Слишком крута для тебя… (СИ), стр. 16

По закону подлости, когда они подходят к дому, на крыльце стоит Платон Ярославович, потягивая из чашки кофе.

На мгновение его всегда невозмутимое лицо приобретает выражение шока при виде обнаженного по пояс Максима и растрепанной Сашки в грязных от травы брюках. Но в следующую секунду он снова владеет собой.

Саша, пробормотав слова прощания, очень быстро проходит мимо Платона Ярославовича к машине.

— Означает ли это, что мое присутствие больше не нужно? — осторожно спрашивает дед Макса.

Максим смерил его недовольным взглядом.

— Это не то, что ты подумал. Мы просто упали.

— Угу, — недоверчиво.

— И перестань пить кофе на ночь. Ты же знаешь, что тебе нельзя.

Затем Максим протягивает деду завернутого в майку щенка.

— Вот… Устрой его, пока я Сашку отвезу.

— Что это?

— Это щенок. Мы нашли его возле реки. Александра настояла, чтобы мы его забрали. Может, кто-то будет искать его…. Хотя он без ошейника. В общем, займись им, дед… — устало говорит Макс.

Глава 11

Саша заскрипела зубами от злости. Какой ужас! А она полагала, что хуже уже быть не может. Но не с этим человеком.

В ярости Сашка смяла газету и одним точным броском забросила ее в корзину для мусора.

Тем вечером, когда Макс подвез ее домой, она так спешила от него избавиться и скорее оказаться одной, что ничего не замечала. Но, видимо, какой-то журналисткой крысе удалось сделать эти обличительные снимки за те пару минут, что они с Максом шли к подъезду.

Саша проштудировала всю возможную прессу на следующий день после случившегося. И успокоилась, увидев, что этот инцидент остался незамеченным. Но, как видно рано радовалась — статья появилась через три дня после случившегося.

С того дня с Максимом они не виделись, так как Саша печатала новый номер, а Макс был полностью погружен в тренировки. Сезон начинался через две недели и тренер «Динамо» не давал им, кроме выходных, ни одного дня отдыха. Выжимал из команды все соки, дабы не было желания вечером даже надраться. Начался строгий режим.

Но Макс, звонил ей каждый день, придумывая любые темы для разговора. Пускай даже о погоде. Просто ему было необходимо ее слышать.

Можно было, конечно, приехать к Саше, несмотря на все запреты. Чего уж там! Раньше Макс не раз нарушал режим. Но он хотел дать ей время. Дать время успеть соскучиться. Он надеялся, что она будет скучать. Потому как он тосковал. Сильно тосковал!

Злость после увиденной статьи Сашка выразила тоже по телефону. Она орала в трубку хороших десять минут, покрывая его всеми возможными и невозможными ругательствами. Как обычно, прокричавшись, она успокоилась, не требуя от него объяснений. Понимала, что виноваты оба. Александра просто выплеснула свою ярость.

Дальше разговор пошел о его тренировках. Про них Саша могла говорить часами. Какую стратегию разрабатывает «Динамо»? Какой основной состав команды на первую игру? Расписание остальных матчей.

Она любила мир футбола. Ей была интересна каждая мелочь.

— У меня уже есть два билета в первый ряд на игру с Германией. Для тебя и деда, — сказал Максим.

— Правда, что ли? — Саша была в восторге, забыв о своей недавней ярости.

Нечасто ей удавалось смотреть игру вживую непосредственно на стадионе. После новости Ковалева она как будто перенеслась туда. Уже слышала крики и свист фанатов, ощущала запах пива и немного — пота, видела зеленое поле. Одним словом, чувствовала эту характерную энергетику, когда кровь в жилах бурлит от одного лишь пребывания там.

Максим же каждый раз, лежа в своей постели и разговаривая с Сашей, удерживал себя от порыва немедленно ехать к ней. Может, он избрал дурацкую тактику, но надеялся, что она сработает. Ибо, черт возьми, он никогда не вился вокруг девушек и не знал, как это делать. Раньше они крутился вокруг него, а не наоборот.

Разговоры не позволяли совсем забыть о нем. А отсутствие встреч должно было, вызвать желание увидиться.

Зато Платон Ярославович на протяжении недели умудрился дважды пообедать с Александрой. Как Макс ему тогда завидовал! Дед рассказывал о ней, во что она была одета, что ела, отвечал на самые глупые вопросы. Но никогда не говорил, о чем они разговаривали. Все отнекивался — либо не помнит, либо о таких пустяках, что и пересказывать нечего.

После разговора с Сашей у Максима обычно следовала бессонная ночь, наполненная чисто мужскими фантазиями. Долгое воздержание и постоянное вожделение, и, как следствие, давали стойкую, уже порядком надоевшую, эрекцию.

Ему тридцать три.

Максим входит в пустой темный зал клуба. Так кажется на первый взгляд. Но, конечно, он знает, что «Кентавр», на самом деле, полон его друзей. Так было всегда на его день рождения. Вот уже четвертый год подряд.

Вокруг царит звенящая тишина, но, как только Макс делает шаг вниз с последней ступеньки лестницы, резко включается свет и раздается дружеский крик: «С днем рождения!». Компания смеющихся футболистов кричит и свистит. Затем парни выстраиваются в неровный ряд перед улыбающимся Ковалевым и начинают петь. Никто не поет здесь Happy Birthday.

— Грязные шлюшки будут наказаны — вымыты, выбриты, маслами смазаны, на кол посажены [1] ….. (с) — поют басистым хором брутальные парни. Под этот аккомпанемент выходят шесть полуобнаженных девиц только лишь в нижнем белье.

Максим смеется и принимает поздравления друзей. Сальные шуточки так и звучат в зале. Вместо здоровья они желают хорошую потенцию. Взамен счастья рекордное количество голов до конца года. И для любви горячую кошечку под одеялом.

Все также, дружно смеясь, футболисты рассаживаются и начинают подкрепляться горючим. Каждый на свой вкус. Макс пьет коньяк. Девушки кружатся вокруг парней, разрешают трогать свои самые интимные места, при этом отнюдь не стесняются грубых шуток ребят.

Две самые смелые девицы томно касаются плеч именинника, ожидая поощрения для дальнейших действий. И Макс садит одну из них себе на колени. Инициативная девушка сразу же седлает его, умело трется о его пах. Но вскоре Макс понимает, что она его совсем не возбуждает, а, наоборот, раздражает. Согнав девушку с коленей, продолжает пить, желая напиться до бессознательного состояния.

И, он-таки надрался. Прилично надрался.

— А вот скажи мне, Макс…. — начинает Левка Щедрин, — твоя баба в постели такая же холодная, или только строит из себя монашку?

Выпустив изо рта дым, Макс скривился.

— Она не баба, — бросил он, удерживая себя от того, чтобы размазать противную улыбку Щедрина по его же физиономии.

— Да, ладно тебе… Мне просто интересно, что в ней такого, что ты так долго ее окучиваешь? А… ну-ка расскажи, какая она в постели?

Макс срывается. Вскочив, он хватает Левку за воротник рубашки и с силой встряхивает.

— Не смей даже говорить о ней. Даже имя ее не произноси, — зло шипит он.