Древо Иуды, стр. 61

В разговоре наступила короткая пауза, во время которой она оглядела пока еще не опустевшую комнату и остановила свой взгляд на прелестной пастели, изображавшей мадам Мело с ребенком.

— Вы помните тот день, когда показывали мне своего Вюйяра? Кажется, будто только вчера, хотя за это короткое время столько всего произошло. Обещайте не снимать картин со стен до последней минуты. Вы часто говорили, что не смогли бы без них жить и, разумеется, никогда их не продадите. — Тут ее, видимо, осенило. Она засомневалась, отвела взгляд, затем снова посмотрела на него и наконец, поддавшись порыву, воскликнула: — Неужели обязательно продавать дом? Почему нельзя сохранить его, скажем, на тот случай, если вам понадобится где-то отдохнуть? Дорогой друг, я очень за вас переживаю и никоим образом не хочу, чтобы вы подцепили одну из тех тропических болезней, которые подорвали здоровье бедного Уилли. Боже, он перечислил целый реестр — тут тебе и малярия, и сонная болезнь, и проказа, и все остальное. Да у самого этого бедняги такой вид, будто он переболел половиной из них… Но как я уже сказала, если случится так, что вы заразитесь чем-то серьезным, то у вас хотя бы будет надежная крыша над головой в хорошем климате, чтобы восстановить здоровье.

Он посмотрел на нее, сначала хмурясь, словно испытывая сомнение, затем задумчиво. Такая мысль его ни разу не посещала и на первый взгляд казалась вполне разумной. Зачем продавать в оголтелой спешке; в этом не было ни малейшей финансовой необходимости. К тому же если подождать, то он, несомненно, выручит гораздо больше, так как цены на недвижимость постоянно растут. Но нет-нет, это была бы всего лишь отсрочка, полумера, опасная тактика, как ни крути. Он уезжал навсегда и возвращаться не собирался. Мори решительно покачал головой.

— Нет. Я предпочитаю оборвать все разом.

— Да, наверное, вы правы. Вы, как всегда, ставите четкие цели и не заботитесь о себе. А я смалодушничала, предложив такой вариант, но это потому, что я думаю только о вас. Бог свидетель, я не буду знать покоя ни одной минуты, когда вы уедете.

— Но отчего же, Фрида? В «Миссии» не так ужасно.

— Ох, мой друг, вы, конечно, храбрый и сильный, но не притворяйтесь, чтобы мне было легче. Вы лучше меня сознаете опасности, которые будут вас там подстерегать. Вчера ночью, думая о том бедном шведском семействе, лишившемся голов, я не смогла уснуть. Если такая жестокая смерть ждала человека после стольких лет службы, то что же может произойти с вами, новичком?

Он взглянул на нее раздраженно, даже строго.

— Ради всего святого, Фрида, не преувеличивайте.

— При чем здесь преувеличение? Я всего лишь рассказала о мыслях, посетивших меня одной бессонной, тяжелой ночью. Если бы я только этого боялась, то была бы счастлива. Но отставим в сторону болезни, ведь кроме них есть много всего другого: и дикие звери, и палящее солнце, и сокрушительные ливни, и, самое главное, беспорядки в Конго. Мистер Стенч уверяет, что это только начало, волна пойдет дальше. А вы ведь будете совсем рядом от тех мест. Но почему я такая глупая — говорю о том, что вы и без меня прекрасно понимаете? — Она резко поднялась. — За работу, за работу, нужно делать дело, чтобы не задумываться о будущем. Книги на верхних полках в библиотеке я не могу достать. Вот увезу сейчас чайный столик, и вы поможете мне спустить их вниз. А потом я должна буду вернуться к себе в Зеебург.

Он медленно перешел в библиотеку, по-прежнему хмурясь, испытывая смутное недовольство, но не из-за самой Фриды, так близко принявшей к сердцу его интересы, а, скорее, из-за ее манеры излагать очевидное. Можно подумать, он сам не знает, во что ввязывается. Абсурд. Книги, о которых она говорила, в основном представляли собой толстые фолианты по искусству, но хотя его взгляд и был устремлен на них, он словно их не видел. Наконец, слегка вздрогнув, он пришел в себя, решил не приносить из подвала стремянку, а воспользоваться длинной табуреткой с ящичком, занимавшей постоянное место перед камином. Взгромоздившись на нее, он потянулся и один за другим начал спускать на нижнюю полку тяжелые плотные тома с пряжками. Он почти закончил, когда появилась Фрида и замерла, наблюдая за ним.

Всего три книги теперь оставались в конце верхней полки. Он почему-то заторопился и, потянувшись вбок, захватил все три тома сразу. Однако, когда попробовал их приподнять, потерял равновесие и, по-прежнему удерживая книги над головой, был вынужден сделать шаг назад, после чего рухнул с табуретки прямо на пол.

— Отлично, — прокомментировала она, — вы проявили завидную ловкость.

— Да… — сквозь зубы процедил он, — но кажется, я потянул спину.

— Вы действительно упали со всей силы. Теперь посидите, не шевелясь.

Он осторожно устроился на краю табуретки и, прижимая руку к ушибленному месту, смотрел, как она заворачивает в бумагу книги по искусству.

— Ну что, лучше? — спросила она, завершив работу.

— Не совсем. Но это пустяки, пройдет.

— Если нет, то обязательно этим займитесь. На ночь примите аспирин, и пусть Артуро вас разотрет. В доме найдется противовоспалительная мазь?

— Кажется, в аптечке есть тюбик.

Она по-прежнему сочувственно смотрела на него, наклонив голову набок.

— Жаль, что приходится вас оставлять, но… Итак, не забудьте, мазь и аспирин после ванны. Нет, не вставайте. Я сама найду дорогу. А как насчет завтра? Скажем, в десять часов?

Он согласно кивнул, стараясь как можно меньше шевелиться, и, когда она ушла, посидел еще несколько минут, ощупывая спину. Убедившись, что все вроде бы цело, он поднялся и начал расхаживаться, хотя и с трудом. Список был составлен, теперь ему предстояло договориться с юристом. Он подошел к телефону, набрал номер Штигера. Ответила девушка-секретарь, говорившая по-английски нараспев, как все местные швейцарцы, учившие язык в школе.

— Прости-и-те, мистер Мори-и, герр Штигер сейчас в Мюнхене.

— Когда вернется?

— В субботу утром. Но если это ва-ажно, я ему позвоню.

Он задумался на секунду.

— Суббота подойдет. Запишите меня на одиннадцать.

— Очень хорошо, мистер Мори-и. Я лично сообщу герру Штигеру.

Положив трубку, он резко повернулся и тут же пожалел об этом, поморщившись от боли. Какая досада, что Штигер в отъезде; он хотел, чтобы все было сделано быстро, да, без проволочек. Его первоначальная уверенность, граничащая с экзальтацией, почему-то иссякла, он затосковал по Кэти: ему так не хватало прикосновения ее губ, милого одобрительного взгляда. Для того, кто привык радоваться собственному обществу, было довольно странно, что теперь ему не нравилось быть одному. Если бы только мадам фон Альтисхофер не умчалась так быстро… Какая она все-таки молодец, что помогла ему в трудную минуту. Мысль об обеде в одиночестве не добавила оптимизма, кроме того, он чувствовал, что должен лечь спать пораньше. Мори позвонил Артуро, велел приготовить поднос и доставить в кабинет, объяснил необходимость массажа, после чего, проходя между стопок завернутых книг, включил радио, чтобы послушать вечернюю трансляцию Би-би-си. В последнее время он был так занят делами, что вообще перестал следить за новостями. И вот теперь он опоздал, голос из приемника сказал:

— Это была последняя новость.

Досадливо крякнув, он выключил радио и отправился наверх, напоминая себе, что нужно принять витамины.

Глава XVI

На следующее утро ровно в десять раздался звонок в дверь, и Артуро, с более загадочным выражением, чем обычно, провел мадам фон Альтисхофер в гостиную, где Мори сидел на диване перед открытой голландской горкой и задумчиво разглядывал коллекцию китайского фарфора.

Поздоровавшись с гостьей и попросив разрешения не вставать, он красноречиво махнул рукой.

— Роковая деспотия собственности. Все это придется упаковать. А ведь я приобретал каждую вещицу с большой радостью, сплошные подлинники, эпоха Канси, и никак не думал, что с ними в результате будет столько хлопот.