Забавные рассказы про великомудрого и хитроумного Бирбала, стр. 18

Костер догорел, и народ разошелся. Незаметно ушел и Бирбал и спрятался в одном тайном месте. Но он не мог сидеть сложа руки. Каждую ночь, переодевшись, обходил город, следил за порядком.

Так прошло несколько месяцев, и Бирбал решил объявиться. За это время у него отросли длинные усы и борода, волосы свисали длиннющими, спутанными космами. Он рассудил, что лучше всего именно в таком виде явиться во дворец. И вот нарядился он в свое придворное платье и пошел к падишаху. По дороге встречалось ему много знакомых, но никто его не узнавал, так сильно он изменился. Падишах тоже не узнал его. Тогда Бирбал сам заговорил:

– Владыка мира! Меня зовут Бирбал. По вашему приказу я навещал в раю ваших предков, а теперь вернулся.

– О! О! Бирбал! Неужто ты вернулся?! Рассказывай же, как там наши отцы и деды? Довольны ли они?

– Ах, что о них говорить! Благодаря вашим добрым делам они обрели там счастье. Как же они обрадовались, когда я принес им весточку о вашем благополучии, а когда узнали, что я ваш вазир, – так меня приветили да обласкали, что и сейчас об этом без слез вспомнить не могу. Счастье их так велико, что им завидует сам Индра, утопающий в наслаждениях. Всего-то у них вдоволь, ни в чем нужды нет, одна только жалоба: нет на том свете цирюльника. Изволите видеть, как я весь волосами оброс – по этой самой причине. А ведь я только шесть месяцев там прожил. У них же волосы и бороды так отросли, что по земле волочатся. Когда я уходил, они просили передать вам просьбу, чтобы прислали вы к ним ловкого цирюльника. Я их от вашего имени обнадежил. Они хотели послать вам со мной тамошних вещей, да потом передумали, пошлют после, с цирюльником. Я их успокоил, отправят, мол, к вам тотчас самого искусного цирюльника, ну, а посылать или не посылать – на то ваша воля. Весть я вам передал, и на мне ни греха, ни вины не будет.

– Бирбал! Выслушал я тебя и наказ моих предков, но как же быть? Какого цирюльника я могу им послать?

– Ну, об этом я уже подумал: нет никого лучше для этого дела, чем ваш кривой цирюльник. Он безо всякого труда подымется на небо вместе с дымом от соломы.

Падишаху пришлись по душе рассуждения Бирбала, и он велел послать за кривым цирюльником.

Увидел кривой, что Бирбал с того света вернулся, и задрожали у него коленки. Рассказали ему все новости – выходит теперь ему придется отправляться на небеса! «Вот она, смерть-то пришла», – думал несчастный.

Не видя, как спасти жизнь, он попросил у падишаха отсрочку на месяц, а сам замыслил бежать из города. Но падишах на такую отсрочку не согласился, дал только одну неделю.

– Наши предки в раю заждались, их надо побрить и постричь, так что ты поживее управляйся. Чтобы за неделю в путь приготовился! Коли ты в раю задержишься, я велю кормить и одевать твою семью за счет казны.

«Ладно, и семь дней – срок немалый, – подумал цирюльник. – За это время я уж далеко буду. Уйду от бирбаловых козней». И он сделал салам падишаху и пошел домой.

А Бирбал шел за ним по пятам, словно тень. Он все время не спускал глаз с кривого и понял, что подлый цирюльник ищет, как бы ему отвертеться. «Если за ним не следить, то и впрямь ничего не выйдет», – подумал Бирбал.

Бирбал не отставал от кривого ни на шаг, а когда тот вышел из дворца, послал следом за ним верного слугу.

Всю дорогу цирюльник придумывал, как бы ему спастись. Своим родным он поведал обо всем, что с ним во дворце случилось, и напоследок сказал:

– Если мы ночью скроемся из города и уедем из этого царства, то спасемся от злых плутней Бирбала.

Тут прибежал с улицы его младший сынишка и крикнул:

– Отец, что случилось, у нас около двери стражник стоит!

У цирюльника лицо вытянулось.

– Ну, конец, пришла пора помирать, – вымолвил он дрожащими губами. – Это, видать, работа Бирбала.

Видит жена, что он от страха сам не свой, и стала его успокаивать:

– Господин! Чего вы так перепугались? Только недавно Бирбал побывал в раю, сделал свое дело и воротился жив-здоров. Так же и вы воротитесь.

– Откуда ты знаешь, как воротился Бирбал? – сердито спросил кривой. – Его сама Дэви [44]хранит, вот он и спасся. А мне уж никак не спастись. Один поэт сказал:

Что посеешь, то пожнешь. Я копал яму другому, да сам же в нее и угодил. Ну ладно, что будет, то будет. Не стану от одной думы о смерти раньше времени помирать.

На седьмой день падишах прислал за ним стражника. Цирюльник собрал свой прибор для бритья и пошел во дворец. Все уже было приготовлено, чтобы отправить брадобрея на тот свет. Бирбал упредил приказ падишаха – по его велению на кладбище загодя свезли целую гору сена.

Падишах приехал с кривым цирюльником. Кривого сразу усадили на землю, а сверху стали сено накладывать да увязывать. Когда уложили сено высоченным стогом, приказали стражнику его поджечь. Вспыхнуло ярко пламя, и сено и цирюльник обратились в пепел.

Так Бирбал отомстил кривому цирюльнику.

Что чего дороже?

Однажды сидел падишах на дарбаре, а на коленях у него резвился двухлетний царевич Салим. Отец глядел на веселого малыша, и в душе его разливались радость и умиление. Вдруг ему пришла в голову мысль: «Что живому существу дороже всего на свете?»

Малыш стал что-то лепетать, потянулся к примолкшему отцу. Сердце Акбара совсем растаяло. Не скрывая своих чувств, он повернулся к придворным и задал им вопрос:

– Что всякому живому существу дороже всего на земле?

Задумались придворные, потом стали отвечать кто во что горазд. Судили, рядили, но так и не пришли к согласию. Бирбала в дарбаре не было, а когда он отлучался, на них изредка сваливалась такая беда – приходилось думать. Будь он тут – это счастье выпало бы ему. Да и падишах старался не утруждать придворных сложными вопросами.

Потолковали вельможи, поспорили, приняли в расчет и то, что падишах держит на руках сына, кормит его, ласкает, стало быть, и думка у него про дитя, и наконец один старик сказал за всех:

– Владыка мира! Дороже всего на свете сын.

Падишаху ответ придворных пришелся по душе. На том дарбар кончился.

На другой день вернулся Бирбал. У падишаха из головы не шел вчерашний разговор, и он сразу задал Бирбалу тот же вопрос.

– Покровитель бедных! Всякому живому существу дороже всего собственная жизнь. Ее ни с чем равнять нельзя, даже с жизнью самого близкого существа.

Падишах не хотел обижать придворных.

– Неверно ты говоришь, Бирбал. Разве не дорога родителям жизнь сына? Если твое мнение твердое, докажи его.

– Слушаюсь, ваше величество, докажу. Прикажите садовнику спустить воду из большого бассейна в саду. А я тем временем схожу на базар. Вы же с советниками соблаговолите оставаться в саду, там и убедитесь своими глазами, что я прав.

Садовник, исполняя приказ падишаха, трудился в поте лица и скоро доложил, что вода спущена. Падишах велел поблизости от бассейна расставить сиденья и вместе с придворными пошел в сад.

А тут и Бирбал вернулся с базара – он принес обезьяну с детенышем. Посадил он их в опустевший бассейн и велел пустить в него воду. Вода мало-помалу заполняла водоем. Обезьяна, спасая своего детеныша, взяла его на руки и поднимала все выше.

Когда вода дошла обезьяне до шеи, она подняла детеныша над головой.

Все с любопытством смотрели на это зрелище.

– Ну что, Бирбал! Ты и теперь не хочешь признать, что самое дорогое – это сын?

– Ваше величество! Смерть еще не грозит обезьяне. Погодите немного, – ответил Бирбал.

Пока падишах и Бирбал обменивались словами, вода стала попадать обезьяне в рот и в нос, она начала захлебываться и с трудом удерживалась на ногах. Стараясь спасти свою жизнь, обезьяна нашла средство: забыв про материнскую любовь, она опустила в воду детеныша, а сама встала ему на спину. Теперь она уже не захлебывалась, рот ее был над водой. Показав на это падишаху, Бирбал приказал садовнику закрыть воду и дал знак вытащить животных из воды. Оба остались живы.