Факультет рыболовной магии, стр. 43
На Тубуза хлынула волна отвратительного запаха горелого мяса. Он развернулся и, собрав последние силы, выплыл на середину реки, где перевернулся на спину и отдался на волю течения, которое понесло его к озеру Зуро…
На берег Тубуз выкарабкался там, где Ловашня впадала в озеро, и откуда до лекпинского квартала и улицы Каменка, где он жил по соседству со своим другом Железякой, было рукой подать. Он брел по берегу озера, не веря в спасение. И лишь когда, ощупывая себя, наткнулся на висевший на шее некогда пышный бант, вздохнул с облегчением и даже позволил себе улыбнуться.
Однако улыбка его была бы не такой безмятежный, знай он, что в это самое время один из обгоревших, но уцелевших в пламени рыбодракона гоблинов передает человеку в черных очках галстук с брошью его двоюродного дяди Чассока…
Глава двенадцатая
БЕСПОКОЙНАЯ НОЧЬ В ГОРОДЕ ФАЛЛЕНБЛЕК
Магистр ордена монахов-рыболовов, профессор Женуа фон дер Пропст, проснулся от непрекращающегося мяуканья. Взглянув на светящийся циферблат часов, профессор пошарил рукой по полу, нашел тапок и швырнул его в сторону ширмы, за которой на широком матрасе спал его верный помощник и друг, факультетский кот Шермилло. Мяуканье не прекратилось.
– Тебе что, кошка приснилась? – крикнул Пропст. – Давай, заканчивай! Мне еще целый час спать можно!
На самом деле до рассвета оставалось гораздо больше времени. Но вчера профессор специально лег спать пораньше, чтобы встать затемно и вместе с бакалавром Алесандро Б. Зетто провести ряд опытов над магическими приманками для спиннинга. И вот на тебе, разбудили совсем уж рано!
Профессор поднял с пола второй тапок, но тут мяуканье перешло в настоящий кошачий плач.
– Да что там с тобой?
Не получив ответа, обеспокоенный Пропст встал с кровати, щелчком пальцев запалил свечу и заглянул за ширму. Шермилло, обычно спящий на матрасе на спине, раскинув лапы в стороны, теперь лежал, свернувшись клубком, прижимая передние лапы к груди и потирая ее, словно пытаясь успокоить боль. Открытые глаза его никак не отреагировали на огонек свечи.
– Хватит придуриваться, котяра, – сказал Пропст и легонько ткнул того босой ногой под ребра.
Ответом стало молниеносное движение лапой, и левая коленка профессора окрасилась кровью.
– Совсем сдурел! – отскочил Пропст. – Валерьянки обпился, что ли?
Но Шермилло его не слышал и не видел, только стоны стали сильнее. Пропст наконец начал соображать, что с его адъютантом действительно творится что-то нехорошее. Обув ботинки на босу ногу и накинув халат, профессор выскочил из дома и побежал к главному факультетскому лекарю господину Черму.
Тот жил неподалеку в абсолютно круглом доме, построенном по чертежам самого Черма. По его словам, углы в доме отсутствовали исключительно в целях экономии драгоценного времени главного факультетскогo лекаря. Ведь существуй эти углы, и клиенты могли бы набить себе о них шишки, превратившись в пациентов, которых Черму пришлось бы лечить. На двери лекаря красным фосфорным цветом поблескивал двухголовый угорь – символ клана медиков.
– Черм! Открывай! – забарабанил Пропст в дверь. – Поторопись, Андр!
– Женуа? – послышалось из дома.
– Да я это, я!
Звякнули засовы, и на пороге появился главный факультетский лекарь Андр Черм, облаченный в длинную белую ночную рубашку и в ночной колпак с пушистой кисточкой, которые украшал все тот же символ клана медиков – вышитый красными нитками двухголовый угорь.
– Только не говори, что кому-то срочно потребовалась моя помощь! Я сплю! – заявил Черм, скрестив руки на животе и сверху вниз глядя на Пропста.
– Беда у меня, Андр! Котяра мой, Шермилло, совсем что-то не в себе! Плохо ему очень, стонет, плачет, глаза открыты, но не видят ничего. Боюсь, как бы не помер…
– Да ты, Пропстушка, уф, видно, сам не в себе. Уф! Не по адресу пожаловал, профессор.
– Как так не по адресу? – возмутился Пропст. – Ты лекарь или сапожник какой-нибудь?!
– Уф! Да лекарь я, лекарь! Но! И я, и весь клан медиков лечит людей, гномов, лекпинов, бывает, что троллей с гоблинами… Но не котов, понимаешь? Я лекарь, а не ветеринар!
– Мать честная! – ударил себя по лбу Пропст. – Верно ведь. Совсем я того! Ладно, побегу к ветеринарам факультетским.
– Постой! – остановил его Черм. – Что это у тебя с коленом?
– Да это котяра мой случайно в бреду лапой дернул, – словно оправдываясь, сказал Пропст.
– А чего ж так кровища-то хлещет?
– Так у него когти-то – во! Как у медведя!
– Беда с вами, с профессорами. – Черм опустился на корточки и проделал руками несколько пассов над кровоточащей коленкой Пропста. Глубокие царапины моментально затянулись.
– Уф! – сказал Черм, поднимаясь. – Завтра, Пропстушка, придешь в факультетскую клинику ко мне на профилактику, – и после секундной паузы многозначительно добавил: – В обеденный перерыв. Уф…
Женуа фон дер Пропсту повезло. Не успел он разбежаться по направлению к корпусу, где отдельно от других факультетских обитали ветмаги, как буквально наткнулся на своего студента, третьекурсника Мак-Дина. Ветеринар прямо посреди улицы обнимался с какой-то девицей.
– Мак-Дин! Вот ты-то мне и нужен! – выпалил профессор. – Быстро пошли со мной!
– В чем дело? – возмутилась девица, еще плотнее прижимаясь к ветеринару.
Но Мак-Дин, непреклонно отстранив ее от себя, сказал совершенно серьезно:
– Господин профессор, я весь в вашем распоряжении…
С тех пор как Пропст покинул жилище, Шермилло ничуть не изменил своего положения – все так же, с укрытыми глазами, лежал, свернувшись клубком, прижимая к груди передние лапы. Только стоны прекратились.
– О, море! Нежели он умер? – вскричал Пропст.
– Спокойно! – сказал Мак-Дин и, склонившись над котом, через несколько секунд констатировал: – Живой!
– Но что с ним?
– Минуточку, господин профессор. – Мак-Дин осторожно перевернул кота на спину и развел передние лапы в стороны.
Увидав грудь Шермиллы, Пропст ахнул – слева, как раз там, где сердце, вместо черной шерсти появились седые волосы, представлявшие собой странный узор. Грудь кота еле заметно поднималась и опускалась, и с каждым вздохом казалось, что узор приобретал новые очертания.
– Что это такое?
– Не очень приятная штуковина, – сказал Мак-Дин озабоченно. – Про сам узор ничего сказать не могу и, что он означает, не имею понятия. А вот почему он появился в области сердца и поседели волосы, объяснения имеются…
– Колдовство? – не удержался профессор.
– Оно самое, – кивнул Мак-Дин. – Кто-то пытался умертвить вашего Шермиллу. Умертвить магическим способом, то есть наслать на кота смертельную порчу. Вот уж не надеялся… Ой, извините, господин профессор, никак не думал, что мне доведется воочию наблюдать следы магической порчи! Все только в теории да в теории… Должно быть, у господина Шермиллы появился очень могущественный враг. Обычному колдуну или ведьме не под силу провести такое заклинание. Особенно сейчас, в разгар лета. В данном случае имел место либо шабаш, либо… кто-то архимогущественный…
– И что же делать? Как лечить-то его теперь?
– А никак, господин профессор, – улыбнулся Мак-Дин. – Коты – они ведь очень живучие. Покой. Кормежка хорошая. Лучше – побольше свежей не крупной рыбки. И никаких волнений, – ветеринар вновь улыбнулся, – никаких кошек…
Несмотря на поздний час, Алефу не спалось. Он сидел у себя дома за столом и при мерцающем свете свечи, установленной в глиняной бутыли, листал прошлогодний номер библиотечного «Вестника монахов-рыболовов». Этот вестник он уже читал и сейчас просто перелистывал страницы, лишь ненадолго задерживая взгляд на названиях статей и рисунках. Голова Железяки была занята совсем другим. События, в которые он и его друзья оказались вовлеченными с тех пор, как прошли отборочные соревнования для поступления на факультет рыболовной магии, очень волновали лекпина.