Воин сновидений, стр. 10
– Какая? – немедленно поинтересовалась девчонка.
Проводница опустила глаза. У ее ног, будто свалившись с полки, ворочалась, пытаясь подняться, черноволосая пассажирка. Появление ребенка вместо собаки взбесило проводницу окончательно – творят ну просто что хотят!
– Я сейчас поездную милицию позову! – угрожающим шепотом процедила она, отступая. – И начальника поезда! Пусть высадит вас на первом же полустанке со всеми вашими собаками, трупами и безобразиями! – она попятилась, не отводя глаз от молча глядящих ей вслед девчонок. Круто развернулась и, уже на весь поезд заорав: – Милиция! – бегом рванула вдоль коридора.
– Первый полустанок – не самое подходящее место для поисков здухача! – пробормотала ей вслед Танька. Девчонки переглянулись…
Глава 13
Куда улетела собака?
– …Хорошо, ты утверждаешь, что никакой собаки у вас в купе не было, – усатый начальник поезда тяжко вздохнул – странный разговор, странная ситуация и девочки тоже не вполне обычные, хотя найти слова, чтобы определить их отличие от других детей, он бы не смог. Странные, и все тут!
– Я собаки в купе не видела, – педантично уточнила Танька. Ведьма должна быть аккуратной в словах, да и врать – нехорошо, поэтому она говорила чистую правду – ну не видела она, как Ирка в купе перекидывалась!
– И с собой вы ее не везли?
Танька помотала головой – конечно, не везли, Ирка сама ехала.
– Не везли! – воинственно согласилась проводница. – Она в окно влезла! А я ее палками в нос! – и чуть смутившись, добавила: – Курительными!
Пришедший вместе с начальником поезда парень в форме железнодорожной милиции поглядел на проводницу с профессиональным интересом и рявкнул:
– Давно покуриваешь?
– Кого? – обалдела проводница.
– Ну эти, палки… На первой же станции отдел по борьбе с наркотиками вызовем!
– Наркоманка! – осуждающе глядя на проводницу, ахнул начальник поезда. – Недаром вы эту штуку на голове носите! А еще говорили, для здоровья, – начальник кивнул на венчающую голову проводницы пирамидку юшинсе. – Какой позор для трудового коллектива!
Проводница морковно покраснела и выхватила из кармана коробочку с «окурками» палочек:
– Это не наркотики! Это из журнала… Против зла… – Она осеклась и, опасливо поглядев на начальство, исправилась: – В смысле, для приятного запаха…
Милиционер недоверчиво взял коробочку, поднес ее к носу… и тут же звучно чихнул. Проводница печально вздохнула – мировое зло наступало.
Успокоившийся начальник поезда подергал за ручку плотно закрытое окно купе. Рама даже не дрогнула. Он поднял глаза и пристально уставился на проводницу.
– А чего вы на меня так смотрите – думаете, с ума сошла? Я тоже так думала, когда чудище с крыльями увидела! – возопила проводница.
На лице начальника поезда снова проступило подозрение. Он опять уставился на коробочку с палочками. Милиционер завернул одну в носовой платок и сунул в карман, пробормотав:
– На анализ отдам! Не может там ничего не быть, раз собаки с крыльями! Точно гашиш!
– Не верите? – ахнула проводница. – Думаете, я все выдумала? А как же дырка в двери? И труп у них на нижней полке лежал! Мальчика!
Милиционер провел пальцем по слегка вспучившемуся пластику на совершенно целой двери.
– Ну и где тут дырка? А вспучилось от огня, наверное, – протянул он.
– И где труп? В смысле, мальчик? – оглядывая купе, устало спросил начальник поезда.
– О, слышите! – вдруг предостерегающе вскинула палец проводница.
Начальнику поезда и впрямь показалось, что он слышит то ли едва различимый шорох, то ли тихий стон. Глаза темноволосой девочки неожиданно вспыхнули, как два зеленых фонаря. Начальник кинул быстрый взгляд на милиционера – видел ли тот? Слышал ли? Судя по невозмутимой физиономии парня, тот ничего не заметил. Может, и впрямь показалось?
– Не иначе как в ящик для багажа запихали! – возбужденно объявила проводница.
Девчонки встали и посторонились, молчаливо разрешая начальнику поезда заглянуть в ящик под нижней полкой. Чувствуя себя полным идиотом, тот приподнял полку. Но одновременно к нему пришло убеждение, что проводница не совсем рехнулась – с этими девочками и впрямь не все чисто! Потому что дети так себя не ведут! Он представил собственную дочку – такого же подростка, как эти две юные барышни. Окажись она одна, без отца с матерью, среди чужих взрослых, обвиняющих ее чуть ли не в убийстве – что было бы? Да растерялась бы, конечно, потом испугалась и обозлилась, начала кричать, что ничего такого не делала, реветь, звать родителей… Даже скандалить и обзываться могла от обиды, но… Вот так, сохраняя полное хладнокровие, без единого лишнего слова дожидаться, пока обвинитель сам выставит себя дураком – такое не для ребенка! Не каждый взрослый на это способен, а только жизнью битые, во всех щелоках мытые крутые мужики да бабы, которым уже ничего не страшно, потому как они всякое видали…
– Или собачища та здоровенная схрумкала! – разглядывая пустой багажный ящик, выдвинула предположение проводница.
У черноволосой девчонки при этих словах на лице вдруг проступило возмущенно-обиженное выражение.
– Все купе было кровищей забрызгано… – продолжала проводница.
Начальник поезда еще раз оглядел купе – ничего похожего на кровь. Он и не сомневался. Зато черноволосая, похоже, не была так уверена: тоже украдкой стрельнула глазищами по стенам и окну – будто проверяла, хорошо ли прибрались. Ох, не знает он, и впрямь ли труп, но девчонки что-то скрывают!
– Так где же ваш товарищ? – начальник поезда попытался строго и испытующе поглядеть в глаза черноволосой. И тут же почувствовал… страх! Ему вдруг почудилось, что он проваливается в два огромных зеленых омута, откуда нет спасения и возврата. Он торопливо отвел взгляд. Да что такое, взрослый человек, а боится смотреть на ребенка!
– Какой товарищ? – невинно поинтересовалась светловолосая девочка.
– Та-ак, – протянул начальник поезда. – Собаки не было, теперь ты скажешь, что и мальчика с вами не было…
– Если вы обратили внимание, я вообще ничего не говорю, – в холодном тоне светленькой впервые проскользнуло раздражение. Но тоже совсем не детское, а какое-то величественное даже. Аристократическое. Сейчас она была похожа… ну прям на графиню, отчитывающую обнаглевшего городового. – Вы сами пришли в наше купе искать трупы и собак с крыльями.
– Вот и дальше помалкивай! – перебила ее проводница. – У самой глаз на руке, а туда же – болтает!
– Где глаз? – слабеющим голосом поинтересовался начальник поезда, невольно разглядывая руки светловолосой девочки. Совершенно слепые… Тьфу, господи, в этом сумасшедшем доме и сам рехнешься! В смысле, нормальные руки, без всяких глаз!
– На запястье глаз, – тем временем простодушно пояснила проводница. – Она в окно лезет – прямо на стол ногами! – а глаз на меня как вылупится! И искрами сыплет!
– Эта девочка тоже влезла в окно? – оживился «поездной» милиционер. – У нее что, билета не было?
Проводница слегка растерялась:
– Да был билет! На вокзале-то она по билету села, это уже потом, на ходу, в окно влетела!
Измученный начальник поезда уже хотел поинтересоваться, зачем человеку, который один раз сел в поезд по билету, садиться еще раз, тем более на ходу и через окно, но не успел. Проводница звучно хлопнула себя по лбу:
– Билеты! У них же у всех билеты были! И у этих двоих, и у трупа!
– Как же вы труп в вагон пустили, даже если с билетом? – совсем развеселился милиционер.
– Как же его не впустить, если он приходит, билет предъявляет, все как положено? – снова растерялась проводница. – По нему ж не видно, что на самом деле он труп!
– По трупу не видно?
– Так он тогда еще мальчишкой был!
– А потом кем стал – девчонкой?
– Трупом он стал, трупом! – завопила проводница.
– Ну-ка, замолчите! – рявкнул начальник поезда так, что не только спорщики мгновенно заткнулись, но и в коридоре, где шушукались изнывающие от любопытства пассажиры, воцарилась тишина.