только разом все завоевать, то потом глаза на правду стали понемногу открываться. Даже завоеванное оказывалось довольно сложно удержать. И они стали присматриваться к тому миру, в который неожиданно попали. И не только найденные ими свитки помогали разобраться в этом новом мире, но и ежедневное общение с населяющими его людьми. Если прежде им казалось, что ислам — религия Сатаны, то теперь они видели этих «детей Сатаны» воочию, и невольно замечали те черты, которые считали привлекательными — мужество, выносливость, преданность друг другу. Они поняли, что если им суждено остаться в Святой земле, то жить здесь нужно, умело пользуясь дипломатией и стараясь обратить сердца магометан к плодотворному сотрудничеству. Если другие крестоносные воины не упускали случая поиздеваться над верой аборигенов, то тамплиеры такого себе не позволяли. Как ни странно, эти бедные рыцари Христовы оказались на редкость толерантными. Особенно преуспел во взаимоотношениях с сарацинами шестой Великий магистр — Бертран де Бланшфор. Он стремился максимально избегать кровопролития и наладил с местным населением нормальные отношения, его даже уважали, а в его лице и всех прочих храмовников. В чем-то понять иноверцев Бланшфору было проще — он был катаром. То есть его вера несколько отличалась от ортодоксальной. Вполне возможно, он был согласен с мусульманами, что Иисус не сын Божий, а всего лишь пророк — человек, убитый за веру в Бога другими людьми. Впрочем, и предшествовавшие ему Beликие магистры относились к мусульманам вне поля боя с пониманием.

Характерен такой эпизод, произошедший еще при правлении Робера де Краона (до 1144 года), который описывает посол султана в Иерусалиме Усама ибн Мункид:

«Во время моего посещения Иерусалима я вошел в мечеть Аль-Аксар. Рядом находилась маленькая мечеть, которую франки обратили в церковь. Когда я вступил в мечеть Аль-Аксар, занятую тамплиерами, моими друзьями, они мне предоставили эту маленькую мечеть творить там мои молитвы. Однажды я вошёл туда и восславил Аллаха. Я был погружен в свою молитву, когда один из франков набросился на меня, схватил и повернул лицом к Востоку, говоря: «Вот как молятся». К нему кинулась толпа тамплиеров, схватила его самого и выгнала. Я вновь принялся молиться. Вырвавшись из-под их надзора, тот же человек вновь набросился на меня и обратил мой взор к Востоку, повторяя: «Вот как молятся!» Тамплиеры снова кинулись к нему и вышвырнули его, а потом извинились предо мной и сказали мне: «Это чужеземец, который на днях прибыл из страны франков. Он никогда не видел, чтобы кто-либо молился, не будучи обращен к Востоку». Я ответил: «Я достаточно помолился сегодня». Я вышел, дивясь, как искажено было лицо этого демона и какое впечатление на него произвел вид кого-то, молящегося в сторону Каабы».

Эпизод весьма любопытный и показывает братьев Ордена как вполне вменяемых и дипломатичных людей, хорошо понимающих обычаи мусульман.

Если учесть, что в тамплиерском воинстве было немало людей, имеющих либо родственников катаров, либо воспитанных в катарской вере (а это почти все, кто вырос в южной Франции — Лангедоке, Аквитании, Провансе), то это как раз понятно. Там толерантность закладывалась в детстве — пестрая разноязыкая толпа на улицах, много иудеев, избравших юг местом жительства, итальянцев из Ломбардии, пришедших с восточных земель греков, болгар, да и те же дети Аллаха, которые приезжали торговать в богатые прибрежные города. Там просто не поняли бы человека, посмевшего оскорбить чужой язык или чужую веру. Видимо, в этом плане тамплиерам оказалось проще найти контакт с исповедующими ислам. К тому же о южанах ходили всякие нехорошие слухи в самой темной Европе. Особую ненависть вызывали жители богатой Тулузы. Прислушаемся к тому, что о них рассказывали, но учтем, что это слова фанатичного врага катаров Петра Сернейского:

«Эта Тулуза, полностью погрузившись в обман, как говорят, с первых дней своего основания, редко или же вовсе никогда не была свободна от отвратительного поветрия этой еретической развращенности. Яд суеверного безбожия передавался от отцов к сыновьям из поколения в поколение. По этой причине, и в наказание за подобное зло, она, как справедливо говорят, испытала на себе много времени назад руку мщения и гибель населения до такой степени, что плуг бороздил открытые поля в самом центре города. Действительно, один из их наиболее прославленных королей, как я полагаю именуемый Аларихом, который затем правил в городе, испытал страшный позор, будучи повешенным на виселице перед воротами. Перепачканный останками древней тины, этот выводок Тулузы, «порождение ехидны», даже в наши дни не может быть оторван от корней своей порочности. Даже наоборот, при каждом случае он допускает возвращение еретической природы и природной своей ереси, выброшенных вилами достославного мщения, и жаждет последовать по стопам своих отцов, и отвергает порывание с прошлым. Как гроздь винограда принимает болезненный цвет от облика своего соседа, и на полях лишай одной овцы или чесотка одной овцы заражают целое стадо, так испытывающие влияние Тулузы из-за ее близости соседние города и села, в которых ересиархи пустили свои корни, были заражены самым поразительным и горестным образом: болезнь эта распространялась подобно размножающимся отросткам. Нобили земли Прованса почти поголовно стали защитниками и укрывателями еретиков; они заботливо взращивали их и защищали против Бога и Церкви. Мне представляется уместным описать ясно и кратко ереси и секты еретиков. В первую очередь следует узнать, что еретики утверждают наличие двух творцов, а именно: одного — невидимого мира, которого они называют благим Богом, и второго — творца видимого мира, или злого бога. Они приписывают Новый Завет благому Богу, Ветхий Завет — злому. Книги последнего они отвергают полностью, за исключением нескольких мест, которые обнаруживают нечто сходное с Новым Заветом и которые, исходя из такой оценки, заслуживают быть достойными внимания. Они объявляют, что автор Ветхого Завета был лжецом, когда говорил нашим прародителям: «Ибо в тот день, в который вкусишь от него, должен умереть». Но они не умерли, отведав плода, как он сказал (хотя в действительности, они оказались во власти печальных границ смерти немедленно после поедания запрещенных плодов). Они также называют его убийцей, потому что он сжег жителей Содома и Гоморры и разрушил наш мир во время потопа, и также потому, что он погубил Фараона и египтян в Чермном море. Они считают, что все патриархи Ветхого Завета были прокляты, и утверждают, что св. Иоанн Креститель был одним из величайших демонов. Эти еретики даже утверждают во время своих секретных встреч, что Христос, который родился в земном и видимом Вифлееме и был распят в Иерусалиме, был злым (т. е. Дьяволом), а Мария Магдалина была его наложницей и той самой женщиной, о связи с которой мы читаем в Евангелии. Ибо благой Христос, говорят они, никогда не ел, не пил, не испускал видимого света и не был ничем из этого мира, за исключением пребывания в теле Павла, [да и то] в духовном смысле. Вот почему мы сказали «рожденный в земном и видимом Вифлееме», поскольку еретики признаются, что верят в существование другого, нового и невидимого мира, в котором, согласно некоторым из них, родился и был распят благой Христос. Эти еретики также учили, что добрый Бог имеет двух жен, Ооллу и Оолибу, от которых Он породил сыновей и дочерей. Были другие еретики, которые считали, что есть только один Творец, который имеет двух сыновей, Христа и дьявола. И эти также утверждали, что все созданные вещи были изначально благими, но из-за сосудов, о которых мы читаем в Апокалипсисе, все вещи были испорчены. Все эти [еретики], отродья Антихриста, первого порождения Сатаны, «злое семя, развратные дети», говорящие лицемерно ложь, обольщающие сердца невинных, развратили уже всю провинцию Нарбонну ядом своего вероломства. Они называют Римскую Церковь «вертепом разбойников» и той блудницей, о которой мы читаем в Апокалипсисе. Они держали за ничто таинства Церкви до такой степени, что публично проповедовали, будто вода святого крещения ничем не отличается от речной воды; что освященный хлеб наисвятейшего тела Христа ничем не отличается от обычного хлеба; исподволь нашептывали на ухо простому народу то богохульство, что тело Христа, даже если бы оно было столь же велико, сколь велики Альпы, давно бы уже было полностью поглощено причащающимися, которые отведали его; [утверждали], что конфирмация, последнее помазание й исповедь — это никудышные и глупые дела; и что святой брак — не что иное, как распутство, ибо никто, породивший сыновей или дочерей, не сможет обрести спасение. Они отрицали восстановление тел. Они измыслили некие неслыханные басни, утверждающие, что наши души являются душами ангельских духов, которые были изгнаны с небес из-за отступничества [по причине] гордыни и которые получили свои чистые тела в эфире. Эти души, вслед за успешным пребыванием в любых семи земных телах, вернутся назад в те тела, которые они покинули, как будто они таким образом исполнили епитимью».