Великие Борджиа. Гении зла, стр. 41

Чезаре Борджиа играл свою большую игру. У него была надежда получить предлог для нападения на Флоренцию – и он потребовал от Республики, чтобы ему заплатили немедленно, а сам двинул свое войско в поход, якобы на Пьомбино. Проблема тут была только в том, что он тем самым пересекал владения Республики, при этом не только без ее разрешения, но еще и в опасной близости к самой Флоренции. И уже находясь на ее территории, он сообщил, что ему нужна « союзническая помощь» в виде половины артиллерии, защищавшей город. Совершенно неизвестно, как повернулось бы дело, если бы король Людовик не начал наконец свой неаполитанский поход. В середине июня его войско в 12 000 пехотинцев и 2000 конных парадным строем прошло через Рим и получило папское благословение. Чезаре пришлось оставить все прочие дела и срочно выставить обещанные им 4000 солдат на помощь своему могущественному союзнику. Свои дела с Флоренцией он покуда отложил, Республике было так или иначе некуда деться. Ну, к сказанному можно прибавить еще одно интересное обстоятельство – король Людовик XII, будучи в Риме, поговорил со Святым Отцом и сообщил ему, что Ив д’Алегре считает, что держать в тюрьме знатную даму как-то негоже, и в силу этого ходатайствует об освобождении Катерины Сфорца из ее заключения в замке Святого Ангела. И король по зрелом размышлении решил это ходатайство поддержать. Катерину Сфорца освободили почти немедленно, 30 июня 1501 года.

Из Рима она уехала под французской охраной.

Ну, с Ивом д’Алегре все более или менее ясно: графиню Катерину после падения Форли взял именно он, а когда отдал ее в руки Чезаре за очень приличный выкуп, он и в мыслях не держал, что тот так с ней обойдется. Так что то, что именно он ходатайствовал об ее освобождении, – это понятно и даже предсказуемо. А вот для того, чтобы понять, почему король решил дать этому ходатайству ход, да еще и с присоединением собственного веского слова, нужны некоторые объяснения.

Еще в самом начале итальянского похода был у Жоржа д’Амбуаза, кардинала Руанского, один памятный разговор с второстепенным флорентийским дипломатом. Он был даже и не посол, а так, технический сотрудник, заведовавший Второй Канцелярией Республики Флоренция. Так вот, этот клерк кардиналу надерзил: когда всемогущий Жорж д’Амбуаз, первый министр короля Франции, сказал ему, что « итальянцы ничего не понимают в военных делах», он получил в ответ замечание, что французы зато ничего не понимают в политике, а иначе они не усиливали бы всеми силами своего привилегированного союзника в ущерб прочим.

Мысль свою собеседник кардинала даже усилил, пояснив, что чем сильнее Папство будет становиться с французской помощью, тем независимее оно поведет себя в дальнейшем, и совсем не обязательно так, чтобы это оставалось в интересах Франции. Кардинал был умным человеком – он признал справедливость такого замечания и не стал сердиться за такой вот как бы выговор, сделанный ему лицом столь незначительным. Он даже стал вежливее со своим собеседником. Надо полагать, поведение Чезаре Борджиа в начале и середине 1501 года напомнило его французским союзникам о сделанном им предупреждении – герцог Валентино стал вести себя настолько вольно, что его действия уже начинали создавать политические проблемы. Ограбление купеческой Флоренции не вызывало у советников короля Людовика никаких особенных эмоций – но они все-таки предпочитали, чтобы « выкуп за защиту» шел в казну Франции, а вовсе не в сундуки Чезаре Борджиа. Оставила свой след и история с похищением Доротеи Караччиоло – то, что это дело рук Чезаре, знали и в Венеции, и во французской ставке. Но что же было с ним делать, если Чезаре Борджиа располагал теперь уже собственным войском в несколько тысяч солдат и оплачивал его с помощью папской казны? Даже если он нагло лез во владения Флоренции и принуждал ее к платежам, которые могли бы в иных условиях пойти самому Людовику XII, то все же было куда лучше иметь его другом, а не врагом. По крайней мере – до тех пор, пока в нем не пройдет надобность. В общем, было принято компромиссное решение: поход на Неаполь пойдет так, как он и намечался, « в тесном союзе с верным своему сюзерену герцогом Валентинуа». Но чтобы герцог не слишком зарывался, ему будет дана некая символическая затрещина – и в качестве этой затрещины требование освобождения Катерины Сфорца пришлось очень кстати. Графиню Катерину освободили без всяких споров – семейство Борджиа знало, когда надо уступить. Но некие выводы из случившегося были все-таки сделаны – как только это оказалось возможным, в подвалы замка Святого Ангела был брошен бывший властитель Фаенци Асторре Манфреди. Его упрятали там так быстро, хорошо и надежно, что пожаловаться Людовику XII он не успел. Чезаре уже познакомился с « рыцарскими порывами» короля Франции.

Столкнуться с ними еще разок он не захотел.

Каштаны, рассыпанные на пиру, и иные забавы

В числе причин провала итальянского похода Карла VIII указывалось, например, на то, что он « не хотел поделиться». Советники его наследника, короля Людовика XII, не хотели наступать дважды на те же грабли. Они прекрасно помнили, что тогда, в кажущемся уже далеким 1494 году, королей Неаполя выручили их кузены, короли Арагона. Поэтому сейчас, в неаполитанском походе 1501 года, королю Фердинанду Арагонскому была предложена доля в добыче, и при этом весьма щедрая. Людовик XII был уже авансом провозглашен папой королем Неаполя – но зато вся Апулия, то есть добрая половина тех земель, что составляли это королевство, отходила Арагону. Было сочтено, что честный дележ будет лучше войны с ее риском и огромными расходами – и король Фердинанд согласился, что лучше получить половину королевства Неаполь в качестве подарка, чем драться за то, чтобы королевство осталось у его родни. Соглашение было скреплено папским благословением – Франция и вся Испания, то есть и Кастилия, и Арагон, вступали в новый Священный Союз, объявляли Крестовый поход – ну и давали прочие обещания, связанные с вящим преуспеянием дела Христова… Термин PR (public relations) еще не был изобретен, но пользу хорошей пропаганды все понимали и тогда, и в этом смысле союз с Папством был Людовику XII очень полезен. Одно время, собственно, казалось, что и Федериго Арагонский, король Неаполя, согласится с такой сделкой – положение его становилось безнадежным, а французы предложили ему что-то вроде отступного: в обмен на отречение он получал французский титул и поместья во Франции.

Но король был отважен, его покинули еще не все его бароны – и он решился защищаться. У него даже оставались некие союзники в Папской области – семейство Колонна, не чая ничего хорошего ни от французов, ни от Чезаре Борджиа, решилось на сопротивление. Король Федериго думал также, что ему удастся зацепиться за укрепления Капуи – но 24 июля ворота города были открыты изменой, и в Капую ворвались папские войска. Последовала неслыханная резня. Утверждалось, что число убитых в городе превысило 4000 человек, число изнасилований исчислению не поддается. Согласно «Истории Италии», написанной Франческо Гвиччиардини, Чезаре велел, чтобы самых красивых женщин не терзали, а отводили к нему – он задумал создать себе нечто вроде импровизированного гарема. Трудно представить себе, что он мог настолько контролировать своих солдат – скорее всего он просто забирал себе кого-то из тех пленниц, кто попался ему на глаза и понравился, – но легенда Борджиа была уже в полном цветении. Франческо Гвиччиардини, человек очень и очень скептичный, не усомнился в излагаемой им версии, он полагал Чезаре способным на все, даже на то, чтобы отнять у насильника его добычу.

Взятием Капуи поход и закончился. Федериго Арагонский сдался королю Людовику – и что интересно, тот не стал забирать назад своего предложения об отступном платеже. Федериго получил что-то вроде пенсии – поместья во Франции, где он мог доживать свой век в тишине и покое. Чезаре Борджиа был все-таки прав.