Теперь ты меня видишь, стр. 13

Но что-то не давало мне покоя. Что-то неясное, неуловимое. Полная решимости, я проверила, не происходили ли в Лондоне убийства в первой половине апреля и августа. С домашнего компьютера доступ к полицейской базе данных был закрыт, и я углубилась в чтение новостных сайтов.

И ничего там не нашла. Перестрелка пятого августа, но пострадавший, девятнадцатилетний гренадец, выжил и находился в больнице. В начале апреля вообще никаких убийств. Тупик. Почему же тогда мне не спалось?

Даже схожий способ еще ничего не означал, ведь Джек-потрошитель развивал и менял свою методику. Нет, никакого маньяка-имитатора не существует. Письмо, которое получила Эмма Бостон, — всего лишь глупый розыгрыш. Не исключено, что она сама провернула этот трюк, чтобы подобраться поближе к расследованию. Я с таким когда-то сталкивалась.

Распечатав пару страниц с краткой информацией, которой можно будет поделиться завтра на планерке, я закрыла ноутбук и еще раз проверила, заперта ли входная дверь. Мне впервые в жизни пришло в голову, что стоит, наверное, установить более надежный замок. Раньше меня мой замок вполне устраивал… Я взяла распечатки и собралась уже положить их в сумку, чтобы утром не забыть, но тут мое внимание привлек один заголовок. Одно-единственное слово, из-за которого я застыла как вкопанная. «Каноническая».

Мало кто верил, что Джек-потрошитель совершил все одиннадцать убийств. Споры не утихали до сих пор. По мнению большинства экспертов, Эмму Смит убил кто-то другой. Марту Табрам, возможно, таки он, но лично я придерживалась обратного мнения. Слишком уж нетипичными были ее многочисленные колющие ранения, нанесенные чем-то вроде солдатского штыка. Но насчет Полли Николс, третьей жертвы, убитой в последний августовский день 1888 года, сомнений не было ни у кого. Она была первой из «канонической пятерки» Потрошителя.

Часы на прикроватной тумбочке напомнили мне, что уже три ночи. Повторюсь: в Лондоне никогда не бывает тихо. Однако сейчас в городе царило абсолютное безмолвие. Машины не шуршали шинами, соседи сверху не галдели и не топали. Я не слышала даже собственного дыхания.

Тридцать первого августа — в тот день, когда убили Джеральдину Джонс, — все желающие могли отпраздновать годовщину первого преступления, несомненносовершенного Джеком. Я сверилась со своими записями. Нанеся Джеральдине точно такие же ранения, от которых некогда скончалась Полли Николс, убийца буквально растворился в воздухе.

Похоже, мне придется разбудить Таллок и Джосбери — возможно, даже одним телефонным звонком. Если я им поначалу не приглянулась, то теперь-то они точно влюбятся в меня по уши.

18

— Почему ты раньше молчала? — спросил Джосбери час спустя. Было уже почти четыре утра, он стоял за столом Таллок и через ее плечо рассматривал письмо, которое Эмма, как и обещала, отсканировала и прислала мне на рабочий адрес.

— Хотела удостовериться, — ответила я, хотя понимала, насколько неубедительно звучит такое оправдание. — Проверить факты. — Пускай и неубедительно, но уж точно лучше, чем «не хотела выставить себя идиоткой».

Таллок, похоже, с трудом подавила зевок.

— Оригинал видела?

Я кивнула.

— Письмо написано красным? Пожалуйста, скажи, что оно в надежном месте.

— Эмма мне его не дала, но, думаю, она за ним присмотрит. Письмо хранится в пластиковой папке, конверт она не выбросила. И, насколько я помню, да, письмо написано красными чернилами.

— Вот это пятнышко в нижнем углу на чернила не похоже, — сказал Джосбери. — Так какого хрена ты молчала, когда мы встретились в пабе?

— Марк, держи себя в руках, — со вздохом попросила Таллок. — Ты сам прекрасно знаешь, сколько психопатов успело позвонить в дежурную часть с вечера пятницы. — Она снова перевела взгляд на меня. — Я о Джеке-потрошителе ничего не знаю. Как, ты говоришь, называют эти пять убийств?

— Каноническая пятерка.

— Что это значит? Какое-то церковное словечко.

— Значит, что они вписываются в общую схему. Если совсем по-простому, — ответил Джосбери.

— Я все равно не… — с непонимающим видом начала Таллок, но я ее перебила.

— Никто толком не знает, почему их так прозвали. Просто сложилась такая традиция среди профессиональных «потрошителеведов» — они сами так представляются. Пять убийств, совершенных с августа по декабрь, — это каноническая пятерка.

Джосбери удивленно вскинул бровь. Правый глаз у него по-прежнему был розовым от полопавшихся сосудов.

— Откуда ты так много знаешь о Джеке-потрошителе?

Я не спешила сознаваться, что Джек-потрошитель является моей любимой исторической личностью: интуиция подсказывала, что меня поймут превратно.

— Я же говорила, что интересуюсь знаменитыми преступниками. И всегда интересовалась. Разве это не распространенное хобби среди полицейских?

— И первую из этой канонической пятерки звали Полли, так? Ты в этом уверена? — спросила Таллок.

— По документам ее звали Мэри Энн, но все обращались к ней «Полли».

Таллок покосилась на Джосбери. Тот, выдержав ее взгляд, лишь пожал плечами.

— Что? — растерянно спросила я.

Но Таллок, жестом велев мне помолчать, взяла трубку и набрала внутренний номер.

— Сделай распечатку всех звонков, поступавших в дежурку с пятницы, — приказала она кому-то. — И пусть кто-нибудь посчитает, сколько раз в этих звонках упоминается Джек-потрошитель. Да, все правильно: Джек-потрошитель. Немедленно.

Она положила трубку и снова посмотрела на меня. Когда она уже готова была что-то сказать, вмешался Джосбери.

— Потрошитель ведь рассылал письма, я ничего не путаю? Дразнил ими полицию.

— В то время приходило много писем, и не только в полицию, но и в газеты. И даже рядовым гражданам. Считается, что это все подделки, написанные кем-то другим.

— Я как-то смотрел фильм об этом… К одному письму, насколько я помню, прилагалась часть тела. — Джосбери отошел к окну и оперся на подоконник. — Правда, в этом фильме Потрошителем оказался внук королевы Виктории. [1]

— Да, кто-то действительно прислал человеческую почку предводителю одной из добровольных дружин. И обратный адрес был указан как «из ада». У одной жертвы и в самом деле вырезали почку, но в то время еще не было технических возможностей проверить, ее ли орган лежал в конверте.

— У Джеральдины Джонс все органы на месте, — заметила Таллок.

— У убийцы Джеральдины Джонс не было времени на сувениры, — резонно возразил Джосбери. — Благодаря констеблю Флинт. Думаю, нам стоит взглянуть на эти письма. Давай, Флинт, ты же теперь наш штатный потрошителевед — найди нам сайт.

Рыться в Интернете, когда Таллок и Джосбери стоят над душой, конечно, непросто, но после парочки фальстартов я все-таки справилась и откопала сайт, целиком посвященный многочисленным письмам Джека-потрошителя.

В «шапке» разъяснялось все то, о чем я уже рассказала Таллок и Джосбери: что большинство писем, подписанных именем Потрошителя, скорее всего, были сфабрикованы либо журналистами, которые гнались за сенсацией, либо бездельниками, которым припекло поглумиться над полицией. Настоящими, если верить авторам сайта, могли быть только три послания.

Первое начинается с печально известного обращения «Уважаемый босс…». Главное агентство новостей получило его 27 сентября 1888 года, и в нем впервые звучал псевдоним «Джек-потрошитель». Второе — это открытка с похожим почерком; в нем описываются подробности, которые якобы мог знать только сам убийца. Третье — это письмо «из ада», пришедшее вместе с человеческой почкой.

Телефон зазвонил как раз в тот момент, когда я раскрывала одно из них на весь экран. Лицо у Таллок, ответившей на звонок, вмиг помрачнело. Она пробормотала «спасибо» и повесила трубку.

— Шестеро человек сообщили, что дата совпадает с одним из убийств Потрошителя, — сказала она.