Сумасбродный шаг, стр. 22
— Итак, — сказал Фрэнк, — полагаешь, они вернутся?
— Конечно, вернутся. — Она даже не взглянула на него. — В любом случае, им придется это сделать, они не смогут все сами уладить.
— Если только не начнут гоняться друг за дружкой с подсвечниками в руках. И, глядишь, вместо развода это кончится убийством.
— Не пори чепухи. — Марджори умолкла. — Хотя с другой стороны…
— Возможно, и к лучшему, что Пола их спрятала.
— Она сказала, что просто забыла внести их в список.
— Держу пари, — грубовато бросил Фрэнк, — она забыла о них, потому что засунула в кучу тряпья в самом дальнем конце кладовки или куда-нибудь еще.
— Иногда вещи приходиться убирать.
— Особенно если тебя ждет развод.
Фрэнк зевнул и откинулся на спинку кресла.
— Вот когда начинаешь понимать важность правильно составленного брачного контракта.
— Как бы не так, — съязвила Марджори. — Они купили подсвечники во время медового месяца, и те не могли быть внесены в брачный контракт.
— Все покупки во время медового месяца надо делать парами, — заявил Фрэнк, — по одной для каждого супруга. Понимаешь? Если об этом договориться заранее, в дальнейшем не о чем будет спорить. Не забыть бы мне внести этот пункт в проект нашего брачного контракта.
— Не трать попусту время.
— Как ты романтична. — Фрэнк лениво потянулся. — Ты хочешь сказать, что нам не стоит беспокоиться о контракте?
— Конечно нет. — С опозданием Марджори поняла двусмысленность своего ответа.
Фрэнк откинул голову на спинку кресла и, прищурив глаза, уставился на Марджори. Голос его звучал протяжно.
— Неужели пары лет в нашем бизнесе оказалось недостаточно, чтобы сделать из тебя циника?
— Ты хочешь сказать, что все браки рано или поздно заканчиваются в суде? Между цинизмом и реальным подходом есть разница, Фрэнк.
Фрэнк выпрямился.
— Как тебе удается сохранить веру, ежедневно сталкиваясь со всеми этими мерзостями?
— Мне приходится заниматься и другими вещами, семейными проблемами например. И кроме того, я смотрю на разводы, как на необходимое зло. Плохо, что они существуют, но, если мне удается помочь парам пройти через все формальности без причинения ущерба друг другу, значит, я делаю что-то полезное.
Воцарилось молчание. Затем Фрэнк тихонько присвистнул.
Марджори подозрительно посмотрела на него.
— Что это значит, Макензи?
— Я просто размышлял. Ты раскрылась передо мной совершенно с другой стороны, и такой ты мне нравишься.
Растерявшись, Марджори сконфуженно заморгала. Да уж таков Фрэнк, он постоянно обескураживает ее своими неожиданными замечаниями.
— Ну что ж, — поднимаясь, сказал Фрэнк. — Приходится лишь сожалеть, что сегодняшний день вряд ли можно назвать приятным, но…
— Рада, что ты называешь вещи своими именами, Фрэнк.
Он усмехнулся.
— Давай в следующий раз не станем приглашать Дьюэллов, ладно? Лучше посидим вдвоем. А пока нас ждет совместное чаепитие в субботу.
— Фрэнк, теперь, когда папа все тебе рассказал, нет необходимости продолжать разыгрывать комедию. Не правда ли?
— Как тебе угодно, крошка. Я могу позвонить Патрику и сказать, что ты заварила всю эту кашу с одной лишь целью — провести его.
— Хорошо, увидимся в субботу, — простонала Марджори.
— Так я и думал, — улыбнулся Фрэнк и вышел.
9
Марджори планировала посвятить весь остаток дня встрече с супругами Дьюэлл, поэтому после неожиданно быстро закончившейся беседы у нее появилась пара свободных часов. Она начала просматривать почту и обнаружила приглашение на вечеринку к Генри Уортону в субботу.
Марджори придерживалась мнения, что среди самого нелепого времяпрепровождения, придуманного человечеством, вечеринки занимают одно из первых мест. Особенно вечеринки у начальства, когда ты вынужден сталкиваться с теми же людьми, которых ежедневно видишь на работе. А уж назначать их в выходной, словно у сотрудников компании нет других дел…
Единственное, что утешало Марджори, так это возможность расспросить Уортона об упомянутых им адвокатах и выяснить, кто из них лучше подходит для ее случая. Тогда она сможет передать список Фрэнку, если тому удастся убедить отца бороться.
Вместе с приглашением лежала стопка записок о поступивших телефонных звонках. Она просмотрела их, механически сортируя по степени важности, и наткнулась на сообщение следующего содержания: «Кэролайн Расселл просила позвонить ей». Далее следовали три телефонных номера.
— Она сама не знала, где будет находиться, — пояснила Кэти, — поэтому оставила домашний, рабочий и еще какой-то номер.
— И в каком же порядке мне следует по ним звонить?
Кэти покачала головой.
— Я бы подбросила монетку, но, боюсь, у меня не найдется трехсторонней.
— На тебя, кажется, плохо действует присутствие Фрэнка Макензи, если ты начинаешь язвить, как он, — сделала ей выговор Марджори и вернулась в кабинет.
Секретарь Кэролайн довольно туманно объяснила, что та покинула офис некоторое время назад. Дома у нее срабатывал автоответчик. Неизвестный телефон долго не отвечал, и, когда Марджори уже собиралась положить трубку, что-то щелкнуло, и Кэролайн немного странным голосом ответила.
— Прости, если я не вовремя, — сказала Марджори.
— Мне сейчас не до разговоров. Я просто хотела тебе сообщить, что говорила в университете с деканом и ты найдешь подборку интересующих тебя материалов в его кабинете. Я сказала, что пришлю своего адвоката, чтобы он во всем разобрался.
У Марджори отлегло от сердца.
— А про стипендию ты говорила?
— Я намекнула, но постаралась оставить тебе более широкое пространство для маневров. Имени твоего я им, конечно, не называла.
— Это неплохо. А как тебе удалось получить доступ к материалам?
— Тебе, пожалуй, не стоит этого знать, — туманно сказала Кэролайн. — Извини, дорогая, у меня больше нет времени.
Судя по голосу, ей не хватает воздуха, подумала Марджори.
— С тобой все в порядке? Что случилось? Ты что, застряла в автомобильной пробке?
— Нет… хотя если подумать, я чувствую себя так, словно меня переехал автомобиль.
Заподозрив неладное, Марджори спросила:
— Где ты находишься, Кэролайн?
— В клинике. Когда я решила стать матерью, следовало предусмотреть, что ребенку может взбрести в голову появиться на свет на несколько дней раньше.
— Ты рожаешь и еще способна говорить по телефону?
— Не беспокойся, врачи сказали, что это только начальная стадия. Хотя если схватки таковы в начальной стадии… — Голос Кэролайн сорвался на крик. — Мне… нужны… наркотики!
Марджори почувствовала, что от сострадания на лбу у нее выступили капли холодного пота.
— Могу я что-либо сделать для тебя?
После паузы, во время которой было слышно лишь прерывистое дыхание, Кэролайн сказала:
— Да, конечно. С твоей стороны было бы весьма любезно поменяться со мной местами. А я бы с радостью почитала досье этой студентки, пока ты…
— Вот что я тебе скажу, — поспешно заявила Марджори, — я вечером заеду к тебе в клинику.
— Ты настоящий друг, — проворчала Кэролайн. — Стоило мне попросить тебя о такой мелочи в обмен на все то, что я для тебя сделала, ты сразу стала увиливать… Черт побери, снова начинается. Лучше отложи свой визит до завтра, врачи говорят, это может продлиться довольно долго. Пока, Марджори.
Когда Марджори клала трубку, рука ее дрожала. Что заставляет женщину подвергать себя подобной пытке? Марджори считала себя мужественным человеком, но не могла представить, что способна сознательно испытывать боль ради того, чтобы подарить мужчине сына, которого тот хочет. И не имеет значения, как сильно она его любит…
Сила любви, думала Марджори. Ей никогда не понять ее.
Посетив университет, Марджори собиралась отправиться прямо домой. Но вместо этого прямиком направилась в центр города и через некоторое время оказалась перед въездом в подземный гараж здания компании. Пожав плечами, она въехала внутрь. Она собиралась в спешке и забыла кое-какие бумаги. Если забрать их сейчас, то в выходные она сможет поработать дома. Но вместо того, чтобы отправиться к лифту на свой этаж, она свернула за угол к лифту, идущему в офис Фрэнка. Раз уж она здесь, то расскажет ему, что ей удалось выяснить.