Великие Борджиа. Гении зла, стр. 52

« Папа нагоняет жирок своим кардиналам перед тем, как их отравить».

III

Все, что делалось в Венеции, делалось превосходно. Светлейшая Республика устраивала свои дела так, что ее дукаты служили стандартной монетой для всей Италии и, пожалуй, даже для всей Европы, и ее галеры были самыми лучшими, и даже ее кондотьеры были ей верны и в своей военной службе совершенно надежны – этим мало кто мог похвастаться.

Нечего и говорить, что венецианские дипломаты были самыми осведомленными и проницательными. Вряд ли у посла Джустиниани имелись формальные доказательства отравления, но в отношении захвата имущества покойного никаких сомнений не было – все делалось совершенно открыто, и история с неисполненным завещанием кардинала Микели была вовсе не единична. Вот что пишет в своем дневнике Иоганн Бурхард:

« В понедельник, 13 ноября[1502 года], было перенесено в церковь Санта Мариа дель Пополо тело Кристофо, блаженной памяти епископа Кортоны, секретаря и ассистента его святейшества папы; он скончался вчера вечером в своем доме между названной церковью и больницей рабов, возле реки; тело его сопровождали придворные кардиналов и многие прелаты. Его похоронили в гробнице. Он составил завещание, исполнение которого он поручил досточтимым кардиналам Неаполитанскому, Беневента и Сайта Пракседа.

Но папа, считая себя самого наследником, поручил исполнение своей воли правителю города.

Последний вывез все, без исключения, имущество, оставленное епископом, и завладел им. Он приказал также продать епископу пшеницу, находившуюся в Кортоне, и Кортонскую церковь за две тысячи дукатов некоему флорентийцу».

Бурхард не пишет об отравлении, конечно, и оно в данном случае вряд ли и случилось, уж слишком незначительной была бы добыча – но об отмене завещания пишет без всякого удивления, по-видимому, это было достаточно обычным делом. Другое дело – кардинал Микели. После его смерти папская казна пополнилась 150 тысячами дукатов, но даже и их не хватило надолго. В мае 1503 года папа Александр назначил 13 новых кардиналов. Согласно венецианскому послу, все они щедро заплатили за такую огромную честь, и в казну влилось еще 130 тысяч дукатов. К тому же большинство назначенных были испанцами, что имело огромный политический смысл: 28 апреля 1503 года французские войска потерпели поражение под Неаполем. Перемена «французского союза» Папства на новый, «испанский» союз сделалась теперь весьма возможной – испанские войска овладели Неаполем, надо было глядеть в оба, потому что в такой ситуации были возможны любые неожиданности.

Надо сказать, что весь период с февраля до августа 1503 года освещен не так уж хорошо, потому что наш главный источник сведений Иоганн Бурхард был в отлучке, в Страсбурге, и дневника своего не вел. Новая запись появляется в его дневнике только 12 августа. И пишет он вот что:

« В субботу, 12 августа, утром папа почувствовал себя плохо».

IV

Сюжет романа А. Дюма «Граф Монте-Кристо» построен на судьбе Эдмона Дантеса, по ложному обвинению посаженного в тюрьму на бессрочное заключение. Ему удается бежать, обрести несметное богатство и восстановить справедливость, отомстив своим врагам, и вот уже вторую сотню лет читателям чрезвычайно занятно следить за приключениями героя Дюма – но писателю понадобилось и объяснить как-то происхождение его огромных богатств. И он нашел средство – ну конечно же, герой нашел клад. Про клад ему рассказал его товарищ по заключению, аббат Фариа, а сам клад, оказывается, – сокровища некоего кардинала Спада (придуманного Дюма), спрятанные им от алчности папы Александра VI. Ибо этот владыка Рима охотно убивает своих богатых подданных, дабы стать их наследником, его излюбленный способ убийства – отравление, а жертвами становятся те, которых он совсем недавно вознес высоко. Таким образом, убийца получает выгоду трижды: сперва он продает должности за немалые деньги, потом убивает получателей должностей, становясь их наследником, а потом продает освободившиеся должности еще раз…

Роман Дюма сейчас относится разве что только к развлекательной, легкой литературе, но он превосходно написан, в нем есть и подтекст, и даже легкий сарказм. Вот, например, небольшая цитата:

«[Кардинал] Спада знал, что значит приглашение на обед. С тех пор как христианство – глубоко цивилизующая сила – восторжествовало в Риме, уже не центурион являлся объявить от имени тирана: «Цезарь желает, чтобы ты умер», а любезный легат с улыбкой говорил от имени папы: «Его святейшество желает, чтобы вы с ним отобедали».

Так вот, согласно А. Дюма, кардинал Спада получает приглашение на обед к Его Святейшеству, знает, что это может означать, и предусмотрительно прячет свои сокровища в некоем тайнике, местоположение которого откроет придуманному А. Дюма аббату Фариа, который передаст эту тайну придуманному А. Дюма Эдмону Дантесу – и все, задача решена, и роман «Граф Монте-Кристо» может двигаться дальше, к волнующему финалу.

Мы за ним не пойдем, у нас другие задачи, в конце концов, изучать « историю по Дюма» – не самое продуктивное занятие на свете. Так что вернемся из середины XIX века, когда А. Дюма сочинил свой увлекательный роман, во времена Борджиа, в самое начало XVI века, и посмотрим, что же там происходило на самом деле.

Хронология получается такая: 6 августа 1503 года папа Александр и его сын Чезаре Борджиа были гостями кардинала Адриано Кастеллески на ужине, данном в их честь на вилле кардинала. 9 августа Святой Отец передал кардиналу Кастеллару пост архиепископа Монреале, который раньше принадлежал племяннику папы, кардиналу Хуану Борджиа. Хуан умер от сифилиса, позиция архиепископа Монреале, таким образом, освободилась и была передана другому лицу – все было сделано именно так, как и положено. Оба кардинала – и Кастеллески, которого Александр VI почтил своим визитом, и Кастеллар, которому достался выгоднейший пост архиепископа, – получили свои красные шапки совсем недавно, 31 мая, уплатили за них столько, сколько было назначено, и, по всей видимости, находились с папой Александром в наилучших отношениях. Понятно, схема, описанная А. Дюма – по крайней мере, в данном случае, – не применялась.

Но, как и было сказано в дневнике Иоганна Бурхарда, 12 августа 1503 года папа Александр VI почувствовал себя плохо.

V

Согласно донесению посла Феррары в Риме, направленному им герцогу Эрколе д’Эсте и датированному 10 августа, « папа Александр озабочен переговорами с императором Максимилианом о признании Чезаре Борджиа властителем Сиены, Лукки и Пизы».

Информация эта носила самый срочный характер: во-первых, с просьбой папа Александр обращался не к королю Франции, а к его врагу, императору Священной Римской империи, во-вторых, герцогу Эрколе достаточно было только глянуть на карту для того, чтобы увидеть, что получится у Чезаре Борджиа в случае удачи. А получалось у него огромное по итальянским масштабам государство, охватывающее удушающим кольцом удава все владения Республики Флоренция и выводящее Чезаре прямохонько на порог герцогства Феррара.

Было тут от чего встревожиться Эрколе д’Эсте, государю мудрому и осторожному, но делать ему ничего не пришлось, потому что уже через пару дней ситуация резко поменялась.

Папа Александр заболел 12 августа, а на следующий день, 13 августа, очень нездоров оказался и кардинал Адриано Кастеллески, на вилле которого совсем недавно проходил пышный прием. 16 августа заболел и Чезаре Борджиа, который тоже там присутствовал.

Что интересно – венецианский посол Джустиниани, человек умный и к семейству Борджиа совершенно не расположенный, никакого отравления тут не подозревал, а в сообщениях своих ссылался на эпидемию лихорадки, случившуюся в Риме. Он даже процитировал самого Святого Отца, который сказал ему, что « август – плохой месяц для толстяков», явно имея в виду самого себя. Папе Александру было 72 года, он был уже не так подвижен, двигался все меньше и действительно набрал лишнего веса. Папа свалился 12 августа, и Чезаре в тревоге за отца даже отсрочил свой отъезд из Рима. 15 августа доктора пустили Александру VI кровь – тогдашнее универсальное средство от всех воспалений. Ему и правда стало лучше, потому что он позвал к себе несколько кардиналов и поиграл с ними в карты. Тем временем плохо стало уже и Чезаре – его рвало, он испытывал страшные боли в желудке, и температура у него взлетела так, что доктора погрузили его в чан с ледяной водой. Это помогло, хотя с пациента начала клочьями слезать кожа. 17 августа папе опять стало плохо, и до такой степени, что на следующий день он решил исповедаться. Бурхард отмечает, что больной ни разу не выразил желания повидать своего сына Чезаре, как, впрочем, и дочь Лукрецию, и своего младшего сына Жоффре.