Укрощение демонов (СИ), стр. 8

— Выходит, на данный момент ты — единственная, кто видел предводителя охотников? — с интересом уточнил Истинный.

— Выходит, так. Я лишь знаю его имя — его зовут Дамиан Грейс; ему около тридцати, среднего роста, симпатичный, когда не забывает бриться, волосы темно-русые, до подбородка, глаза, кажется, карие…

— Не утруждай себя, — прервал ее Каин, — одна капля твоей крови — и Габриэль будет знать лицо этого Дамиана в мельчайших деталях. Впрочем, ему для этого, возможно, даже кровь не понадобится: на то он и Палач. Думаю, мне следует позвонить ему и сообщить имя нашего неуловимого героя, заигравшегося в истребителя вампиров.

— Как он его найдет? В клинике его и след давно простыл, да и место жительства он наверняка сменил.

— Это уже не твои заботы. На твоем месте я бы беспокоился о своей безопасности, — заметил Каин, поднимаясь.

Едва он скрылся за дверью, как Яна вскочила и подошла к окну, прижав ладони к пылающим щекам. Мысль, озарившая ее во время рассказа пленницы, заставила все ее тело буквально вибрировать от возбуждения. Ее волнение не укрылось от внимания Чарли.

— Что с тобой, Яна? — удивленно спросила она. — Я тебя испугала?

— Нет, нет, что ты, — она повернулась, и девушка заметила блеснувшие в ее глазах слезы. — Наоборот, ты сейчас подарила мне огромную надежду…

— Надежду на что? Ты серьезно больна и тебе нужна моя кровь? — догадалась Чарли.

— Нет, Боже упаси! Со мной все в порядке. Понимаешь, мы с Каином… ну, мы с ним уже год вместе и скоро мне придется стать такой же, как он…принять обращение…

— Но ты не хочешь.

— Я сомневаюсь, Чарли. Это… это же…навсегда. И мне придется пить кровь людей…

— Я могу тебя понять. Это трудное решение.

— Но твой препарат, Чарли… Если я могла… если бы ты мне позволила взять немного…

— Милая, чтобы остановить процесс старения, его нужно принимать регулярно, небольшими дозами через равные промежутки времени. Скажем, одна инъекция в две недели, — пояснила девушка. — В принципе, я могла бы постоянно поставлять тебе препарат… Как и охотникам, он придаст тебе сил, наделит способностью к быстрой регенерации, предотвратит любые заболевания и старение. Но, учти, побочные эффекты я еще недостаточно изучила…

— Это ерунда! Главное, что ты согласна, — Яна прижала ладонь к сердцу, — я и тебе буду очень, очень благодарна!

Чарли рассмеялась.

— Что ж, мне все равно потребуются подопытные добровольцы. Считай себя одним из них. Если, конечно, Каин не будет против.

— Я с ним поговорю. Но, уверена, он обрадуется не меньше меня. Для нас это наболевший вопрос, понимаешь?

— Вообще-то, не очень. До этого дня мой опыт общения с вампирами сводился к нулю, — вздохнула она. — Не представляю себе, как с ними общаться.

— Они предпочитают, чтобы их называли Истинными, — поправила ее Яна с улыбкой.

— Да, я в курсе. Не знаю только, почему.

— Я тебе расскажу. И про них, и про Лес, и про Перворожденных. У них очень интересная история.

— Полагаешь, мне можно доверять?

— Узнаем, когда вернется Габриэль. Но почему-то мне кажется, что ты — посланник судьбы, появившийся в нашем доме как нельзя вовремя.

— Пути Господни неисповедимы, — задумчиво произнесла Чарли.

Глава 3

Светлое время дня Габриэль потратил на тщательное исследование загородного дома семейства Асгардис, и, в частности, спальни Элиана, все еще хранящей его запах и довольно четкий ‘отпечаток ауры’: он лежал на всем, к чему прикасался мальчишка. Теперь Палач узнал бы его под любой маской. Разжился он на всякий случай и его фотографиями — этого добра в доме было с избытком; даже стену в гостиной украшал огромный портрет Асгардиса-младшего. Родители, по-видимому, души не чаяли в своем отпрыске. Впрочем, заинтересовали Палача не только личные вещи Элиана: в его комнате отчетливо ощущалось присутствие еще одного, а то и двух, бессмертных — возможно, вриколакосов. Насколько он понял из беседы с его родителями, Элиан не поддерживал близких отношений со своими вриколакосами, за исключением пары девушек, которые жили при нем постоянно. У одной из них было какое-то цветочное имя — Дейзи [1], кажется. Вторую звали Лори. С другими вриколакосами Элиан встречался вне дома, в барах или клубах, причем далеко не всегда — вампирских, что существенно осложняло поиски.

Посетив еще пару квартир, где мог показаться Элиан, Габриэль решил дождаться наступления сумерек, под покровом которых местные Истинные начинали стекаться в обычные места своего досуга. Если не сам Элиан, то кто-нибудь из его приятелей или вриколакосов наверняка где-нибудь да ‘засветится’. Габриэль был уверен в том, что известие об аресте родителей не добавит юнцу осторожности. Скорее всего, он и одного-единственного Палача не считает серьезным противником. Ниточка, ведущая к неуловимому мальчишке, непременно отыщется — это лишь вопрос времени. Однако время на этот раз играло против Истинных. Пока Палач вел свое расследование, охотники продолжали истреблять его собратьев…

Звонок Каина застал его за трапезой — припарковав машину на безлюдной улочке, он поглощал кровь прямо из пакета. Запасы донорской крови всегда были при нем; необходимую температуру ее, в зависимости от дальности и продолжительности поездки, позволяли сохранять портативные мини-холодильники или аккумуляторы холода. В вынужденной ситуации Палач мог питаться кровью любого живого существа, но это было чревато определенными последствиями. В прежние времена Истинные, обладавшие даром эмпатии и телекинеза, как никто другой были подвержены приступам безумия. Контроль над своими способностями достигался лишь благодаря тщательному отбору доноров, а душевное спокойствие — целому ряду ограничений. Габриэль еще помнил свою жизнь на улице, диким, грязным оборванцем, сходившим с ума от неутолимой жажды. Он был уже достаточно взрослым для самостоятельной охоты, но, каждый раз, когда его клыки вонзались в горло очередной жертвы, его разум и тело накрывала волна боли и ужаса; чувства, мысли и воспоминания людей, которых он лишал жизни, преследовали его даже в краткие минуты сна. Он не мог жить среди смертных, но и в окружении себе подобных мучения не прекращались. Все, кого он касался, с кем оказывался поблизости, чего-то боялись, кого-то ненавидели, от чего-то страдали — и все это обрушивалось на него лавиной нескончаемого хаоса, сминая его собственное ‘я’. Ему не у кого было искать поддержки: мать его погибла от руки охотника (которого он выследил и убил много лет спустя), отца же он никогда не знал. Когда ему исполнилось пятнадцать, он попался на глаза одному из Палачей. Так решилась его участь.

— Слушаю тебя, Каин. Что-то случилось? — спросил Габриэль в трубку, промакивая уголок губ салфеткой. На белой поверхности бумаги расплылась яркая алая клякса.

— Догадайся, ты же Палач, — ехидно ответил Каин.

— Я — эмпат, а не провидец. Ближе к делу.

— Ну, ладно. Я понимаю, это не телефонный разговор, но… Тебе интересно имя загадочного предводителя охотников, по воле которого твоя Чарли оказалась у них в плену?

— Она не моя, — автоматически возразил Палач. — Мне известно, что его зовут Дамиан.

— Дамиан Грейс. Не уверен, что это его настоящее имя — но именно под ним он устроился санитаром в больницу, где работала Чарли. Она врач-гематолог, к твоему сведению. И, по совместительству, как ты уже заметил — весьма необычный дампир. Смекаешь, зачем она понадобилась охотникам?

— Ее кровь, — задумчиво произнес Габриэль.

— Как ты и предполагал. Детали — потом, когда приедешь. Думаю, тебе стоит съездить в больницу: Грейса, конечно, там и след давно простыл, но, может, что-то да выяснишь…

— Разумеется. Что за больница?

— Минутку. — в трубке что-то зашуршало, и через пару мгновений до слуха Палача донесся мелодичный голос Чарли. Звучал он, насколько можно было судить, довольно бодро.