Сезон охоты на ведьм. Ведьмин дар, стр. 49
– К проспекту! – крикнула Ирка, выскакивая из очередного проходного двора.
Они выбежали на проспект. Из ярко освещенных дверей ресторана выливалась разряженная толпа. Элегантные мужчины рассаживали в такси своих дам. Беглецы ринулись к стеклянному входу.
Покутник в своем черном костюме и при бабочке не вызвал у швейцара никаких возражений. Но завидев девчонок, строгий страж немедленно загородил собой вход.
– Куда? – грозно рявкнул он. – Несовершеннолетним…
– Проводите к задней двери, – металлически отчеканила Ирка, и глаза ее полыхнули зеленью.
Ни слова не говоря, швейцар оставил свой пост и зашагал впереди. Они нырнули в подсобные помещения, провожаемые удивленными взглядами поваров, миновали кухню. Швейцар любезно распахнул заднюю дверь.
Мерзко запахло мусором. Хлынувший из двери поток света озарил заваленный старыми ящиками дворик. А на железной стенке мусорного бачка вычертился темный контур собачьей головы. На широких человечьих плечах.
Беглецы круто развернулись и – назад, назад, назад! – через весь ресторан бросились обратно к выходу.
– А на чай? – крикнул им вслед швейцар.
Девчонки и покутник пронеслись через проспект, миновали небольшую площадь, снова выскочили к широкой ленте шоссе. Перед ними был темный провал подземного перехода. Позади них – четыре здоровенные широкоплечие фигуры. Песиголовцы вроде бы не спешили, но они были уже здесь, близко, за спиной!
– В переход! – скомандовала Ирка. На полной скорости их троица слетела по ступенькам.
Песиголовцы принялись неторопливо спускаться следом.
– Быстрее, хоть на секунду оторваться! – крикнула Ирка. Задыхаясь, беглецы промчались в гулкой пустоте подземного перехода, выскочили наружу…
Ирка остановилась. Обернулась. Мрак перехода на мгновение скрыл преследователей.
– Чего встала, бежим! – крикнула Танька.
– Никуда мы не бежим! – отрезала Ирка, запуская руку в сумку.
Она вытащила флакончик. На дне его лежал всего лишь крохотный комочек серой земли. Ирка стиснула флакончик между ладонями.
– Земля святая, що людей тримае, зло не пускае, собой покрывае, в себе запирае…
Ирка бормотала.
Гулкие шаги зловещей четверки слышались все ближе.
Иркины ладони сжимались все крепче.
Мерно вышагивающие песиголовцы появились внизу лестницы.
Стекло флакончика отрывисто кракнуло. Ирка коротко вскрикнула, когда осколки вонзились ей в ладони.
Четыре зубастые пасти предвкушающе оскалились.
Кровь с Иркиных ладоней окрасила комочек земли из раздавленного флакона.
Земля дрогнула. Словно долгий стон прокатился по ней. Широкий отвор перехода мучительно заскрипел – и пополз, смыкаясь. Асфальт взбугрился, разламываясь. Вывороченный фонарный столб гулко рухнул поперек площади.
Песиголовцы бросились вверх по лестнице. Ступени вспучились и опали, растекаясь цементной рекой. Один из монстров метнулся в сторону, рухнул на колени… Вязкий поток накрыл его с головой. Трое его товарищей развернулись и изо всех сил помчались обратно, к противоположной лестнице подземного перехода. И тогда земля застонала во второй раз.
Оба отвора перехода шевелились, смыкаясь–размыкаясь будто два гигантских рта. Искря разорванными проводами, падали фонарные столбы. Асфальт полз, словно гигантский серый язык. Земля вздохнула в последний раз – и переход сомкнулся, погребая всех песиголовцев.
Ирка судорожно перевела дух, разомкнула ладони… и бессильно осела прямо на руки покутнику.
– Ничего ж себе! – ошеломленно пробормотал тот.
Подхватив Ирку, он вбежал под арку солидного старого дома. Лампочка над единственным подъездом освещала замкнутый двор–колодец. Покутник опустил Ирку на деревянную скамейку. Танька, всхлипывая то ли от пережитого страха, то ли от облегчения, принялась вытаскивать из Иркиных ладоней мелкие кусочки стекла, непрерывно приговаривая:
– Ну ты дала! Ну ты им дала!
Кончиками ногтей она подцепила крохотный кусочек стекла, напряженно прикусила губу… В наступившей тишине стал четко слышен слаженный топот. Танька вскинула на Ирку налитые ужасом глаза… Четыре огромные темные тени накрыли двор. Плечом к плечу в арку входили песиголовцы. Единственный выход был отрезан.
– Нет, ну я так не могу! – возмутился покутник. – Это уже ни в какие ворота…
Один из псоголовцев понюхал воздух вокруг покутника, брезгливо чихнул и небрежно отстранил того плечом. Строй людоедов отрезал подруг от их спутника.
– Девочки, ну я правда не могу! – поверх собачьих голов крикнул несчастный мертвяк. – Уж больно они здоровенные и их опять много! Мне все–таки надо еще потренироваться. Вы ж, как всегда, справитесь?
– Знаешь, на этот раз, кажется, нет! – дрожащим голосом ответила Танька.
Девчонки отступали в глубь двора. Вот Ирка ткнулась спиной в стену дома… Истекающие голодной слюной пасти нависли над ней… Глаза в центре лбов вспыхнули торжествующим огнем.
– Справитесь–справитесь, – успокаивающе бормотал покойник, пятясь к выходу со двора. – Вон вы какие крутые… Землю двигаете.
Распахнутая пасть людоеда потянулась к Иркиному горлу…
– Опять бежишь, гад? – в отчаянии выкрикнула Танька. – Мало тебе друга Сашки, еще и нашу смерть искупать будешь, покутник фигов!
Убегающий споткнулся и замер будто вкопанный.
– Еще? Нет, я не могу! Это совершенно невозможно! Я и так устал! Я, в конце концов, терпеть не могу беготню… – забормотал он. – Хватит! С меня хватит! А–а!
Истошно орущий мертвец развернулся к песиголовцам. Его черный костюм вдруг лопнул по швам, и гигантские, будто старинные щиты, пластины мускулов покрыли мертвяка с головы до ног. Жуткая, полная острых клыков пасть хищно распахнулась. Длинные, как кинжалы, стальные когти выросли на пальцах. И покутник со всего маху всадил их в спину ближайшему врагу.
Песиголовец обиженно, по–щенячьи взвизгнул. А дико ревущий монстр ринулся на остальных. Его когтистая лапа полоснула поперек живота одного песиголовца, зубастая пасть сомкнулась на холке второго…
– Ну вот, а боялся… – невольно потирая горло, буркнула Ирка.
Жалобно скулящий песиголовец выполз из схватки, судорожно дернулся и неподвижно замер на асфальте. Его единственный глаз медленно тускнел.
– Не занесут их в Красную книгу, – заключила Ирка, поглядев, как жуткие челюсти их спасителя перехватили горло следующему песиголовцу. – Предлагаю считать породу окончательно вымершей.
Она устало двинулась к арке.
– Может, подождем? – предложила Танька.
– Кого?
– Ну… его, – нерешительно предложила Танька, с некоторым сомнениям поглядывая на их преобразившегося приятеля. Как раз в этот момент покутник вскинул очередного песиголовца над собой и шарахнул об асфальт, с хрустом ломая людоеду хребет.
– Ему не до нас будет, – усмехнулась Ирка. – У него разговор важный. – И Ирка указала пальцем в небеса.
Танька запрокинула голову. Из темной глубины звездного неба прямо во двор разворачивалась лестница лунного света. На самой ее верхушке виднелась смутная юношеская фигура.
– Как думаешь, простит его друг Сашка? – шепотом спросила Танька.
– Не знаю, – также шепотом ответила Ирка. – Но они хотя бы встретятся.
12
День восьмой, домашний
– Заходи скорее, – требовательно сказала Ирка и еще раз осторожно огляделась по сторонам. Вокруг было спокойно: все те же привычные соседские дома, старые дворы, такие тихие ранним утром. Воздух словно бы легко дрожит над калиткой Иркиного дома, а калитка слегка поскрипывает, обещая защиту, безопасность.
– А может, все–таки… – нерешительно начала Танька, косясь на дорожку вверх из балки. Дорожка тянулась от Иркиного дома как раз к особняку Танькиных родителей.
– Я сказала – нет! – почти рявкнула Ирка, толчком направляя подругу к калитке. В груди у нее словно скрутился тугой узел паники. И тихо, и вокруг никого, но все ее существо вопило: «Скорее! Внутрь!» А Танька, зараза, все медлила, все топталась, поглядывая на ведущую к ее дому тропинку. Да сдвинется она с места, наконец!