Время скорпионов, стр. 24

«Third plane… Pentagon…» [80]

На экране другие картинки пожара заменили горящие нью-йоркские башни-близнецы. Один из фасадов резиденции военной власти США в руинах.

«Dark skies lit by giant flames…» [81]

Жан-Лу вспомнил какие-то фильмы катастроф, которые он видел в кино, и спросил себя, победят ли американцы на этот раз. Как бы отвечая его мыслям, комментатор произнес имя Брюса Уиллиса, неуместное, неприличное сейчас.

Ружар уже расположился на заднем сиденье такси, когда зазвонил его мобильник. Номер не определился.

— Слушаю!

Когда поступила новость, он был на встрече с издателем и не мешкая бросился вон, чтобы скорее попасть в свой офис.

— Ты про Нью-Йорк знаешь? Где ты? — Клейн, его главный редактор.

— Еду.

— Что ты об этом думаешь?

— Это не несчастный случай. Два раза подряд — быть того не может, тут что-то не то. К тому же еще третий — в Вашингтоне. Мне надо кое-кому позвонить. Скоро буду. — И журналист разъединился.

Впереди шофер такси, африканец или выходец с Антильских островов, прибавил громкость своего приемника. Обычные программы были заменены однообразными и пустыми информационными сводками. Ружар услышал, как тот сквозь зубы прошипел: «Ублюдки, этих парней следовало бы сперва высечь, а потом повесить!» Он не отреагировал. Он смотрел на людей, как ни в чем не бывало идущих по улицам, и думал: «Сколько осталось времени?»

«Через час после первого взрыва одна башня-близнец рухнула у нас на глазах…»

Когда в гигантском облаке серого дыма обрушилось здание, Салах, Мохаммед и некоторые другие посетители принялись аплодировать. Над толпой, непрерывно победно скандирующей: «Аллах акбар!» — раздавался свист. Чашки и стаканы с чаем стучали по столам.

Кариму хотелось заткнуть уши и зажмуриться.

«Картины паники… Развалины…»

Но салафисты наблюдали за ним. В приступе этого нового чувства гнева, заместившего его горечь, он громким криком восславил величие Бога.

«С неба падают люди…»

Они ничего не видели.

«Америка…»

Он ничего не видел.

«Под натиском…»

Он ничего не сделал.

«На земле…»

Мохаммед улыбался, явно удовлетворенный воинственным воодушевлением Карима. Все смеялись и говорили в полный голос. В глубине бара кто-то, помогая себе жестами, оспаривал заглушаемые всеобщим исступлением замечания и порицания двоих стариков.

Молодой человек рядом с Феннеком заявил, что никогда не станет оплакивать участь американцев, получивших хороший заслуженный урок. Это им за тех, кого они убивают и убили вместе со своими еврейскими сообщниками.

«Огненный шар…»

На экране вздрогнула от взрыва вторая башня.

Сильви Моннье почти овладела собой. Если бы не пронзительный голос, которым она выкрикивала указания, прижимая плечом к уху мобильный телефон, могло бы показаться, что она в норме.

«Трагедия… Как нам известно… Два самолета… Всемирного торгового центра больше нет».

Вокруг стола суетились девушки, три из них окружили приходящую в себя американку.

«В Вашингтоне…»

Амель подошла к главной редактрисе, уже более спокойно разговаривающей по телефону с одним из редакторов издательской группы, которой на самом деле принадлежал журнал.

— В Нью-Йорк? Нет, она не в том состоянии… Я знаю, но… Ума не приложу, кого бы я могла туда отправить…

— Я готова поехать туда, если хотите. — Амель сама удивилась, услышав собственный голос, произносящий эту фразу.

Ответственная за журнал резко обернулась и зло посмотрела на ту, которая осмелилась перебить ее. Когда Сильви поняла, что это недавняя практикантка, лицо ее сделалось неподвижно, а затем по нему пробежало облачко разочарования. Губы ее дрогнули и разжались, прежде чем снова сомкнуться. Почти не разжимая их, слегка отвернувшись, редактриса заявила, что Амель слишком неопытна. После чего удалилась, чтобы продолжить разговор в другом месте.

«Террористы… Сеют ужас…»

Амель сделала непроизвольное движение, словно хотела отряхнуть руки. Ей показалось, что она внезапно стала грязной. В кармане джинсовой куртки завибрировал телефон. Сильвен.

«Доверие тает…»

Она не ответила на звонок.

В терминале поездов «Евростар» на вокзале Ватерлоо были усилены меры безопасности. Всех останавливали, опрашивали, собаки обнюхивали весь багаж. Некоторых пассажиров полицейские проверяли скрупулезнее, чем других.

По телевизору в VIP-салоне сообщили, что четвертый самолет разбился в чистом поле. Очевидно, его пассажиры восстали против воздушных пиратов и на время захватили контроль над машиной. Жертвенные герои, внушающие доверие личности среди неописуемого и постыдного хаоса. Америка ничего не заметила. Она ничего не поняла, ничего не смогла сделать. Она лишилась своего главы, ее президент исчез. Он прятался.

В вагоне первого класса, мчавшем Сервье в Париж, все молчали. Воспользовавшись вечерним светом, он следил за медленно проплывающим за стеклом английским пейзажем. Всего около четырех часов дня, а все места в вагоне заняты — довольно редкое явление, достойное того, чтобы обратить на него внимание. Обычно этот поезд возвращался почти пустым.

Никто не читал газет, мобильные телефоны молчали. Почти на каждом столике какой-нибудь алкоголь. Пассажиры старались не встречаться взглядами, как это принято на Западе. Люди отводили глаза, пытаясь скрыть свой страх.

Жан-Лу выпил глоток кока-колы.

Поздний вечер. Усевшись на кровать, Линкс прислонился спиной к стене и переключал телевизор с одного информационного кабельного канала на другой. Через несколько минут он уменьшил звук и вооружился своим плеером. В ушах заорала группа «Prodigy».

Где-то в бесконечности самолеты врезались в башни, которые загорались и исчезали в плотных облаках…

В народном гулянье дальних стран.

Через несколько минут Линкс уже снова улыбнулся.

SECUNDO [82]

БРАВО

12.09.2001