Где цветет омела, стр. 30
— Рой! — рявкнула она голосом, который разбудил бы мертвых в радиусе десяти миль. — Встань за стойку! — Затем вернулась в комнату Бетти и прикрыла дверь. — Я расскажу, с кем ты воюешь, — без обиняков заговорила она. — Все его первая жена. Джоанна. Слишком рано они поженились. И эта Джоанна гналась только за его денежками. Ну, скажу тебе, все это ей надоело очень быстро, и истории о ней… Ну, не буду тебя утомлять ими.
— Но она ушла, — осторожно проговорила Бетти. — А, понимаю… вы хотите сказать, Келл все еще любит ее?
— Не могу представить, чтобы он любил ее спустя год после свадьбы, — отрезала Мэдж. — Она вела себя так, что только последний дурак любил бы ее. Но он хорошо обращался с ней. Время от времени звал ее назад, когда она ушла. Но последний раз… последний раз она уехала и увезла то, что он любил, как говорится, больше жизни. И это разбило его сердце…
— Что?..
— Она увезла их дочь, — проговорила Мэдж. — Только из-за нее Келл звал Джоанну назад — из-за малышки. Он так любил девочку, а Джоанна была ее матерью. Но последний раз… последний раз Джоанна вышла из себя и умчалась с малышкой прежде, чем Келл смог остановить ее. Она никогда не забирала дочку — и не хотела ее, — но на этот раз сделала, как говорится, назло Келлу. Только недалеко уехала. Всего на двадцать миль от фермы. Гнала свою дурацкую спортивную машину на бешеной скорости. И убила себя и девочку.
В ту ночь Бетти долго не могла уснуть и проснулась с ощущением, словно и не спала. Она лежала в рассветной тишине, и печальные мысли прошедшей ночи накатывались на нее.
Как воевать с подобными тенями? Бетти считала несчастьем потерю своей фермы. Насколько больше потерял Келл?
Келл…
Как тяжело он страдал? Чего стоило ему слетать в другую страну и привезти домой маленькую девочку, которая не была его дочерью? Открыть свое сердце ребенку и позволить себе любить ее? Впустить ее в свое сердце?
И вот появляется Бетти и просит впустить и ее. Любить ее… Снова подставить себя той боли, от которой страдал он после предательства и потери.
Возможно, он считает, что нельзя никого впускать в сердце. Подставившись сам, он подвергнет риску и Кати. В прошлом он совершил ужасную ошибку. Кто обвинит его в том, что он действует сейчас, подчиняясь лишь разуму?
Он предложил ей выйти за него замуж, уныло думала Бетти, представляя, какой брачный контракт предложил бы ей Келл. Она была уверена, что там было бы письменно оговорено, что она не имеет никаких прав распоряжаться будущим Кати.
Боже мой… Что же ей делать?
Вставай с постели и отправляйся к нему, приказала она себе. Верни ему бумаги на землю и сделай одну последнюю попытку… последнюю попытку стать частью его жизни, заставь его поверить тебе. А если он не сможет? Тогда нужно найти силы уехать, потому что раны Келла для нее дороже, чем ее собственная жизнь.
Глава одиннадцатая
Келл был дома.
Он вышел во двор, когда Бетти затормозила перед крыльцом его дома — у нее едва хватало сил, чтобы не пуститься в бегство.
Она подготавливала себя к предстоящему визиту: нужно спокойно подъехать и заглушить двигатель, сделать три глубоких вдоха и направиться к дому. Постучать в дверь и ждать. Возможно, даже обнаружится, что Келла нет дома.
Но он стоял перед конюшней, наблюдая, как распрягают небольшую черную кобылу в стойле. И оглянулся, когда подъехал грузовичок Бетти, — но не сдвинулся с места. На его лице не появилось приветливой улыбки. Лицо просто окаменело.
Как и сердце Бетти. Господи, помоги справиться с этим… пожалуйста…
— П-привет, — проговорила она и заставила свое непослушное тело выйти из машины. — Я подумала… Келл, надеюсь, ты не сердишься, что я приехала, но… мне нужно было увидеть тебя.
— Зачем?
Как приветствие его слова были не теплее ушата ледяной воды. Бетти вздрогнула. Она наклонилась, извлекла из кабины пачку бумаг и протянула ему.
— Вот, — выдавила она. — Твой подарок. Я здесь, чтобы сказать, что не могу принять его. Не хочу. И не хотела, Келл, и ты должен забрать это назад.
Еще один человек показался в стойле. Он вышел, когда Келл бросил повод кобылы.
— Возьми ее и поставь в стойло, Чарли, — спокойно проговорил Келл. — Я буду через минуту. Пройдемте в мой офис, мисс Листер. Я бы предпочел, чтобы вы не встречались с моей племянницей.
Бетти сжалась. Боже праведный…
Здесь больше нет и намека на дружелюбие. Как он назвал ее? Мисс Листер? Как холодно… Официально. Она для него лишь деловая знакомая — не больше. Без единого слова Келл повел ее к пристройке в конце дома и проводил внутрь. И все это время на сердце Бетти становилось все холоднее.
— Итак, мисс Листер… — Келл уселся во главе огромного рабочего стола и указал ей на кресло напротив. Океан полированного дерева разделял их. — Вы сказали Кати, что приедете примерно через месяц, и я не ожидал услышать о вас раньше. Похоже, возникли проблемы?
— Келл, не надо…
— Говори, что ты хочешь, Бетти, — отрезал Келл. — Я занят.
Бетти прикусила губу. Этого ей не перебороть. Не перебороть.
— Я лишь хочу сказать, что не желаю твоих подарков, — произнесла она. И положила документы на стол. — Келл… я нашла, где разместить своих зверей. И послала уведомление, что уезжаю. К концу недели я перестану пользоваться фермой. Ты… ты не должен был дарить ее мне. Я не имею права…
— Я обязан тебе, Бетти, — хмуро проговорил Келл. — То, что ты не вышла замуж за Мэйбери, означает, что моя племянница наследует принадлежащее ей по праву, и ты снова научила ее говорить. Я благодарен и оплатил свой долг. Прими мой дар.
— Ты откупаешься от меня, — возразила Бетти. — Я не приму дар, чтобы успокоить твою совесть, Келл Халлам.
— Что ты имеешь в виду? Что значит — откупаюсь? Я не…
— Ты расплачиваешься за то, что отказался любить меня, — проговорила Бетти, отвоевывая каждое слово. К горлу подкатился огромный ком. — Ты боишься полюбить меня, ты струсил, что я превращусь в еще одну Джоанну. Что сделаю тебе больно. Возможно, сделаю больно Кати, как Джоанна сделала больно твоей маленькой дочери. Ты не хочешь доверять…
— Кто, черт возьми, рассказал тебе о Джоанне?
— Не важно, кто рассказал, — уныло проговорила Бетти. — Но я знаю. Знаю, что Джоанна сделала с тобой, и, Келл… мне безумно жаль.
— Тебе не о чем жалеть. — Лицо его было твердо как камень. — Джоанна умерла, и… и Лаура тоже — много лет назад.
— Но тебе по-прежнему больно, — прошептала Бетти. — Потерять свою маленькую дочь… Столкнуться с предательством Джоанны… Келл, ужасно больно — начинать сначала. Собрать все осколки и жить дальше. Но, Келл, именно это ты обязан сделать. Ты уже полюбил Кати…
— И собираюсь любить дальше, — сердито проговорил Келл. — Бетти, неужели ты не видишь, что просишь невозможного? Просишь поверить тебе…
— Келл, если бы ты любил меня, то доверял бы мне, неважно, что говорит твой разум. И, Келл, принять от тебя подарок для меня даже труднее, чем для тебя — поверить мне. Ты просишь меня смириться с тем фактом, что я люблю тебя, а заодно смириться и с твоей верой, что я могу обидеть тебя и Кати, как Джоанна обижала тебя и Лауру. Ты должен знать, Келл… не можешь не знать, что я никогда не сделаю тебе больно. О, Келл, я бы лучше умерла. Умерла бы…
Она не могла произнести больше ни слова. Слезы наполнили ее глаза, но остатки гордости заставили сдержать их. Она сидела, бледная и молчаливая, и наблюдала за суровым, неприступным лицом мужчины перед собой.
Келл не уступил ни на дюйм. Ни на один. Его лицо ничуть не смягчилось. Он сидел перед ней — судья и двенадцать присяжных в одном лице — и выносил Бетти обвинительный приговор.
Ей нужно уйти. Уйти, пока она не ударилась в слезы и не сделала из себя посмешище. Каким-то образом ей удалось швырнуть документы через стол и подняться на ноги.
— Забери назад свою землю, — прошипела она. — Только этого я прошу и только за этим приехала. Мне не нужны твои отступные. Я уже говорила тебе, Келл. Я не люблю за деньги. Если бы я взяла эту землю, то не смогла бы жить на ней.