Слишком крута для тебя… (СИ), стр. 30

— Как ты можешь так уйти? — спросил он. — Такие места просто так не даются.

Сашка смерила его беззаботным, даже слегка отрешенным взглядом.

— Просто мне надоело быть женщиной, — на слове «женщина» она сделала явный акцент, не с целью придать пафоса своей речи, а потому что на самом деле, наконец-то, за двадцать девять лет своей жизни стала себя ею ощущать, — которая пишет о мужской потенции.

Филонов смерил ее еще более удивленным взглядом.

— Но спорт тоже не назовешь женским ремеслом, — попытался сыронизировать он.

Сашка широко улыбнулась. И эта улыбка отражалась в глубине ее глаз, ощущалась в каждом движении руки, когда она собирала со стола свои вещи.

— Зато спорт является важной составляющей моей жизни.

Андрей промолчал. Было видно, что он хочет еще что-то сказать, но не может решиться. Для Филонова это было странным.

— Кхм… Я в общем… Вот что хотел сказать… На самом деле… я не отношусь к тебе плохо… — речь давалась ему тяжело, — даже наоборот, — Саша резко повернулась, а Филонов снова умолк, тщательно подбирая слова. — Я… знаю тебя много лет… и, в общем, ты… тебя есть за что уважать! — Как человеку, который привык, говорит окружающим только колкости, ему было неловко. — Ну ладно… Я пойду. — Он снова вернул лицу беззаботный вид и быстрым шагом направился к двери, оставляя Сашку в недоумении.

Подобного она никогда себе даже не представляла. Подумав, она решила, что либо его до такой степени обрадовал ее уход. Либо он не такой плохой человек, каким хотел казаться.

Муха же отпускал ее тяжело. Долго уговаривал, предлагал увеличить оклад. И даже шантажировал, что, если она уйдет, он не скажет ей больше ни слова и жене запретит. На это Сашка только улыбнулась. Она вообще очень часто теперь улыбалась. Порой невольно и не совсем уместно. Она была счастлива и не могла этого скрывать. Это чувство переполняло ее настолько, что иногда возвращались прежние страхи, и она начинала бояться, что все это недолговечно. В такие минуты Макс быстро отгонял грусть. Каждый раз он доказывал ей свою любовь, свою преданность, не давая сомнениям поглотить ее. И она была безумно признательна ему за это, понимая, что у нелюбящего человека просто не хватило бы терпения каждый день бороться с ее страхами. А Макс боролся. Пускай порой это выглядело смешно и нелепо.

— Если бы я не любил тебя так сильно, разве я позволил бы тебя одевать мою любимую футболку со Спанч Бобом? Или постоянно отчитывать моего агента за снобизм? Или спать с левой стороны кровати, несмотря на то, что это и моя любимая половина постели?

И в этом был весь Макс. Открытый, любящий, преданный, задорный. И Сашка верила ему, стоило ей только увидеть его искристые глаза.

Платон Ярославович в свои семьдесят пять лет, наконец-то, вышел на пенсию. Он утверждал, что оставил должность посла из страха, что Макс с Сашей без него натворят глупостей, намекая на горячие нравы обоих. Он ни за что не желал признаваться, что устал и хочет отдохнуть, проводить больше времени с внуком. И Сашка с Максом благоразумно молчали, опасаясь задеть чувства его собственного достоинства.

— К тому же, — говорил Платон Ярославович, — с Веником вы без меня не справитесь. Вон вечно по работам, а за животиной некому взглянуть. — Он сделал глоток зеленого чая и хитро улыбнулся, заставляя Сашку с Максом насторожиться. Так было всегда, когда они замечали эту улыбку. — И, в конце концов, я жду правнуков! Эти все ваши хитроумные ласки, видимо, хороши, но пора приниматься и за более традиционные методы выражения любви.

Сашка покраснела, вспоминая сказанные ею в пылу слова во время первого совместного ужина. Макс громко рассмеялся, наблюдая это. А Платон Ярославович уже что-то напевал себе под нос, как бывало обычно, когда он был доволен собой.

Эпилог

Максим открыл дверцу платяного шкафа и невидящим взглядом уставился вглубь.

— Сашка, а где мой серый галстук? — крикнул он так, чтобы было слышно Саше на кухне.

— А мне почем знать?

Максим состроил гримасу и снова крикнул:

— Но ты моя жена!

Саша вошла в спальню и сложила руки на груди, но поза не вышла достаточно угрожающе из-за большого живота, сильно выпирающего вперед.

— Вот именно, жена! А не прислуга. Запоминай, куда кладешь вещи, — она все-таки прошла и достала искомый серый галстук из другой половины шкафа.

Макс обнял ее и прижал спиной к своей груди, нежно обхватив необъятный живот жены.

— Почему ты не можешь быть милой? — спросил он шепотом и поцеловал Сашку в шею.

Саша непроизвольно поежилась, волнуясь от близости мужа, и доверчиво откинулась ему на плечо.

— Я и так милая, — она повернула голову и заглянула ему в глаза.

— Конечно, иногда… И сладкая… — он поцеловал ее в губы, — и теплая…. — его рука потянулась к ее груди, но Сашка перехватила ее. — И вредная.

— С минуты на минуту приедут Димка с Лидой, — сказала она и поправила платье. Провела рукой по волосам и надула губы. — Я толстая?

Вопрос, который Макс слышал каждый день. Он вздохнул. Ее гормональные всплески удивляли его.

— Вовсе нет. Просто ты носишь нашего ребенка. Это естественно.

— Я огромная.

— Нет, огромен только твой живот. Все остальное такое же, как обычно, — его рука снова скользнула по ее груди.

— Ах, Макс, успокойся, — раздалась трель дверного звонка. — Иди, открывай, а я утку достану из духовки, — она побежала на кухню, забыв о своем животе. — И бокалы… Я забыла бокалы!

В прихожей раздались радостные приветствия и Саша невольно улыбнулась, выкладывая утку на большое овальное блюдо.

— Тебе помочь? — спросила вошедшая Лида. — Прости, я не поздоровалась. Она потянулась к Саше и поцеловала в щеку. — Выглядишь… — она бросила нежный взгляд на живот Саши, — счастливой.

— Я и есть счастливая. Как твой токс? — поинтересовалась Саша, предвидя ответ и сочувственно глядя на бледное лицо Лиды.

— Все также. Уже четвертый месяц, а он меня не покидает ни на минуту. И в тоже время я зверски хочу жрать. Извини, что грубо. По-другому не могу выразиться.

Саша улыбнулась.

— А мы наконец-то вчера узнали, кто у нас, — она провела рукой по животу. — Это девочка, — мечтательно закрыла глаза. — Дочка!

Лида взвизгнула и бросилась обнимать Сашку. А Саша уже привыкла к импульсивности подруги.

— Здорово! Поздравляю вас. Не боишься? Тебе ведь уже рожать.

— Пока нет. Мне кажется это… естественным.

В кухню вошел Макс, прерывая их разговор и Лида отошла в сторону, не заметно схватив канапе с блюда, стоящего на столе.