Черный ястреб, стр. 34

— В ближайшее время точно не уедут.

Пакс немного отодвинулся в сторону, чтобы капли дождя, падающие с крыши, не попали ему за шиворот.

— Знаешь, если бы я захотел убить Жюстину. то выстрелил бы прямо отсюда через окно. Это я как профессионал тебе говорю.

— И это был бы разумный выбор. Я тоже говорю как профессионал. — Хоукер говорил спокойно, хотя в душе бушевала ярость. Но он не выпускал ее наружу, дожидаясь того момента, когда это станет действительно необходимо. — И все же они ждали, пока она отправится ко мне. Должно быть, им было известно, что она так и поступит.

— Стало быть, эти люди се знали и могли предсказать ее действия.

— Маленькая группа избранных. Нападающий следил за Жюстиной и ждал удобного момента. Возможно даже, — Хоукер поднял голову, — из какого-нибудь окна.

— Я вернусь сюда со своими парнями, и мы начнем опрашивать жителей окрестных домов.

— Вон в том пабе сеть стол. Если за него сесть, магазин будет как на ладони.

На протяжении последних двух дет Хоукер частенько сиживал за этим самым столом, неспешно потягивая джин из высокого стакана. Он знал, что рано или поздно Жюстина пройдет мимо и он сможет ее увидеть. И не было в мире более жалкого зрелища, нежели мужчина, боящийся взглянуть в глаза женщине. Особенно если эта женщина Жюстина Дюмотье.

— Поспрашивай в лавках, не смотрел ли кто-нибудь в том направлении. Наверняка обнаружишь окно на втором этаже.

— Одно из этих. — Пакс поднял голову и оглядел ряд похожих друг на друга домов. Во время войны они не устраивали засад, ибо знали, откуда именно будет нанесен удар. Иногда удар наносили они сами.

Это несложно. Удар ножом в полутемном переулке. Одно нажатие на спусковой крючок. Человеческая жизнь так хрупка. От смерти человека зачастую отделяют всего десять вздохов или пара минут непрерывного кровотечения.

А лишить жизни Жюстину оказалось не так-то просто. Весьма неприятный сюрприз для ее многочисленных врагов.

— Похоже, они уходят, — сказал Пакс, указывая глазами на витрину магазина.

Покупатели наконец-таки решили, что первое приспособление подходит им больше. Чернокожий продавец аккуратно положил прибор в коробку, затем скрылся в комнатке позади прилавка и вернулся с листом коричневой бумаги в руках. Пока он упаковывал покупку, неугомонные покупатели продолжали свои расспросы. Наконец все трос пожали друг другу руки. Покупатели вышли из магазина и пошли вниз по Эксетер-стрит, не прерывая беседы.

— Теперь можно войти, — произнес Хоукер.

Они пересекли улицу. Пакс шел рядом, внимательно глядя направо, в то время как Хоукер наблюдал за тем, что происходит слева. Он не ощущал на себе ничьего взгляда. Хотя в прошлом он не раз ошибался на этот счет, излишне доверившись интуиции.

У двери магазина Хоукер снял шляпу, стряхнул с нее дождевые капли и вновь водрузил на голову, чтобы обе руки оставались свободными.

Когда они вошли в магазин, колокольчик на двери издал мелодичный звон. Чернокожий мистер Томпсон оторвался от бухгалтерской книги, лежащей на прилавке. Его взгляд скользнул по лицу Пакса. Хоукера он уже видел и поэтому знал его.

Глава 25

Высокий, более шести футов ростом, Томпсон обладал невероятно черной кожей и резкими чертами уроженца Восточной Африки. Он был одет в простой черный костюм квакера, а видневшиеся из-под него галстук и сорочка ослепляли своей белизной. Лицо его оставалось бесстрастным, но в глазах вспыхнула тревога.

— Мистер Шетри, — позвал он, не оборачиваясь.

В дальней комнате послышался какой-то шорох. Скрежетнули по полу ножки стула. Раздались тихие шаги. В дверном проеме показался второй служащий — вежливый и внимательный. Он бросил взгляд на Эйдриана и прищурился.

Это был Шетри. Другого имени Хоукер не знал. Как и Томпсон. Шетри работал на французов на Востоке и в средиземноморском регионе. Седовласый индус был изящен и проворен.

Оба служащих довольно долго рассматривали Эйдриана, оценивающе скользя взглядами по его фигуре.

Этих двоих Хоукер видел несколько раз. Правда, лишь издалека. Наблюдал за ними сквозь стекло витрины. За этим гнездом вышедших на пенсию французских агентов на Эксетер-стрит.

— Что-то случилось с мадемуазель Жюстиной? — Томпсон бегло говорил по-английски. Правда, время от времени в его речи появлялись гортанные звуки родной речи и легкий французский акцепт. — Прошу вас, говорите.

Пакс закрыл дверь на задвижку и повесил на нее табличку с надписью «Закрыто». Было слышно, как он ходил вдоль стены и закрывал ставни на окнах.

Шетри подошел к прилавку и вцепился в него так, что костяшки пальцев побелели.

— У вас есть известия о мадемуазель?

— От нее не поступило никаких распоряжений, — пояснил Томпсон. — Вчера и сегодня я самостоятельно открыл магазин. Такого еще не случалось. Она всегда давала знать, если собиралась уехать.

Что ж. пришло время все рассказать.

— Ее ранили, но она жива. Несчастный случай. — Хоукер внимательно наблюдал за лицами, выражением глаз, движениями рук и мышц вокруг рта. Он знал, что Пакс следует его примеру, выстраивая всевозможные предположения.

Шок. Беспокойство. Взволнованный обмен взглядами. Все так естественно и непритворно. Судя по тому, как опустились плечи Томсона, а с губ сорвался вздох, негр испытал огромное облегчение. Они с Шетри ожидали услышать, что Жюстина мертва.

Томпсон сделал шаг вперед.

— Как се ранили? Куда они се дели?

— Она в безопасности.

— По мадемуазель не послала за нами, — озабоченно произнес Томпсон. — Значит, ей совсем плохо.

— С ней все в порядке, — вновь заверил Томпсона Хоукер. — Она вне опасности. Ее рану осмотрел самый лучший хирург Лондона.

Шетри с силой прижал подушечки пальцев к прилавку, и кисти его рук стали похожи на две коричневые пирамиды.

— Она на Микс-стрит? Наверняка там, иначе мы уже получили бы от нее весточку. Я немедленно закрою магазин и отправлюсь с вами. Я должен се увидеть.

Однако никого нельзя было подпускать к Жюстине.

— Возможно, через несколько дней.

— Я не просто работаю на мадемуазель. Мы друзья. Мои жена и дочь почтут за честь ухаживать за ней. Они имеют опыт. Я должен…

Однако Томпсон перебил своего товарища:

— Тебя не впустят в дом. Посмотри на него. Он не подпустит к ней никого из нас. Даже Налину.

— Которой известна сотня целебных трав. Эти англичане убьют мадемуазель своим невежеством. Я должен к ней прорваться.

— И получишь от ворот поворот. Почему они должны доверять тебе? Или мне? Или Налине?

Шетри нетерпеливо покачал головой:

— Мы се люди. Неужели он настолько глуп, что думает, будто бы она стала приближать к себе врагов?

— Он считает, что никому нельзя доверять. А ты хочешь, чтобы он был доверчивым? — Шетри ничего не ответил, и Томпсон продолжал: — Если она не может себя защитить, это должен сделать он. — Негр обернулся. — Задавайте свои вопросы.

Пакс тем временем расхаживал по магазину, разглядывал вещи, открывал деревянные аптечки и читал надписи на хранящихся там бутылочках. Он обернулся через плечо.

— Когда вы видели ее в последний раз?

Оказалось, во вторник. Мистер Шетри вышел из-за прилавка, подошел к столу и оперся руками о широкую спинку одного из деревянных стульев.

— Вот здесь, — произнес он, — мадемуазель завтракала в то утро. Кофе и булочка, как обычно, пока мы готовили магазин к открытию.

— Мальчишка из лавки пекаря принес свежий хлеб и газеты, — вступил в разговор Томпсон. — Я сам варю для мадемуазель кофе, как делают это у меня на родине…

— Это не важно, — перебил своего товарища Шетри. — Еще не было семи, когда все случилось. Мадемуазель отбросила газету и выбежала из магазина так, словно за ней гнался сам дьявол.

Что заставило ее убежать, Шетри не мог сказать. А спрашивать у мадемуазель Жюстины, куда она идет и зачем, было не принято.

Она вернулась три часа спустя. Или четыре. Еще не пробило полдень. И опять очень спешила.