Освобождение Атлантиды (ЛП), стр. 14

Джастис не мог заставить себя убить его. Он опустил меч, который всё еще сиял силой молодого месяца там, где прежде не было луны.

– Как долго? Когда ты в последний раз видел свет?

Хриплые всхлипывания затихли, он перестал рыдать.

– Я не знаю. Анубиза нашла меня на поле битвы при смерти, когда мой господин Александр захватил Фивы.

Джастис отступил на шаг, сила этого признания была сильнее боли в его ребрах.

– Больше двух тысячелетий? Всё время здесь, в ловушке Пустоты?

Долгий, дрожащий вздох был ответом на его вопрос. Но он ждал, и, наконец, существо заговорило.

– Я был при смерти от ран, и она обещала вечную жизнь. Я не знал, что буду проклят навечно, когда соглашался. Когда я… отказался от ее объятий, боясь за свою душу, она отправила меня сюда, чтобы стать худшим чудовищем, чем она сама.

Резкие, каркающие рыдания снова сотрясли существо.

– Я ни разу с тех пор не видел света. Она не дает мне умереть. Только оружие, которым владеет победитель, освободит меня, вот ее заклятие. Но никогда еще победитель не оказывался в Пустоте. Так что, вот тут я обитаю больше двух тысячелетий, как ты мне сказал. Не умираю и не нахожу вечного покоя.

Жалость и отвращение смешались в Джастисе, и он дал клятву, не зная, как и сможет ли вообще ее исполнить.

– Я – воин Посейдона, существо, и в какой-то степени я являюсь победителем для людей на земле. Мы вместе сбежим из этого ада, – он снова поднял меч, используя его для освещения, а не в качестве оружия, и посмотрел в темноту, которая их окружала. Потом повернулся к своему противнику. – Если мы будем сражаться вместе, я не могу звать тебя «существо». Как тебя зовут?

Существо – нет, человек – опустил руку и искоса посмотрел на Джастиса. Его лицо искривилось подобием надежды.

– Мое имя? У меня так давно не было имени… – он обхватил руками костлявые колени и, тихо причитая, стал качаться туда-сюда на земле, пока Джастис не стал опасаться, что того опять поглотит безумие.

– Если у тебя не имени…

– Фарнатий. Я был солдатом в пехоте у Александра Македонского.

Джастис склонил голову.

– И тысячи лет спустя Александра считают одним из величайших военных лидеров за всю историю. Так что ты – не существо, а настоящий воин. Я – Джастис из Атлантиды, Фарнатий. Давай вместе победим Пустоту во имя Александра и Атлантиды.

Он протянул руку, и Фарнатий долго смотрел на нее. Потом грек протянул собственную искривленную пытками руку, и Джастис осторожно сжал ее и помог ему подняться.

Фарнатий глубоко, с дрожью вздохнул, потом покачал головой и отступил. Его белые глаза сверкали в сиянии меча.

– Запах твоей крови. Он всё еще притягивает меня. У меня лишь неясные воспоминания о том, как я был человеком, а века я провел, будучи чудовищем. Что если…

– Ты по праву победитель, Фарнатий. Помни Александра и наберись сил от его примера, – приказал Джастис.

Приказ. Да. К нему возвращалась память. Он – Джастис из Атлантиды, и у него есть друзья – воины. Дом. Боль пронзила его душу, когда он вспомнил то проклятие, что разрушил. Правда, наконец, открыта.

Семья. У него была семья. Братья. Вэн и Конлан – его братья, и он должен вернуться в Атлантиду. К своей семье. И вот еще одно неясное воспоминание вернулось к нему, прорываясь сквозь саван его разума, как свет его меча прорвался сквозь темноту Пустоты.

Он громко рассмеялся, и, когда Фарнатий отшатнулся от него, яркость меча стала еще сильнее.

– Ребенок! Фарнатий, я стану дядей! Мы должны найти выход отсюда. Сейчас же, – он вдруг остановился, лицо – ее лицо – промелькнуло у него в голове. Кили. Приливная волна силы накатила на его тело.

– Я должен найти женщину, с которой мне суждено встретиться.

Глава 10

Богато украшенная мраморная платформа, на которую они ступили, находилась рядом с густым изобилием деревьев, растений и цветов, увиденных им в джунглях Амазонки. Изящные разноцветные орхидеи, подобных которым он не встречал больше нигде, вымахали от четырех футов и более, невероятные массы цветов стольких оттенков пурпурного, и только дворцовые садовники могли назвать их все. Деревья задавали тон симфонии цветов, ниспадающих с мягких коричневых и сияюще-серебряных ветвей.

Сады были его отрадой во время наихудших пыток. Он оставлял тело и представлял, что гуляет по тропинкам дворцовых садов, и что бы они ни делали с его телом, не могло его затронуть.

– Ты с нами, Алексиос? – саркастичный голос Кристофа вырвал его из воспоминаний, в которые он не желал углубляться. Он осознал, что всё еще держит на руках завернутую в простыню, покрытую синяками женщину.

Аларик мрачно стоял, одной рукой указывая на Бреннана, который, не двигаясь, плыл рядом с ним. Кристоф самодовольно улыбнулся шести охранникам портала, слегка поклонившимся, держащим мечи в полной боевой готовности, ждущих приказа.

– Вы можете оставить это, – сказал Аларик, его тихий голос звенел властью. – Лорд Бреннан временно недееспособен.

Самый старший из стражей поклонился жрецу.

– Как скажете. Мы должны сообщить принцу?

Аларик минуту смотрел вдаль, а потом слегка подвигал, словно пожал плечами.

– Принц Конлан идет сюда с Лордом Мстителем, – он посмотрел сияющим зеленым взглядом на пленника-лорда рядом с собой. – Вероятно теперь, на земле Атлантиды, Бреннан вернет себе свой разум.

Алексиос отпрянул, всё еще держа Тиернан, когда Аларик начертил рукой в воздухе полукруг и тихонько произнес слово. Глаза Бреннана широко распахнулись, и он тоже принял позу готового к бою воина, осматривая окрестности в поисках опасности.

– Атлантида? Как я здесь оказался? Ксинон, – люди, – женщина …

Аларик мягко встал между Бреннаном и Алексиосом.

– Да, Атлантида. Может быть, ты сможешь объяснить свои действия, связанные с человеческой женщиной?

Бреннан медленно покачал головой.

– Не знаю, что ты имеешь в виду. Среди Отступников было много человеческих женщин. А что, есть одна, которой особенно нужна моя помощь?

Алексиос выступил из-за Аларика, но остался на безопасном расстоянии от Бреннана. Тиернан начала приходить в себя, беспокойно задвигавшись в его руках.

– Да, можно и так сказать, Бреннан. В особенности, эта. Та, которую ты назвал своей, и из-за которой угрожал убить нас? Припоминаешь?

Кристоф мимоходом перебрасывал зеленую сферу чистой энергии с одной ладони на другую и взглянул на воина.

– Вспоминаешь? Это должно напоминать звук гонга в твоем неэмоциональном умишке, Бреннан. Не забудем также о людях, которых ты пытался убить безо всякой причины. Не то, что бы меня это беспокоило. Хороший человек – мертвый человек, вот и всё. Кучка чертовых овец. Но, о да, священная миссия, обязанность воинов и т.д. и т.п. Верно?

Прежде чем Алексиос успел укорить Кристофа за его оскорбительные высказывания. Тиернан открыла глаза и посмотрела на него.

– Что… О, верно, – она глубоко вздохнула, что интересно выделило ее округлости, скрытые простыней, а потом она снова заговорила, достаточно спокойно, принимая во внимание ситуацию. – Пожалуйста, вы отпустите меня? Я думаю, что мне сейчас станет плохо.

Алексиос поспешно опустил ее на землю, а она сделала шаг на дрожащих ногах и потом нагнулась, одной рукой опираясь на травянистую землю, а другой прижимая простыню к груди. Она сделала несколько глубоких, дрожащих вздохов, но очевидно, сумела успокоить взбунтовавшийся желудок. Наконец, она подняла голову и посмотрела на круг воинов, рассматривающих ее. Она медленно поднялась, качая головой, когда Алексиос протянул руку, предлагая ей помочь. Она подняла подбородок, глядя всё выше, и выше, и выше, и раскрыла рот, выказывая глубочайшее изумление.

Алексиос проследил за ее взглядом и понял, что она смотрела на почти прозрачный, неясно сияющий купол, окружающий Атлантиду. Или за купол, на глубокие, темные потоки океана, под которыми находились Семь Островов.