Гермес Трисмегист и герметическая традиция Востока и Запада, стр. 31

[ Герметические фрагменты ]

Избранные фрагменты Стобея

1. Гермес к Тату

1) Постигнуть Бога трудно, передать же Его невозможно даже тому, кто способен Его постигнуть. Ибо невозможно тому, кто есть тело, обозначить бесплотное, и невозможно несовершенному постигнуть совершенное, и трудно временному войти в сообщество с вечным. Ведь одно есть всегда, а иное проходит; одно есть Истина, иное – только воображаемая тень; и существует такая огромная разница между наиболее слабым и наиболее сильным, между самым маленьким и самым большим, как между смертным и божественным.

2) И эта разница, разделяющая их, мешает созерцать Прекрасное. Разумеется, наши глаза могут видеть тела; и то, что видит око, может высказать язык; но то, что не имеет ни тела, ни видимости, ни очертаний и что даже не состоит из материи, то не может восприниматься ощущениями. Я постигаю мыслью, о Тат, я вижу то, что невозможно выразить, – Бога. (Стобей, "Антология", LXXVIII.)

1) Говорить об Истине [1]с уверенностью, о Тат [2]невозможно для человека, несовершенной твари, составленной из несовершенных членов и сложенной, что касается оболочки [3], из многочисленных разнородных тел. Но что возможно и справедливо сказать, то я говорю: Истина есть только в телах вечных [4], чьи

2) сами тела истинны – огонь, который есть Огонь в самом себе и не что иное, земля – Земля в самой себе и не что иное, воздух – Воздух в самом себе и не что иное, вода – Вода в самой себе и не что иное. Наши же тела, напротив, составлены из всех этих стихий вместе: в них есть и огонь, и земля, и вода с воздухом, однако они не суть ни огонь, ни земля, ни вода, ни воздух, ни что-либо истинное. И если с самого начала наш состав не есть в себе истинный, то как же мы можем видеть или выражать Истину? Разве что если бы на то была Воля Божия.

3) И все земные вещи, о Тат, не суть истинные, но наследование Истины, и даже не все из них, но лишь немногие.

4) Остальные суть обман, заблуждение, о Тат, наваждения, существующие только как видения и о6разы [5]. Однако когда видимость получает влияние свыше, она становится подобием Истины, но без энергии свыше она остается в состоянии обмана. Она напоминает тело, представленное на изображении, но само по себе не отождествляемое с видимостью предмета, который мы рассматриваем непосредственно. У него есть глаза, но оно ничего не видит; у него есть уши, но оно совершенно ничего не слышит; все иные части тела, они, несомненно, тоже есть, но это лишь подобия, обманывающие взгляд зрителей – им кажется, что они видят действительность, но на самом деле это только обман.

5) Те, кто видит не обман, видят Истину. [Предложение испорчено. Скотт предлагает: Те, кто видит видимость, видят обман, но те, кто видит вещи, видят Истину.] Если мы постигнем или увидим каждую из вещей такой, какая она есть, мы постигнем или узрим Истину, если же мы их увидим иными, чем они есть, то мы не узнаем ничего из Истины.

6) Тат. Значит, Истина действительно существует на земле, а не выдумана нами!

Гермес. Ты ошибаешься, сын мой. На земле вовсе нет Истины, она и не может быть здесь. Случается так, что некоторые из людей воспринимают Истину – это те, кого Бог наградил способностью видеть ее.

7) Тат. Значит, следует думать и говорить, что на земле нет ничего истинного?

Гермес. Я думаю и говорю: "Все есть видимость и наваждение"; именно в этом, что я говорю, и состоит Истина.

Тат. Но хотя бы то, что человек думает и говорит вещи истинные, не следует ли это назвать Истиной?

8) Нужно думать и говорить то, что есть: нет ничего истинного на земле. Вот в чем состоит Истина: что нет ничего истинного на земле. И как могло бы быть иначе, сын мой?

9) Истина – наивысшая степень совершенства, чистое Благо, не испорченное материей и не одетое в тело, нагое Благо, явное, нерушимое, высочайшее, неизменное. Но здешние, земные вещи, сын мой, ты видишь, каковы они: неспособные воспринимать Благо, тленные, подверженные страданиям, разлагающиеся, подвижные, вечно пребывающие в состоянии изменения из одной формы в иную.

10) Эти вещи, которые не истинны даже по отношению к себе самим, как они могут быть истинными вообще? Ведь всякая изменяющаяся вещь есть обман, поскольку она не остается в своем существовании, но переходит из одной формы в иную, все время представляя нам новые формы.

11) Тат. Даже человек не истинен, отче?

Гермес. Как человек он не истинный, сын мой. Ибо истинное состоит только из самого себя и сохраняется таким, какое оно есть. Человек же состоит из нескольких стихий и не сохраняется таким, каков он есть, напротив – он изменяется и переходит из одного возраста в иной и из одних очертаний в иные. Даже родители по истечении короткого промежутка времени не узнают своих детей, и похоже, что дети тоже не узнают своих родителей.

12) Существо, изменяющееся таким образом настолько, что его невозможно узнать, истинно ли оно, о Тат? Или же напротив, оно есть обман, поскольку в своих изменениях оно проходит через столько различных форм? Усвой, что в особом смысле истинно то, что вечно и неизменно непрерывно. Человек же не вечен, и следовательно, он не истинен.

Человек есть некая видимость, а видимость может быть только наибольшим обманом.

13) Тат. Но тогда, отче, эти вечные тела [6]тоже не истинны, поскольку они изменяются?

Гермес. Ничто из того, что рождено и что подвержено изменению, не истинно, но поскольку эти тела были сотворены Самым Первым Отцом, то они могли получить от него истинную материю. Однако эти тела тоже содержат в себе обман, поскольку они изменчивы, ибо ничего из того, что не сохраняет в себе свою тождественность, не истинно.

14) Тат. Но тогда, отче, что же можно назвать истинным?

Гермес. Истинным можно назвать только Солнце, ибо, в отличие от всего остального, оно не изменяется, но остается тождественным самому себе. На него одного возложена забота о том, чтобы все в мире содержать в Порядке. Оно есть царь над всеми вещами и производит их все; именно его я обожаю и преклоняюсь пред его истинностью; после Единого и Первого именно его я признаю творцом.

15) Тат. Но, отче, можно ли сказать, что существует Первая Истина (Менар, Скотт: Какова же первая Истина?)?

Гермес. Единственно-Сущий (эна кай монон), о Тат, Тот, Кто составлен не из материи, Кто не есть в теле, у Которого нет ни цвета, ни очертаний, Который не изменяется и не перевоплощается, Который есть всегда.

16) А все, сын мой, что есть обман, – разрушается. Провидение Истины содержит и всегда будет содержать все, что есть на земле, подверженным разрушению. Ибо без разрушения не может быть и рождения: за всяким рождением следует разложение, чтобы все рождалось снова. Ведь то, что рождается, обязательно должно родиться из того, что разлагается, и то, что рождается, обязательно должно разложиться, чтобы не было остановки в рождении всего сущего. Признай же в этом первопричину рождения всего сущего (Менар: Узнай же Творца в этом рождении существ). Существа, рожденные из разложения, могут быть только обманом, ведь они становятся то тем, то иным; невозможно, чтобы они вновь родились точно такими же. А как то, что не возрождается точно таким же, может быть истинным?