Макамы, стр. 29

Я сказал:

— Да проклянет его Бог. А ты кто?

— Меня прозывают Александрийцем.

— Речи твои — совершенство, слушать тебя — блаженство. Да напоит Бог землю, тебя взрастившую, и племя, тебя вскормившее. Куда ты направляешься?

— К Каабе [150].

Я воскликнул:

— Вот совпадение! Значит, и дальше ждет меня угощение! Ведь нам с тобой по пути!

Он возразил:

— Не может этого быть, ведь я подымаюсь к Хорасану, а ты идешь вниз, к Ираку.

Я удивился:

— Как это ты собираешься идти в Мекку через Хорасан?

Он ответил:

— К той Каабе, куда я иду, не паломники направляются — к ней бедняки стекаются; идут они не в священные города, а туда, где готова для них еда. В этот дом не животных ведут на заклание — там голодным оказывают внимание. Не с молитвою к кибле [151]той обращаются, а щедрых даров дожидаются. Эта Мина [152]не та, где паломники собираются, а Мина, в которую гости съезжаются.

Я спросил:

— А где же находится такое замечательное место?

И он продекламировал в ответ:

На той земле, где вера и власть могучи,
Где солнце щедрости для всех сияет,
Цветы надежды там никогда не вянут,
Где Халаф ибн Ахмад [153]облако заменяет.

Макамы - _1d.jpg_2

НАУЧНАЯ МАКАМА

(сороковая)

Р ассказывал нам Иса ибн Хишам. Он сказал:

Во время странствий по чужим краям услышал я как-то разговор двух людей. Один из них спросил:

— Как ты приобрел знания?

А другой отвечал:

— Давно я к знаниям стал стремиться и понял, что их нелегко добиться: стрелой их не подстрелить, не выиграть и не купить, во сне их не ухватить, уздой не остановить, в наследство не получить, у щедрого не одолжить. В поисках знаний на голой земле я спал, под голову камни клал, отчаянью воли не давал, верблюда опасности седлал, бессоннице предавался, по городам скитался, все вокруг наблюдал, обо всем размышлял.

Я убедился: чтобы знаний росток погибнуть не мог, надо лелеять его в душе, как цветок. Это дичь, которая попадается редко, и лишь сердце твое — для нее надежная клетка. Эту птицу заманишь только словами, и только память удержит ее своими силками. Знание нес я в груди и во взоре; деньги я расточал, не хранил, а знания в сердце своем копил. От накопления и постижения я перешел к рассмотрению, от рассмотрения — к изысканию, от изыскания — к толкованию и в этом на Господа возлагал упования.

Г оворит Иса ибн Хишам:

Я услышал речи, которые пронзили мои уши, проникли вглубь и запали в душу. Я спросил:

— Скажи, юноша, где же взошло такое солнце?

И он ответил:

Увы, покинул я давно
Александрию, край родной!
В Дамаске день я проведу —
В Багдаде встречу мрак ночной.

Макамы - _2d.jpg_2

ЗАВЕЩАТЕЛЬНАЯ МАКАМА

(сорок первая)

Р ассказывал нам Иса ибн Хишам. Он сказал:

Когда Абу-л-Фатх Александриец задумал подготовить своего сына к торговому делу, он усадил его перед собой и стал поучать. Сначала Абу-л-Фатх восхвалил Бога, восславил его и призвал благословение на его пророка Мухаммада — да благословит его Бог и да приветствует! — а потом начал речь:

— О сынок, хоть я в чистоте твоего корня уверен и ум твой на деле мною проверен, но я о тебе беспокоюсь, ведь о ком заботишься, о том и беспокоишься. Я боюсь, что заманит тебя душа и будешь ты в ее власти, шайтан внушит тебе страсти и от них пойдут все напасти. Чтобы их избежать, соблюдай закон: днем — пост, ночью — сон; и эта одежда — голод с лица, сон с изнанки — защитит тебя от любой приманки. Даже лев когда в нее облачается, то ярость его смягчается. Хорошо ли ты понял меня, сын порочной женщины?

А еще я боюсь, что нападут на тебя двое разбойников, которые всегда проявляют проворство: один из них — щедрость, другой — обжорство, берегись и того и другого! Щедрости верх над тобой одержать не позволь: она имущество проедает, как моль. И еще намотай себе на ус: обжорство зловреднее, чем старуха Басус [154]. Не повторяй мне известные слова: «Поистине, Бог щедр», ими обманешь только ребенка, когда он просит молока. Да, действительно, Бог щедр, но щедрость его пользы нам прибавляет, ему же вреда не причиняет. Кто таким свойством обладает, пусть себе щедрость и проявляет. Но если щедрость пользы тебе не принесет, пока у меня не возьмет, и стрелу твою не оперит, если мою не обдерет, то это — щедрость неприбыльная, потеря гибельная. Хорошо ли ты понял меня, сын неудачницы?

Конечно, торговля идет в любую погоду и может из камня выжать воду. Однако запомни: между двумя приемами пищи пусть ветер словно на море свищет, а расстояние между ними пусть будет пути до Китая равно, хоть тебя и не гонит с места оно. Неужели ты будешь деньги на ветер бросать, чтобы потом потерянное искать? Хорошо ли ты понял меня — да лишишься ты матери!

Деньги тратить без выгоды остерегайся, хлебом с солью питайся; если хочешь, лук или уксус время от времени добавляй, но их не соединяй. Мясо же — все равно что твое собственное, не будешь ты его есть. Ну а сладостями лакомится только тот, кому все равно, на какой он бок упадет. Помни, праведники едят только раз в день!

Пусть еда твоя будет от нужды избавлением, голода утолением. Ведь пресыщение не от истощения спасает, а смерть к тебе призывает. С людьми держи себя, как игрок в шахматы: бери все, что есть у них, и сохраняй все, что есть у тебя.

Сынок, я тебе высказал свои мысли и довел их до тебя. Кроме Бога тебе защитник не нужен, если речь мою ты воспримешь, но Бог накажет тебя сурово, если ее отринешь. И да благословит он нашего господина Мухаммада, и весь род его, и сподвижников.

Макамы - _3d.jpg_2

САЙМАРИЙСКАЯ МАКАМА

(сорок вторая)

Р ассказывал нам Иса ибн Хишам. Он сказал:

Говорил Мухаммад ибн Исхак, известный под именем Абу-л-Анбас ас-Саймари [155]:

От друзей, которых я сам себе наметил, облюбовал и выбрал, рассчитывая на их помощь в трудную минуту, я встретил немало неприятностей, и в этом — поучение и назидание для тех, кто способен воспринимать наставления и увещевания. А дело было так: я приехал из ас-Саймары в Город мира с мешком динаров и с таким обилием пожитков и утвари, что хватило бы на многих. Со мной водили компанию люди знатные и богатые, зажиточные и тороватые, владельцы широких дворов, высоких домов, красивых дворцов — приятели, которых я выбрал себе, чтобы вместе весело есть и пить и поддержку у них в беде находить.

Мы пировали с утра до вечера, ели сочное мясо ягненка, и табахиджу [156]персидскую, и мудаккаку ибрахимскую [157], и жаркое с приправами, и кабаб из баранины рашидский [158], пили медовый набиз [159]и слушали искуснейших певиц, известных повсюду, на сладкое был миндаль, сахар и табарзад [160]— каждый подобному угощению рад. Душистые розы на столы перед нами ложились, в курильницах благовонья курились. Я был для своих гостей умнее, чем Абдаллах ибн Аббас [161], остроумней, чем Абу Нувас [162], щедрее, чем Хатим [163], храбрее, чем Амр [164], красноречивее, чем Сахбан [165]из племени ваил, хитрей, чем Касир [166], искусней в поэзии, чем Джарир [167], слаще, чем воды Евфрата, и дороже, чем здоровье, потому что я щедро всех угощал, деньги без счета расточал.

вернуться

150

Кааба — главная святыня мусульман, храм в Мекке, в сторону которого мусульмане обращаются во время молитвы.

вернуться

151

Кибла — направление в сторону священного города Мекки, куда должен обращаться лицом мусульманин во время молитвы.

вернуться

152

Мина — небольшая вытянутая с запада на восток долина в Аравии, близ Мекки, в которой совершается один из обрядов хаджжа: паломники бросают семь камешков, подобранных в соседней долине, в столб, символизирующий Иблиса (дьявола).

вернуться

153

Xалаф ибн Ахмад — сиджистанский правитель из династии Саффаридов (963—1003), у которого в 990-х гг. служил ал-Хамадани (см. предисловие).

вернуться

154

Зловреднее, чем старуха Басус— арабская поговорка. С именем Басус связывают начало сорокалетней войны между племенами бакр и таглиб (VI в.). По преданию, вождь таглибитов Кулейб убил верблюдицу, принадлежавшую старухе Басус, которая находилась под покровительством племени бакр, родственник же Басус в отместку за оскорбление убил Кулейба, и это послужило поводом к войне.

вернуться

155

Абу-л-'Анб ас ас-Саймари (828—888) —поэт и ученый-астролог, известный также как острослов и прекрасный рассказчик. Саймара — город близ Басры.

вернуться

156

Табахиджа — мясо, порезанное ломтями и зажаренное с яйцом и луком.

вернуться

157

Мудаккака — мясо, нарезанное маленькими кусочками и зажаренное; по преданию, это было излюбленным блюдом Ибрахима ибн Махди, брата Харуна ар-Рашида.

вернуться

158

Кабаб из баранины рашидский — кусочки мяса, жаренные на вертеле; назван по имени Харуна ар-Рашида, будто бы очень любившего это блюдо.

вернуться

159

Набиз — настойка из фиников или изюма; может означать и любой хмельной напиток.

вернуться

160

Табарзад — твердый белый сахарный леденец.

вернуться

161

'Абдаллах ибн 'Аббас (619—687) —двоюродный брат пророка Мухаммада, один из первых комментаторов Корана; славился своими знаниями, проницательностью и необыкновенной памятью.

вернуться

162

Абу Нувас (762—813) —придворный поэт Харуна ар-Рашида, особенно прославился стихами, воспевающими вино и плотские радости. Герой множества анекдотов, в которых предстает человеком весьма остроумным.

вернуться

163

Хатим ат-Та'и (ум. ок. 605) — арабский поэт, прославившийся храбростью и особенно щедростью, которая вошла в пословицу.

вернуться

164

Амр ибн Ма'дикариб (ум. 641) — один из героев ранних арабских завоеваний, участник битвы при Кадесии (Иран).

вернуться

165

Сахбан (VI в.) — прославленный красноречивый оратор из племени ва'ил.

вернуться

166

Касир — герой предания о гибели знаменитой пальмирской царицы Зенобии. Касир, слуга 'Амра ибн ал-'Ади, врага Зенобии, погубил ее с помощью хитрости. Отрезав себе нос и уши, он явился к Зенобии и, пожаловавшись на хозяина, который так жестоко обошелся с ним без вины, попросился к ней на службу. Войдя в доверие к Зенобии, Касир тайком впустил в ее крепость вражеское войско, и все защитники крепости были перебиты.

Перевод этой легенды см.: Восходы лун на стоянках веселья / Пер. с араб., сост., предисл., примеч. А.Долининой. Л., 1983. — 53—57.

вернуться

167

Джарир (ок.653—732) — панегирист иракского наместника ал-Хаджжаджа и омейядских (дамасских) халифов; особенно прославился как мастер сатиры.