Жрица голубого огня, стр. 27
– Наверное… потому что вы мне очень нужны, ребята, – тихо сказала она. И сказала чистую правду. Без них ей теперь не выпутаться.
Мальчишка-кузнец испытующе поглядел на нее, протянул руку… и коснулся ее волос! Ох! Аякчан едва не присела, чувствуя, как внутри ее будто льдинка тает… Она не должна позволять… Она – жрица… Будет жрицей… А он – всего лишь ступенька к ее возвышению… Но… Как же это здорово… И как смущает! Она потерянно опустила глаза.
Ее вдруг сильно и больно дернули за волосы!
– Ты, птица цвета ультрамарин! – прикрикнул мальчишка с мечом, вертя ее прядь перед глазами…
Аякчан с ужасом увидела, как обтекает с волос размытая потом и Огнем краска – открывая спрятанную голубизну. И, кажется, парень знал, что это означает! Она судорожно рванулась, оставляя клочья волос в его сильных пальцах, и заорала ему в лицо:
– Чего уставился? Не видел раньше никогда?
– Видел, – ошалело прошептал тот. – В том-то и дело, что видел.
– И я видел, – вдруг сунулся к ним тощий… и, заикаясь, пролепетал: – Ты эта… ведьма-албасы, моя эта… небесная жена!
«Кто?» – из горла Аякчан вырвался истерический смешок. Нет, ну надо же! Сбежать из родного стойбища, едва не перебив сородичей, попасть под покровительство самой Айгыр, влезть в королевские интриги, истребить толпу мэнквов – чтоб в конце пути ее поджидал… вот такой вот женишок? Аякчан почувствовала, что у нее не осталось не только Огня, но и сил и терпения – ничего, в общем, не осталось, кроме лютой ярости!
– Жена-а? – зловеще прищурившись, протянула она – и коротко, без замаха, залепила мальчишке кулаком в челюсть.
Ее новоявленный жених брыкнулся в снег вверх торбозами. «Хоть какая-то радость бедной девочке!» – обессиленно оседая в покрывающую поляну липкую золу, вздохнула Аякчан.
Свиток 12
О том, как тяжело договориться с черными кузнецом и шаманом
Не открывая глаз, девочка старательно прислушалась. Вокруг было тихо – неестественно тихо, как не бывает даже в Ночном лесу. Только рядом что-то слабо потрескивало, постреливало, будто сгорающий в костре хворост. Аякчан еще некоторое время послушала… потом аккуратно, чуть-чуть приподняла веки и посмотрела сквозь ресницы. Ничего не видно! Девочка вздохнула, открыла глаза и села. Укрывающее ее до самой шеи меховое одеяло сползло с плеч. Она лежала под деревьями, окаймляющими все ту же «мэнквову» поляну – невдалеке виднелось искореженное здание Буровой. Только великаны больше не бродили вокруг – поляна была пуста, лишь кое-где из спекшейся в сплошную черную корку золы торчали гигантские обгорелые костяки. Аякчан отвела глаза и поглядела на свои руки – неужели это сделала она?
Она приподняла одеяло – разбитые коленки были плотно обмотаны тряпками, насквозь мокрыми от целебной травяной кашицы. Кажется, и нос чем-то смазали – кожу приятно холодило, и боли Аякчан не ощущала вовсе. И вообще чувствовала бы себя неплохо – если б не пустота внутри. Огнезапас, который она выкачала из школьной трубы, израсходовался весь, одним махом. Тем, что осталось, и костер не разожжешь!
Костерок, кстати, горел – самое обычное слабое голубенькое Пламя, приплясывающее на сложенных горкой веточках. По другую сторону костра стояли распакованные седельные вьюки. Из горловины одного, тускло поблескивая при свете костра, виднелся круглый рифленый бок взрывчатого шара – похоже, кто-то из Черных хозяйственно подобрал оброненную жрицей вещь. Морщась от боли в избитом теле, Аякчан поднялась, придерживая спадающее с плеч одеяло, обошла Огонь. И задумчиво уставилась на лежащую рядом с вьюками Синяптук.
Толстая мальвина, укутанная так же, как и Аякчан, лежала на постели из нарубленного лапника. По совершенно неподвижному лицу и прерывистому дыханию девочка поняла, что жрица не спит, она по-прежнему без сознания. На лбу Синяптук красовалась здоровенная шишка. Аякчан удовлетворенно покивала – а неслабо она толстуху приложила. Девочка присела на корточки и жадным взглядом уставилась на мальвину. У толстухи наверняка есть Огнезапас. Только вот никто и никогда не учил ее, как вытянуть скрытый в другой жрице Огонь – ни на уроках, ни в древних свитках ничего похожего не было. Наверное, этого и нельзя вовсе, иначе сама Синяптук давно бы своих учениц, как паук, высосала…
Голодная пустота внутри ее шевельнулась. Аякчан ощутила что-то вроде урчания в желудке – только сейчас мучительно ворчало и урчало все тело, от непривычной внутренней прохлады и легкости тошнило и снова кружилась голова. В таком состоянии ей ни с Черными, ни со жрицами не управиться. Она судорожно сглотнула, продолжая разглядывать бесчувственную Синяптук, и, не в силах противиться необоримому желанию, робко протянула к ней руку. Если можно качать Огонь из трубы, почему нельзя выкачать его из этой толстой тетки? Только как? Тоже на нее плюнуть? Да с удовольствием! Аякчан плюнула. Приятно, но без толку – толстенькая мальвина не стала шипеть и истекать Огнем. Аякчан вздохнула и уже просто так потыкала пальцем в шишку на лбу Синяптук. Ей вдруг показалось, что она коснулась кончика пылающей ниточки. Недолго думая Аякчан зацепила эту ниточку и потянула. Извиваясь, как пойманный червяк, из тела Синяптук зазмеилась тоненькая струйка Голубого огня. Аякчан потянула сильнее… изо лба жрицы выскочил искристый Голубой клубочек и повис, раскачиваясь на ниточке. Аякчан брезгливо скривилась – извлеченный из тела жрицы Огонь казался каким-то мутноватым. После Синяптучки Пламя втягивать, все равно что тарелку за ней облизывать. Чего только не сделаешь с голодухи! Аякчан протянула руку – опустившийся ей на ладонь клубочек медленно впитался в кожу. Девочка облегченно вздохнула – голодный вой внутри стал глуше. Она знала, что получится! Ну, сейчас она толстуху насухо вычистит! Аякчан нагнулась к лицу Синяптук… и изумленно отпрянула. Теперь уже мальвина была абсолютно пуста! Что, вот эта капля Пламени – все, что в ней помещается? И эта тетка с жалким Огнезапасом еще пыталась ее поучать?
Аякчан гневно фыркнула и вновь склонилась над мальвиной. Одно она знала точно – толстая Синяптучка не должна вернуться в школу! Не должна рассказать, что видела Черных – кузнец и шаман нужны Аякчан самой. Девочка занесла руку с клубящимся в ладони Огнем – она и так уже мальвину подбила на лету, один хороший удар только закончит дело… Аякчан опустила руку… сейчас, вот только дух переведет… Огненный шар снова взметнулся над не ощущающей опасности Синяптук… и снова Аякчан не ударила. Что за глупости! Мэнквов же она убивала – а Синяптук тоже та еще людоедиха, все печенки Аякчан прогрызла! Прибить ее – и с концами! Сверкающий на ладони шар Огня прянул к Синяптук… и остановился в пальце от лица жрицы. От ее толстой красной физиономии, которую Аякчан всегда так хотела расколошматить вдребезги. А представилась возможность – и не смогла, трусливая девчонка! И она еще спрашивает, почему все ее хитроумные планы заканчиваются ничем? С таким слабым сердцем – куда ей против старших жриц! Сдавленно всхлипывая, Аякчан уткнулась лицом в колени…
– Могу дать ножичек, – весело предложили сзади. – Заточка отличная, ты ее по горлу чик – и все!
– Ты, Хакмар, такое неправильное говоришь, однако! – немедленно возмутился второй голос. – Разве ж можно, чтоб девочка-жрица тетеньку-жрицу ножичком чик?
– Ну давай дубинку выломаю, – деловито предложил первый. – Тогда будет хрясь! Устраивает?
– Не понимаешь совсем – неправильно жрицам других жриц убивать! – укоризненно возразил второй.
– А по мне, если твои обожаемые жрицы друг друга вовсе перебьют – только воздух на Сивире чище станет!
– А чего воздух? Не так чтоб они сильно пукали! – неуверенно возразил защитник жриц. – У них же это… воспитание, однако!
– Издеваетесь? – так и застывшая на корточках, Аякчан не выдержала. Развернулась в прыжке, занося для удара Огненный шар…
– Я – да, – ехидно сообщил ей черный кузнец, устанавливая над костром распорку для котелка. – Он – нет. – Он кивком указал на своего тощего приятеля. – Его всерьез интересует, как у вас, жриц… э-э… желудок работает.