Три дня до эфира, стр. 10
Юра задумался.
— С Шупеней понятно. Он жадный, а жадность фраера погубит… «А вот Крокуса выручать нужно. Он балбес, конечно, но свой же чувак, в ментовке не сахар, а у Крокуса почки больные, помнят же все, как он зимой ссался кровью и не мог сдержаться…
Пацаны помолчали.
— Ну ладно, я к вам, собственно, по иному поводу, — сменил интонацию и набор слов сыщик. — Тут вот какое дело…
Семкин тихонько обнял Шурочку за плечи и вывел наверх — пошёл мужской разговор, в котором даме принимать участие было не обязательно…
Через несколько минут к Шуре вышел Папитату и сообщил, что на его территории «все шисто», а если бы и было что-то подозрительное, то они, пацанва его, точно бы все знали, он, конечно, спросит на всякий случай у бригадира своего, нет ли какой дополнительной информации, но это только к вечеру или к завтрашнему утру будет ясно, а сейчас — ничего. Точно.
Затем появился Юра, взял у Шуры пятьдесят рублей, пошарил по карманам — там была россыпь сигарет без фильтра, — зажал в кулаке гонорар и ещё раз спустился к ребятам. Попрощаться и, наверное, дать ценные указания.
Шура попыталась заглушить первое разочарование. Наверное, отрицательный результат — тоже результат, раз на этой территории ответ не получен, значит, одним пустым квадратом меньше, нужно двигаться дальше, дальше искать.
Несмотря на подвальную вонь, которая заглушила нежный парфюм (и теперь от плаща, рук и волос откровенно пахло помойкой), Шура поняла вдруг, как сильно она проголодалась. Не обращая внимания на спутников, девушка рванулась к киоску со шведскими и датскими сосисками и быстро-быстро проглотила один датский хот-дог с солёными огурцами, ломтиками лука, кетчупом и горчицей. Ох, как вкусно. Только затянувшись после перекуса сигаретой, Шура огляделась, ища своих спутников.
Юра и Семкин стояли на противоположной стороне улицы и подавали Шуре какие-то странные знаки руками. Вроде звали к себе, но намекали, что она должна приблизиться к ним незаметно и вести себя как посторонняя. В руках друзей было по бутылке пива.
Шура перешла дорогу и пошла за парочкой на приличном расстоянии, и только за вторым углом, куда сыщики повернули, троица воссоединилась. Семкин выглядел непривычно весёлым, а сыщик Юра — удовлетворённым. «Странно», — подумала Шура.
Следующим пунктом деловой прогулки был намечен вокзал. Туда сыщики добирались тоже почему-то сложно и нестандартно, но Шуре просто не хотелось спорить с опытными людьми: почему бы не уважать чужую мнительность. Объяснять Юре — да кому он нужен?! — глупо, тем более она сама человека впервые видит и не может составить о нем точного мнения.
На лестнице у входа в Московский вокзал Юра очень сердечно обнялся с нищим, который пел неторопливую песню про несчастных голодных детей, собирая гроши сострадательных пассажиров и провожающих в перевёрнутую шляпу-»пирожок».
Шура уже знала, что гонорар будет выплачиваться из её кошелька, и на всякий случай приготовила купюры помельче — все-таки мужик один, а ребят было человек восемь. Зачем одному целый полтинник?
На автовокзале сыщик повёл уборщицу туалетов Баею (дам на пороге туалета представили друг другу) в буфет, и Бася, давясь сосисками, долго жаловалась мужчинам, какой кобель её нынешний сожитель, вчера так шандарахнул по ноге — ладно бы за дело, а ведь ни за что ни про что, — что сегодня она совершенно нетрудоспособный элемент и, по-хорошему, должна выпить, просто имеет на это все законные основания. По делу Бася, разумеется, ничего сказать не могла, но почему-то все время благодарила Юру за помощь и поддержку, оказанную им когда-то в трудную минуту. Видимо, трудных минут у Баси в жизни было немало.
— Постойте, товарищи, — сказала Семкину и Юре Шура Потапова, когда они в третий раз проезжали мимо здания родной редакции. — Давайте остановимся на минуточку, и вы, — она решительно ткнула пальцем в нерешительного Семкина, — зайдёте и попросите ребят отсканировать снимок Паши Снегирёва. Вы ведь никому даже фото не предъявляете, как же мы его найдём-то?!!
Юра, конечно, фыркнул, но из природной вежливости не стал делать девушке замечаний. Пока ждали на крыльце Семкина, выпили по бутылке «Балтики», Шура — светлую № 3, а Юра — «девяточку»…
— Куда дальше?
Юра наморщил лоб, восстанавливая сложный план поисков.
— Надо с экскурсоводами побеседовать. И фото, — он посмотрел на Шуру, как способную ученицу, — фото тоже им продемонстрируем…
У Гостиного Двора рассосалась толпа желающих приобрести билетики, чтобы осмотреть красоты окрестностей Санкт-Петербурга, а уже осчастливленные путешествием пассажиры устало выгружались из автобусов.
Сыщик нашёл своего знакомого — слегка сумасшедшего экскурсовода Веничку, которого Шура тоже случайно знала.
Однажды она попала именно на его экскурсию, когда они с Лёшей ездили в Гатчину, а на электричке трястись не хотелось, и они поехали с экскурсионным маршрутом от «гостинки». Всю дорогу этот попугаистый, рыжеволосый, нелепо и не по возрасту одетый мужчинка раздражал публику торопливо-бессвязными комментариями. «Вот это здание архитектора Росси, когда он там в своей Италии немного поковырялся, он приехал в Россию и стал здесь выражаться…
Самовыражаться. И мы все это наблюдаем — посмотрите, какая прелесть справа». И так без умолку. Лёша с Шурой громко ржали, болтали о своём, не обращая внимания на странного экскурсовода, но потом им сделала замечание надзирательница (парочка ехала в автобусе со школьниками), и Лёша попытался было поспорить с ней, но виновник раздора как-то очень жалостливо и кисло сказал в микрофон:
«Друзья, я не призываю вас к тому, чтобы вы меня слушали, я просто прошу вас говорить чуть тише, вдруг кому-нибудь интересно, о чем я здесь болтаю…»
Теперь этот огненный мужчинка, Веничка, разглядывал отсканированный снимок-фото Саши Снегирёва — и торопливо уверял собеседников, что память зрительная у него развита необычайно, стоит только один раз взглянуть на человека, и все — он запал в память на веки вечные, что глаз у него алмаз, но с этой памятью мука страшная, он даже и не представляет, что делать с такими уникальными способностями, сколько людей ежедневно мимо него проходят — и все, абсолютно все без исключения, попадают в сейф памяти Вени и хранятся в нем, каждый на своей полочке.
Тем не менее Шуру, которую Веня видел всего месяца полтора назад, он не узнал. Рассеянно кивнул (женщины Веню не интересовали в принципе) и стал бойко болтать и изредка подхихикивать.
На Веню Шура полтинник тратить не стала. Хватит. Мужчины увидели, что их спутница посуровела, и несколько сменили тактику общения с коллегой.
— Шурочка, мы понимаем, как утомительно вам участвовать в таком нудном, кропотливом и не со-, всем привлекательном процессе, — заговорил Юра, впервые взяв девушку за локоток и отводя в сторону от Семкина. — Мы понимаем, и (глубокий вздох) обязуемся сегодня прочесать ещё несколько квадратов, благо закалка у нас старая, и дело требует трепета и тщательности…
Шура сообразила, что не наградила гонораром самого сыщика, а он, бедняга, действительно весь день мотался. Ну что значит стольник по сравнению с пятьюдесятью тысячами долларов?!
Правда, в пятьдесят тысяч долларов, а также в успех предприятия с Семкиным и Юрой Потапова верила уже очень-очень слабо. Скорее всего, она откупилась от спутников ста рублями (предпоследней купюрой в кошельке, а до зарплаты… ёлки-палки!), чтобы избавиться от этой пурги и остаться в покое.
Хотела немного побродить по городу одна, но поняла, что в таком виде это не совсем прилично, и поехала домой…
Глава 6
НОВЫЙ ШОФЁР
Снегирёв сидел на заднем сиденье автомобиля и задумчиво смотрел в окно.
Николаев включил зажигание, выжал сцепление, включил первую скорость — и машина плавно тронулась.