Донгар – великий шаман, стр. 24
– Белый лис! Посланец верхних духов! – растерянно прошептал Пукы. Повернулся, бросив постромку нарты… и изо всех сил рванул в противоположную сторону.
Его подшибло. На бегу он рухнул на четвереньки – белый лис, свернувшись клубком, подкатился ему под ноги. И теперь стоял рядом, укоризненно поводя длинной мордой. Пукы вскрикнул, стараясь отползти подальше.
– Чт-то т-такое? – прямо в ушах мальчишки раздался раздраженный и сильно заикающийся мужской голос. – Эт-то п-посланец в-верхних д-духов. В-вот и иди за ним!
– Никакой это не посланец! Не стал бы посланец верхних духов меня на железную дорогу звать – прямо в черное Кайгалово логово! Э, а с кем я говорю-то? – опомнился Пукы.
– С-с кем ты можешь г-говорить, к-когда тут никого, – устало ответил голос.
– Тогда все понятно! – Пукы неожиданно успокоился. – Это у меня просто мозги от жара плавятся. Я, когда болею, и не такое слышу.
– С-слышишь г-голоса? З-звуки с-странные? – в голосе, что звучал у Пукы в ушах, послышался острый интерес. – Так эт-то же х-хорошо! П-просто з-замечательно!
– Чего хорошего? – покачал головой Пукы. Эти голоса иногда такое неправильное говорят – хоть уши затыкай! Да и нынешний не лучше. Посланец духов, как же! Пукы настороженно огляделся. Лиса не было. Ага, как понял, что обмануть не вышло, сразу исчез! Пукы умный, Пукы шамана слушал, про духов все знает!
Настороженно озираясь по сторонам, мальчишка вернулся за нартой. Ухватившись за постромку, попытался убраться прочь с железной дороги. Только поднял ногу, чтобы переступить железную полосу… Снег по другую сторону взревел. Взмыл в воздух, на мгновение составил контур гигантского белого лиса. Порыв ледяного ветра швырнул мальчишку обратно на дорогу. Льдинки, как острые зубки, осыпали лицо Пукы мелкими укусами. С обеих сторон дороги снежной стеной встал буран. Снег падал так плотно, что Пукы показалось – он находится в длинной норе, вырытой в огромном сугробе. Ни вправо, ни влево пути нет. Мальчишка задрал голову вверх. Громадная лисья морда из снежинок склонилась над ним, насмешливо щеря клыки, – дескать, что делать будешь? Дохнув холодом, смерч отшвырнул мальчишку на снежную стену. Некоторое время завывавшие холодные ветры перебрасывали Пукы туда-сюда, как в богатырской игре в каменный мяч. Наконец задыхающийся Пукы замер посреди железной дороги, стараясь не касаться ни одной стены бурана, ни другой. Насмешливый, как лисье тявканье в Ночи, свист ветра звенел в ушах. Пукы стоял на узкой тропе, зажатой между двумя полосами железа. С двух сторон от него вздымались сплошные, непроглядные стены бурана.
Железные полосы дороги мерно задрожали, будто где-то далеко невидимый шаман ритмично постукивал по ним своей колотушкой – тук-тук – тук, тук-тук – тук. Издалека донесся ровный гул. Стены бурана сдвинулись, намекая замершему между ними человечку, что выхода нет и дорога здесь одна. Пукы прищурился, вглядываясь назад… Отчаянно вскрикнув от ужаса, побежал. Вперед. Туда, куда звал его белый лис и куда он так не хотел идти.
Позади, по железным полосам перло… чудовище. Явно родич тех, из неведомого мира! Огромное, длинное, дышащее клубами черного, как Ночное шаманство, дыма, с единственным пылающим глазом посередине тупой морды…
– У-у-у! У-у! – неумолимо летя вслед за жертвой, выло чудовище. – У-у-у!
Вскрикивая и задыхаясь, Пукы бежал между буранными стенами. Измученное больное тело стонало, пытаясь втянуть каплю воздуха в горящую Огнем грудь, но напирающий ужас гнал вперед. Ему казалось, что сейчас он выскочит не только из парки, но и из собственной кожи и костей.
Чудовище за спиной выло все громче, глуша крики своей жертвы.
– У-у-у!
Пукы услышал, как захрустела позади брошенная нарта – чудовище просто смяло ее своим огромным телом.
– У-у-у!
Волна омерзительно теплого воздуха дохнула на него со спины… А впереди…
Поперек металлических полос всю железную дорогу перекрывала… ледяная гора. Была она огромна, округлая вершина мерцала сине-голубым светом, загадочно и прекрасно переливаясь на гладких, без единой зазубринки склонах. Пукы сразу возненавидел эту гору! Не залезть. Не вскарабкаться. Не зацепиться.
Мальчишка заметался по дороге, кинулся в сторону, пытаясь проломиться сквозь завывающий по обе стороны буран. Ветер хлестко ударил по лицу, возвращая обратно, на растерзание чудовищу.
– У-у-у!
Грохот за спиной стал нестерпимым. Мерзлая земля дрожала. Теплый воздух не давал дышать, толкал в спину. Сейчас чудовище впечатается в него своей тупой одноглазой мордой и размажет по ледяной горе.
В сверкающем склоне появилась аккуратно прорезанная высокая полукруглая дыра. Визжа и сам не слыша своего визга, Пукы вбежал туда и помчался в таинственно переливающемся сине-зеленом сумраке. Яркий желтый свет из глаза чудовища бил в спину.
Чудовище снова жутко завыло. Страшный вой отразился от ледяных стен, заполняя тоннель. Оглушенный Пукы зажал уши руками. Все вокруг содрогнулось от удара. Сеть змеистых трещин разбежалась по льду. Стены заскрипели, зашатались – куски льда посыпались на голову. Один больно чиркнул по уху – на ворот парки закапало теплое. Заскрежетало. Гигантская ледяная глыба с грохотом обрушилась в шаге от Пукы. Ледяной тоннель стонал и раскачивался. Глыбы откалывались одна за другой. Мальчик бежал, прикрываясь руками. Увернулся от валящегося на него очередного обломка. Прыгнул в сторону, упал, перекатился через плечо – острая сосулька вонзилась в землю там, где только что была его голова. Вскочил, побежал снова. Ледяная плита рухнула под ноги. Свод тоннеля разваливался. Громадный кусок упал за спиной, отрезая путь назад, еще один едва не вколотил Пукы в землю.
Порыв ледяного воздуха ударил в лицо. Серебристые зайчики лунного света запрыгали в темноте. Пукы увидел, как его изломанная ийс-тень со всех ног бежит перед ним, а клубящееся на морозе лили-дыхание пытается ее нагнать. Тело тоже поднажало… Пукы кубарем выкатился из-под ледяного свода – в холодный, мягкий снег!
Сзади загрохотало. Мальчишка приподнял голову, отплевываясь. Возвышавшуюся за его спиной ледяную гору плющило, будто озверевший великан колотил ее громадной ладонью. Куски и целые глыбы льда откалывались от стен. Сквозь тоннель, из которого вырвался Пукы, было видно, как осколки валятся с потолка. Проход завалило. Не вставая с четверенек, Пукы торопливо пополз прочь – подальше, подальше, подальше… Невыносимо громкий треск – словно тысяча сосен разом сломалась – ударил в небеса. Гора медленно осела, рассыпаясь сверкающим дождем льдинок. Мелкие обломки пробарабанили Пукы по голове и плечам. Мальчишка с писком рванул в сторону, ожидая, что сейчас из-под обломков выползет разнесшее гору чудовище…
Пустота – никакого чудовища. Тишина – никакого завывания. Темнота – никакого пылающего глаза. Позади рассыпавшейся горы сплошной плотной стеной стоял невесть откуда взявшийся лес. Железные полосы выходили из него и обрывались, будто ножом срезанные, у ног Пукы.
Мальчишка медленно, пошатываясь, поднялся на ноги. Огляделся по сторонам. И с глухой тоской понял, что лучше бы он остался в тоннеле, погребенный подо льдом. Или чудовище его в лепешку раздавило.
Он стоял на краю большой лесной вырубки. Явно старой, но почему-то вовсе не заросшей лесом. Впрочем, Пукы догадывался – почему. Зловещей громадой темнея в пробивающемся сквозь кроны деревьев лунном свете, посреди вырубки стоял чум. Такой же, как у их шамана, только больше. И еще – он был совершенно черный.
Свиток 13
Про черный чум в черном пауле Черного шамана
К занавешенному шкурой проему шаманского чума, как и положено, тянулась дорога верхних духов, заставленная выкрошившимися от времени деревянными идолами. В вытесанном на цельном стволе сосны суровом лице Пукы сразу узнал владыку верхней, небесной Сивир-земли, подателя света Нуми-Торума – у их шамана такой же был, только поменьше. Узнал он и его отца, создателя мира Корс-Торума, и брата его, повелителя грома Сяхыл-Торума. Так, чтоб лунный свет всегда падал на него, возвышался столб, изображающий хозяина луны Этпос-ойку. Мать-земля Калтащ-эква и ее сестра, хозяйка солнца Хотал-эква, тоже стояли здесь.