Кровавый след, стр. 27

– Спасибо.

– Что это, дядюшка?

– «Глок-37».

Лоуренс кивнул.

Я достал MAG7.

– Господи! – ахнул Лоуренс.

– Дидерик подсунул, – смущенно признался я.

Лоуренс рассмеялся и покачал головой:

– Ох уж этот дядюшка Дидерик!

– Почему все, как только слышат о нем, сразу восклицают: «Ох уж этот Дидерик»?

– Потому что он – тот еще тип.

– Тип?

– Старый мошенник.

– Что ты имеешь в виду?

– Дядюшка, разве вы не слышали о нем?

– Нет.

Лоуренс радостно улыбнулся, предвкушая удовольствие. Такое же выражение я уже видел раньше на лицах Антьи и дядюшки Ю: им не терпелось поделиться со мной забавной историей. В Кару интересные истории – своего рода местная валюта. Такие истории есть в запасе у каждого местного жителя. О чем бы ни шла речь – о разбитом сердце, счастье, победах, поражениях, – все рассказы были законченными, прекрасно описывали характеры героев и свидетельствовали о проницательности очевидцев. Локстонские истории сильно отличаются от невнятных рассказов жителей крупных городов, которых теперь полно на «Фейсбуке» и в «Твиттере»; в них все приглажено, и все кажутся хорошими, фальшивыми и ненастоящими. Правда скрыта за дымовыми завесами и масками.

– У дядюшки Дидерика разносторонние интересы. Например, он занимается охраной природы. Очень много делает, я не знаю другого человека, который бы больше любил Кару… К тому же он еще и очень умен, – сказал Лоуренс Лериш. И с почтением уточнил: – Голова у него здорово варит…

25

Лоуренс рассказал, как Дидерик поместил в «Фармере Уикли» объявление о продаже шестнадцатитонного грузовика для перевозки овец «тойота-хино». Он запросил за него четыреста тысяч рандов.

– На объявление откликнулись трое потенциальных покупателей. Дядюшка Дидерик сказал: первый, кто заплатит ему всю сумму наличными, может приехать и забрать грузовик. Все трое перевели ему деньги. Дядюшка Дидерик сказал каждому: приезжай и забирай. Первый покупатель приехал и забрал грузовик. Когда на ферму приехали двое других, дядюшка Дидерик сказал: мне ужасно жаль, но вас опередили. Они жутко разозлились, но дядюшка Дидерик сказал: ребята, дело есть дело; не сердитесь, вы приехали издалека, переночуйте у меня, узнаете, что такое местное гостеприимство. Устроил им настоящий пир, бренди лилось рекой. Он весь вечер рассказывал им разные истории, анекдоты, а когда гости уже изрядно напились, он сказал: не волнуйтесь, завтра я выпишу каждому из вас чек на всю сумму. Расстались они лучшими друзьями. Через неделю парни позвонили и сказали, что чеки у них не приняли. Где деньги? Дядюшка Дидерик ответил: наверное, в банке ошиблись, уж он разберется с управляющим, он ему покажет, а сам немедленно вышлет новые чеки. Через неделю – то же самое. Так продолжалось месяц или два; наконец, бедняги поняли, что их накололи. Посыпались письма от адвокатов, угрозы. Но дядюшку Дидерика просто так не возьмешь. Он сказал: по его данным, все платежи давно прошли. В доказательство требовалось предъявить договор купли-продажи. Разумеется, никакого договора не было, потому что обо всем договаривались на словах. Иногда он просто не подходил к телефону. В общем, почти год он водил тех двух парней за нос, а сам тем временем крутил их деньги – восемьсот тысяч – и заработал неплохие проценты. Обманутые покупатели подали на него в суд. И вот на крыльце перед зданием суда он говорит: ладно, забирайте свои деньги, без процентов, только снимите все обвинения. Парни были так рады получить от него хоть что-то, что согласились.

Я начал понимать, почему все советовали мне требовать с Дидерика деньги вперед.

– Он молодец! – Лоуренс Лериш восхищенно покачал головой. Хотел сказать что-то еще, но не успел; зазвонил его мобильник. Никола хотел знать, где мы. – Через полчаса будем на погрузочном пункте, – ответил Лоуренс.

Когда он дал отбой, я спросил:

– Какая предельная скорость у этой машины?

– Зависит от груза, дядюшка. С животными мы поедем медленно, восемьдесят – девяносто километров в час.

Значит, уноситься от опасности в их планы не входит.

– Сколько весит носорог?

– Не знаю, дядюшка.

– Сколько вмещает грузовик?

– Около двухсот тонн, дядюшка. Но наш груз не будет таким тяжелым. По-моему, сегодня мы повезем не больше пяти тонн.

Пикнул мой сотовый. Пришла эсэмэска от Жанетт Лay. Обычный в это время вопрос: «Все о’кей?»

Делиться с ней моими сомнениями не было смысла. Я ответил: «Все о’кей».

Я ждал тайной встречи в темноте с людьми, которые будут прятать лица и перешептываться где-то в кустах. Мы же очутились на ярко освещенном, оживленном хоздворе крупной фермы на берегу реки Лимпопо.

С десяток чернокожих рабочих сидели и громко переговаривались на бетонном крыльце у длинного стального сарая. Они ждали.

К белому «лендкрузеру» прислонились двое белых в шортах цвета хаки и таких же рубашках с зелеными вставками, в вязаных гольфах и коротких рабочих сапогах. Когда мы въехали на двор, они вскочили с мест. Один был молодой, едва за двадцать, второму на вид можно было дать лет сорок пять – сорок шесть.

Лоуренс затормозил. Мы спрыгнули на землю. Оба белых направились к нам.

– Вы Лоуренс? – спросил старший, протягивая руку.

– Да, дядюшка.

– Виккус Сванепул. – Он немного шепелявил. – А это мой сын Сванни.

– А это дядюшка Леммер…

Мы пожали друг другу руки. Отец и сын оказались здоровяками с заросшими подбородками, загорелыми лицами и руками до локтя, одинаковыми курносыми носами и кустистыми бровями. Папаша Виккус приспустил кожаный ремень, чтобы не пережимать пивной животик.

– Их грузовик ждет на границе, вон там, – сказал он, тыча пальцем на север. – Вы готовы?

– Да, дядюшка, мы готовы.

Виккус покосился на сына:

– Передай, пусть едут. Еще раз напомни, чтобы сдули шины. И насчет вешек тоже напомни!

Сванни достал сотовый телефон из кармана шортов и стал набирать номер. Его отец пояснил:

– Мы решили, что лучше дождаться темноты… На всякий случай.

Ну да, на всякий случай… То же самое говорил и Дидерик.

Сынок говорил в трубку:

– Корнел, можно ехать, они уже здесь. Вы сдули шины?

– Вы пока разверните грузовик, – посоветовал Виккус Лоуренсу. – И задние двери откройте.

– Хорошо, дядюшка, – ответил Лоуренс. – Много времени займет погрузка?

– Они совсем рядом, на том берегу реки, на зимбабвийской стороне. Если не увязнут в песке, с минуты на минуту будут здесь.

Лоуренс сел в «мерседес».

– Едут, пап! – сказал Сванни, сынок.

– Ты напомнил, чтобы они следили за вешками?

– Нет, папа. Но она говорит, что видит наши фары.

– Нет… Боже мой, уж эти женщины! Чем им помогут наши фары, если они увязнут в песке?

– Не волнуйся, папа.

Лоуренс развернул «мерседес»; теперь нос смотрел в ту сторону, откуда мы приехали. Виккус Сванепул подошел к болтающим работягам. Что-то приказал на их языке. Они встали и подошли ближе. Виккус приказал что-то еще и показал на толстые металлические прутья, лежавшие на пороге сарая. Половина работяг разобрала прутья. Лоуренс заглушил мотор, спрыгнул на землю и откинул запоры серых стальных задних дверей.

– Говорят, у них «бедфорд»; возможно, он ниже, чем ваш «мерседес», придется поднимать клетки, – сказал Виккус.

– Я их слышу, папа, – сказал Сванни.

В темноте послышался рев дизельного мотора – на высоких оборотах.

– Ах ты черт, – сказал Виккус, – надеюсь, он умеет ездить по песку.

Лоуренс подошел к нам. Мы выстроились в ряд и стали смотреть на север, откуда доносился рев двигателя.

– В это время песок опасен, – объяснил Виккус. – Мягкий. Мелкий. Река пересохла. Если они не сдуют шины, они завязнут. И тогда мы в полной заднице.