Оборотни, стр. 79
— Кто эти люди? — спросил я у констебля.
— Местные жители, — ответил он. — Им очень интересно знать, как выглядит убийца.
— А откуда они узнали о том, что произошло? — едва не простонал я.
Он коротко, натужно хохотнул:
— Разве я не говорил, что новости в этом городе распространяются быстро? Да об убийстве уже полгорода говорит.
— Вы еще убедитесь, что совершили ошибку, — заверил я его.
— Если и так, то попрошу у вас прощения. А пока я исполняю свои обязанности.
Тем временем мы подошли к зданию из красного кирпича. Я поднялся вместе с О'Брайантом по мраморным ступенькам и подождал, пока он откроет большую двойную дверь затейливым ключом изрядного размера.
— Городок у нас небольшой, — заметил О'Брайант, точно извиняясь, — но камера для вас найдется. Снимайте шляпу и пальто — пока побудете здесь.
V
«Они хотят взять в руки закон»
Камера находилась в верхней части здания муниципалитета. Ее замыкала тяжелая деревянная дверь, а свет проникал в крошечное окошко. Стены были голые — неоштукатуренный кирпич, пол бетонный, а потолок покрыт выкрашенными белой краской досками. В рожке горела масляная лампа. Из мебели имелись только железная койка, привинченная к стене под окном, стул из плетеной проволоки и некрашеный стол. На столе стояли миска и кувшин, а вокруг них были разбросаны карты.
Заперев меня, констебль О'Брайант заглянул в небольшое зарешеченное окошко в двери. Я увидел только нос, глаза и широкие губы, точно это был саркастически улыбающийся Полишинель.
— Послушайте, — неожиданно обратился я к нему, беря себя в руки, — мне нужен адвокат.
— В городе нет адвоката, — мрачно прогудел он.
— А судьи Персиванта тоже поблизости нет? — спросил я, вспомнив, что рассказывала мне Сьюзен.
— Он не практикует, — пробормотал О'Брайант, и его остроносое лицо исчезло.
Я подошел к столу, не спеша собрал карты в колоду и перемешал их. Чтобы успокоились пальцы, которые продолжали дрожать, я проделал несколько фокусов: прятал карты в руке, доставал из перемешанной колоды короля и перемещал колоду из одной руки в другую так, чтобы карты раскрывались, как аккордеон.
— Не хотел бы я играть с вами в покер, — произнес О'Брайант, снова пришедший поглазеть на меня.
Я подошел к решетчатому окну и заглянул в него.
— Вы не того взяли, — снова сказал я. — Даже если бы я был виновен, вы обязаны предоставить мне адвоката.
— Выходит, я не прав, так, что ли? — издевательски произнес он. — Подождите до завтра, с утра сходим в окружное правление, и шериф решит, нужен вам, по его мнению, адвокат или нет.
Он умолк и прислушался. Я тоже услышал этот звук — так глухо и монотонно катятся камни по склону или бежит, приближаясь, напуганный скот где-то вдалеке.
— Что это там? — спросил я.
О'Брайант — ему в коридоре было лучше слышно — склонил голову набок. Потом откашлялся.
— Как будто бы люди собрались на площади, — ответил он. — Пойду посмотрю…
Он резко умолк и пошел прочь. Шум усиливался. Приблизившись к решетчатому окошку, я видел, как констебль расправил плечи и сжал кулаки, точно вдруг проникся ощущением приближающейся опасности.
Дойдя до лестницы, он стал спускаться вниз. Едва он исчез из поля моего зрения, как я повернулся, подошел к койке и, встав на нее, выглянул в окно. С внутренней стороны к окну были крепко приделаны два железных прута вместо решетки. За них я и уцепился, когда смотрел в окно.
Я смотрел из задней части здания и видел центр площади с военным мемориалом, ряд магазинов и домов, едва различимых вдали сквозь толстую пелену падавшего снега. Что-то темное приблизилось внизу к стене, и я услышал возглас человека, в котором таилась угроза.
— Вижу его голову в окне! — закричал этот человек, и к нему присоединилось еще несколько голосов.
Спустя минуту что-то тяжелое ударилось в стену рядом с оконной рамой.
Я отскочил от окна и снова подошел к решетке в двери. Через нее я увидел возвращавшегося О'Брайанта, которого сопровождали несколько человек. Приблизившись, они заглянули в камеру.
— Выпустите меня, — произнес я. — Там толпа.
О'Брайант сокрушенно кивнул.
— Ничего подобного здесь еще не бывало, — сказал он, словно именно он нес ответственность за всю историю городских происшествий. — Они ведут себя так, будто хотят взять закон в свои руки.
— Мы — члены городского совета, мистер Уиллс, — заговорил невысокий толстяк, стоявший рядом с ним. — Мы узнали, что некоторые горожане ведут себя отвратительно, и пришли, чтобы защитить вас. Обещаем вам полную защиту.
— Аминь, — протянул худощавый человек.
Я догадался, что это священник.
— Вас ведь только шестеро, — заметил я. — Неужели этого хватит, чтобы защитить меня от обезумевшей толпы?
Словно для того, чтобы придать вес моему вопросу, откуда-то снизу, со стороны наружной стены здания, донеслось громкоголосое гиканье. Вслед за тем в коридоре послышался гулкий стук, точно дубиной застучали по толстому железу.
— Вы закрыли дверь, констебль? — спросил толстяк.
— Конечно, — кивнул О'Брайант.
Целый град ударов послышался снизу, затем кто-то сильно ударил в дверь. Я услышал, как заскрипели петли.
— Они собираются сломать дверь внизу, — прошептал один из членов совета.
Толстяк решительно повернулся.
— На лестнице есть окно, — сказал он. — Идемте, попробуем поговорить с ними через него.
Все двинулись следом за ним. Я слышал их шаги на лестнице, потом заскользила тяжелая рама в подъемном окне. До моего слуха донесся громкий и продолжительный крик, точно собравшиеся внизу увидели головы над подоконником наверху и узнали их.
— Сограждане! — громко произнес толстяк, но его голос потонул в хоре выкриков и гиканья.
Я слышал, как в скрипевшую дверь продолжали колотить.
Надо было бежать. Я быстро повернулся и прыгнул на койку во второй раз, чтобы выглянуть в окно. Внизу никого не было видно; очевидно, те, кого я видел раньше, побежали к входу в задние, чтобы послушать там, что говорят чиновники, и заодно принять участие во взломе двери.
Я спрыгнул на пол и потянул на себя койку. Она была прикреплена к стене с помощью прочной железной проволоки, которая обматывала одну из продольных частей каркаса. Кровать можно было поднять и закрепить на стене с помощью крючка или опустить, и в горизонтальном положении ее удерживали цепочки. Я стащил с койки матрас, одеяло с простыней и принялся внимательно рассматривать эти цепочки. Они были прочные и крепились на железных пластинах в кирпичной стене, которые можно было расшатать. Взяв одну цепочку двумя руками, я потянул ее на себя со всей силой, упершись ногой о стену. Усилие — и пластина подалась.
В тот же самый момент у меня за спиной, в коридоре, раздался взрыв и послышались пронзительные крики. То ли это О'Брайант начал стрелять, то ли кто-то из толпы. Вслед за тем здание затряслось, и я услышал, как один из членов совета крикнул:
— Еще одна такая попытка, и дверь рухнет!
Его слова вдохновили меня на то, чтобы я поторопился. Я взял конец цепочки. Одно из ее звеньев было распилено, чтобы концы его можно было вставить в железную пластину и снова соединить их с другой ее стороны. В результате моего усилия мне удалось вырвать цепочку из болтавшейся пластины. Затем, подняв койку и прикрепив ее к стене, я потянул цепочку вверх. Она доставала до самого окна — ее вполне хватало для того, чтобы обмотать ею один из железных прутьев.
Разрушительный грохот сотрясал все здание. Я снова услышал голос толстяка, члена совета:
— Приказываю вам всем идти домой, пока констебль О'Брайант еще раз не выстрелил в вас!
— У нас тоже есть ружья! — с вызовом ответил кто-то, и в доказательство этого заявления раздалось несколько выстрелов.
Я услышал чей-то стон, а потом голос священника:
— Вы ранены?
— В плечо, — был ответ О'Брайанта, прозвучавший глухо.