Освобождение Атлантиды (ЛП), стр. 13

Аларик наклонил голову, и Алексиос поспешил вперед, чтобы взять женщину из рук Бреннана. Как только он забрал ее, мышцы перешли от замороженного состояния к расслабленному. Он осторожно уложил ее на диван и обернул ткань вокруг ее округлых изгибов, которые показались, когда он ее нес. Она была прелестной и сулила неприятности.

Почему, когда дело касается женщин, эти два качества идут рука об руку?

– Что здесь произошло? – требовательно спросил Аларик.

Алексиос ввел его в курс дела

– Так эта Тиернан утверждает, что знает способ, как найти Джастиса, но для этого нужна темная магия, – заключил Алексиос. – Что ты думаешь?

Аларик закрыл глаза на несколько секунд, потом медленно покачала головой. – Посейдон не дает мне никакой подсказки по этому вопросу, хотя я знаю, что только темная магия откроет Пустоту. Мы должны составить план, но Конлан и Мститель не успокоятся, пока не спасут своего… брата.

– Я всё еще не верю, что Джастис – их брат, – сказал Кристоф. – Такой невероятный секрет он скрывал от нас все эти годы.

– Это природа заклятия, наложенного на него, – ответила Аларик. – На него было наложено проклятие, запрещающее когда-либо открывать правду, разве что потом убить любого, кто услышал бы о ней из его уст.

Алексиос покачал головой.

– Но он не убил никого из тех, кто услышал его во время последней битвы с Калигулой. Я никогда не спрашивал тебя за всё то время, что мы его ищем. Что случается, когда нарушаешь заклятье?

Глаза Аларика потемнели, весь зеленый цвет исчез из них, они стали совершенно черными.

– Ты умираешь, Алексиос. Ты умираешь или становишься совершенно и необратимо безумным.

– Тогда что мы ищем? – спросил Кристоф, его насмешка и веселье исчезли. – Что мы найдем, если обнаружим его местопребывания?

– Ответ на этот вопрос даже я боюсь дать, – ответил Аларик. – И Посейдон не отвечает на мои вопросы такого рода.

Хрупкое молчание наполнило комнату на несколько минут, между ними висело время и страшные ответы. Потом Аларик покачал головой и указал на место перед разбитым окном, где начала формироваться радужная овальная фигура.

– Сейчас мы вернемся в Атлантиду, где я смогу попытаться узнать, что за темная сила овладела Бреннаном.

– А женщина? – спросил Алексиос, глядя на нее сверху вниз.

– Она тоже пойдет с нами, и мы определим, что именно она знает.

Сказав это, Аларик прошел сквозь портал, и Бреннан, всё еще замороженный, пролетел через портал, следуя за ним, словно на привязи.

Кристоф в последний раз оглядел помещение и рассмеялся. – Интересно, как они объяснят всё это себе, когда проснутся?

Всё еще смеясь, он прыгнул сквозь портал, и Алексиосу ничего не оставалось, как поднять на руки Тиернан и взять ее с собой. Когда он вошел в магический проход в Атлантиду, то посмотрел вниз на ее бледное, покрытое синяками лицо.

– Леди, надеюсь, вы говорите правду. Потому что если мы не найдем вскоре Джастиса, только сам Посейдон сможет ему помочь.

И когда портал закрылся за ним, слова Алексиоса – слова, которые, как сознавал он, были святотатством – прозвучали во тьме.

– А Боги? Только между нами, на них не всегда можно положиться.

Глава 9

Используй все свои органы чувств, забытый голос из древнего прошлого повторял в голове Джастиса. Он попытался исполнить просьбу, прилагая изумительную волю, чтобы победить захватчика.

Составил опись:

Зрение – бесполезно во тьме Пустоты.

Обоняние – ничего ценного не приносит, никакой новой информации. Чрезмерный запах гниющей туши. Запах пораженной ржавчиной меди – первоначально запах крови.

Слух – Хрюканье и стоны становились всё громче, всё ненасытнее. Житель темноты добирался к своей цели.

Воспоминание о голосе. Насмехающемся. Нет, не насмехающемся. Привязанность, лежащая в основе товарищества.

– Так что, Джастис, ты будешь здесь сидеть и думать об этом чудовище, или надерешь его зад?

Давно атрофировавшиеся лицевые мышцы задвигались в пародии на улыбку.

– Бастиен. Друг. Брат.

Дом.

Резкий каркающий звук вырвался из его горла. Речь после неослабевающего молчания. Возмущение после едва ли не сдачи.

Он был Джастисом, и он собирался домой.

– Надеру. Тебе. Зад, – прорычал он. В качестве воинственного клича, этого было недостаточно. А как направленный сигнальный огонь по чудовищу сработало замечательно. – Иди теперь ко мне. Иди ко мне и умри.

Чудовище рыком вызвало его в ответ. Грубый царапающий рев с мокрыми всасывающими звуками. Возвещения о цепкой жадности, ненасытном голоде. Хуже того, где-то в почти невразумительном уме были искаженные, переплетенные слова. Слова, высказанные тем, кто почти забыл значение речи.

– Так долго, мой враг. Так долго я ждал случая попировать плотью, кровью и страхом. Брось мне вызов. Молю тебя. Брось мне вызов, и твоя смерть будет на вкус еще слаще, – проворчало существо резкими слогами.

Через минуту Джастис понял, что существо говорило на древнегреческом, и ответил на том же языке. Потом между мыслью и действием Джастис почувствовал жалость.

– Как долго? – спросил он. – Как долго ты здесь находишься, создание?

Наступила долгая, дрожащая тишина, а потом создание ответило.

– Дольше, чем чувства, человек. Дольше реальности. Нет ничего, кроме крови.

Прежде чем жалость смогла перейти в сочувствие, создание прыгнуло, прорычав в дикой ярости. Джастис отреагировал, тело и ум двигались в танце, отточенном веками тренировок и практики. Его рука поднялась, потянулась за голову и схватила рукоятку меча. Он даже не знал до этой минуты, что тот всё еще висел в ножнах у него на спине.

Значит, она оставила ему оружие. Даже с мечом, в ее глазах он был слишком слабым, чтобы представлять угрозу. Он докажет ей, что она ошибалась.

– Тогда станцуем, Чудовище, – проревел Джастис, наконец, в полный голос. – За Атлантиду!

В следующую секунду чудовище сильно ударило его, сбило его на каменистый пол. Он даже не помнил, что этот пол был у него под ногами. Вес его тела был неожиданно легким. Он почувствовал того, кто напал. Странно, но он казался простым человеком. Но звуки, которые издавал он, боги... Что за человек издает подобные звуки?

Джастис откатился назад, поменяв положение тела, чтобы легче удержать меч, и оказался на ногах за несколько мгновений. Держа меч двумя руками, высоко и перед собой, он опустил его кончик. Джастис бросился вперед. Грубой силы должно хватить; темнота сделала элегантность ненужной. Судя о его положении по резким, сопящим порывам дыхания существа, Джастис, пробежав два шага вперед, вонзил кончик меч в цель, его ярость увеличивала силу удара.

Чудовище вскрикнуло и стало раскручивать палку размеров со ствол дерева, отклоняя клинок, ударяя Джастиса в бок и, вероятно, ломая ему ребра. Но ребра вылечатся, если только он не умрет, так что Джастис нажал, вкладывая весь свой вес в свой меч, стараясь пронзить противника.

Раздались пронзительные крики существа, обжигающие, словно кислота, уши Джастиса. Но оно сменило тактику. Только учуяв вонючее дыхание, Джастис отпрыгнул назад и в бок за секунду до того, как клацнули зубы чудовища.

Его охватило веселье, несмотря на смерть, темноту и Пустоту. Тень мужчины, которым он был до всего этого.

– Это дает новое значение слову «огрызаться» , не так ли? – спросил он, а потом рассмеялся.

Несмотря на безумие и надвигающуюся смерть, он рассмеялся.

Как будто в ответ на запретный звук радости, серебряно-синие символы на его мече, символы, которых он ни разу не видел на нем, появились и засветились. Сначала слабо, а потом с растущей силой, пока вокруг него на дюжину футов в диаметре не появился сияющий круг кристаллического света лунной ночи.

Существо вскрикнуло и уронило палку. Закрыв лицо, оно съежилось, стараясь спрятаться от света, и его вид что-то перевернул глубоко внутри Джастиса. Существо было гуманоидом, даже, вероятно, человеком. Множество лет назад, пока темнота и безумие не поглотили его. Его липкая, мускулистая фигура дергалась и изобиловала карманами вроде прилипал, и край его глаза, как Джастис заметил, был совершенно белым и слепым. Свет меча, казалось, сжигал его. И существо кричало и кричало долго, пока его дикие крики не превратились в рыдания.