Великие Борджиа. Гении зла, стр. 40

Теперь он собирался идти на Неаполь.

Чезаре Борджиа и его победы

I

Согласно запискам Иоганна Бурхарда, месса в Сикстинской капелле, которую там отслужили 6 января 1501 года, вышла скучной. Служить ее должен был сам Святой Отец, но он прибыл слишком поздно, и его заменил прокуратор Ордена сервитов, посвятивших себя Богородице. А отец-прокуратор был известен как человек, в присутствии которого от тоски только что мухи не дохли, так что недовольство церемониймейстера папского двора можно понять – как-никак он привык к красочным зрелищам. В этот же день, поближе к вечеру, «золотая дверь», открытая для паломников по случаю Юбилейного года, была закрыта и даже заложена кирпичами.

Праздники действительно были позади, начинались обычные будни.

С этим положением вряд ли согласились бы обитатели городка Реджио – 22 января через него прошли французские войска под командой Ива д’Алегре. Платить за хлеб, вино и прочие нужные им припасы они не стали, а попросту разграбили городок, забрав себе все, что нашли нужным, и кое-что сверх того – а тот факт, что французы шли на помощь Чезаре Борджиа, гонфалоньеру Церкви, жителей Реджио ничуть не утешил. Ива д’Алегре и его солдат король Людовик послал под Фаенцу как своего рода аванс. Где-то поближе к лету предполагалось, что французские войска начнут поход на Неаполь, и тогда им могла бы понадобиться помощь Чезаре. Как-никак у него было уже несколько тысяч солдат под командой опытных людей вроде Вителоццо Вителли или Паоло Орсини – все это могло бы очень пригодиться. Ну, французская подмога Чезаре, увы, не помогла – его внезапное нападение на Фаенцу в середине января провалилось, но к февралю военные действия как-то отошли на второй план. Зимой все-таки воевать неудобно, хотя бы потому, что кормить коней становится затруднительно.

В отсутствие травы приходится переходить на сено, а сено надо заранее запасать, и его трудно перевозить. Так что получается, что конницу зимой лучше держать поближе к конюшням.

Раз уж воевать было пока нельзя, Чезаре Борджиа занялся устройством своих новых владений. Он постарался сделать так, чтобы новые подданные его полюбили. Например, учредил в Имоле благотворительное учреждение, названное в его честь Ла Валентина [39]. А в Форли он уплатил налоговую недоимку, которую город задолжал Святому Престолу.

Не следует думать, конечно, что меры по укреплению новой власти ограничивались благодеяниями – отнюдь нет. На местах распоряжались назначенные Чезаре губернаторы – как правило, каталонцы из его ближайшего окружения, и эти люди возражений не терпели, и расправа у них была короткой.

В феврале 1501 года Чезаре Борджиа был совершенно уверен и в своих силах, и в своем могуществе, и в том, что он совершенно необходим своим союзникам, французам и венецианцам. Это видно хотя бы из того, что именно в это время в его владениях вдруг случилось чрезвычайное происшествие.

14 февраля 1501 года на дороге между Порто Чезанатико и Червией была похищена Доротея Караччиоло.

II

Обстоятельства дела были таковы: Доротея Караччиоло, придворная дама Элизабетты Гонзага, герцогини урбинской, отправилась на север, в Венецию. Там ее ожидал супруг Джованни Баттиста Караччиоло, военный на службе Светлейшей Республики и вообще человек почтенный и заслуженный. Но прекрасная Доротея до места своего назначения так и не добралась, потому что ее и ее спутников остановил на дороге конный отряд из пары дюжин лихих молодцов. Представляться они не стали и даже никого не ограбили, а просто завернули придворную даму герцогини урбинской в плащ и увезли в неизвестном направлении. Все было проделано так быстро и четко, что наводило скорее на мысль о заранее запланированной засаде, чем о случайном похищении разбойниками.

А поскольку случилось это на территории, подконтрольной Чезаре Борджиа, и было известно, что за порядком в своих новых владениях он следит строго, то к нему с протестом явилась целая делегация. В нее входил венецианский посланник синьор Маненти, посол Франции барон де Транс и даже Ив д’Албер, командир французского вспомогательного отряда, в принципе подчиненный Чезаре.

Герцог встретил их очень любезно и сказал, что по существу дела он ничего сказать не может, но обещает самое тщательное расследование. Он даже намекнул, что, как ему кажется, у похищенной дамы был любовник, капитан Диего Рамирес, офицер папских войск. Но дон Диего был направлен на службу в Урбино, и где он находится в данный момент, герцогу Валентино неизвестно.

Ну, ему не поверили.

Венецианский посол заявил формальный протест в Ватикан, на что папа Александр ответил ему следующее:

« Акт похищения настолько гнусен и отвратителен, что я не могу даже измыслить кару, достаточную для того, чтобы наказать по заслугам того, кто это сделал. Если герцог [Валентино] действительно виновен, то он просто сошел с ума».

Король Франции Людовик XII был не менее категоричен. Когда венецианцы пожаловались ему на похищение супруги гражданина Светлейшей Республики на территории, подконтрольной Чезаре Борджиа, он ответил, что, будь у него два сына и один из них оказался бы виновен в похищении, он повесил бы его без всяких колебаний. Что сказать? Было совершенно очевидно, что ни папа римский, ни король французский не хотели вглядываться в дело о похищении Доротеи Караччиоло слишком пристально. Когда она, на ее большое счастье, в самом конце 1503 года все-таки объявилась живой и здоровой и была возвращена ее супругу, оказалось, что похищение было проведено по приказу Чезаре Борджиа, и все это время, с февраля 1501 года по декабрь 1503-го, то есть без малого три года, она провела у него в качестве рабыни.

Но тогда, в феврале и в начале весны 1501-го, ни король Франции, ни тем более Святой Отец и не собирались ни во что такое вникать, тем более что за Чезаре появились грехи поважнее похищения знатной дамы.

В апреле он вторгся во владения союзной Франции Республики Флоренции.

III

Случилось это после очередного сражения под Фаенцей. В середине апреля город отбил было неожиданный наскок папских войск, но запасы иссякали, артиллерия врага делала свое дело – и в итоге было достигнуто соглашение о капитуляции. Фаенца сдавалась в обмен на обязательство, что ее не будут грабить. Асторре Манфреди был волен уехать, куда он захочет, но Чезаре отнесся к нему так дружески и так искренне поздравлял его с героической обороной, стяжавшей Асторре славу по всей Италии, что он решил остаться в лагере у своего бывшего противника. С Фаенцей как с военной проблемой было покончено – и войска Чезаре пошли дальше. Его называли теперь герцогом Романьи. Собранные им воедино владения начинали напоминать уже некое государство, и он был совсем не прочь округлить его границы за счет Флоренции.

Республике пришлось туго, собственных сил для обороны она не имела. Беду на какое-то время удалось отвести, воззвав к посредничеству короля Людовика. В результате был достигнут некий компромисс – Флоренция «нанимала» войска Чезаре на службу за 30 тысяч дукатов в год, и оплаченные таким образом солдаты должны были присоединиться к французскому походу на Неаполь. Правда, Флоренция вовсе не собиралась выполнять подписанное соглашение – во всяком случае, не собиралась выполнять его прямо сразу. Проблема состояла в том, что у Республики не было готовых денег на выплату этой союзной контрибуции. К тому же оплачиваемые ею отряды подчинялись злейшему врагу Флоренции, Вителоццо Вителли. Тут были свои счеты. Брат Вителоццо служил Республике в качестве кондотьера, был сочтен изменником – не без оснований – и в результате оказался захвачен и казнен. Та же судьба могла постигнуть и самого Вителоццо, он спасся только чудом. С тех пор не было у Флоренции врага хуже него. И оплачивать его солдат только потому, что он в данный момент служит герцогу Валентино, флорентийцам не хотелось.