Сладкое зло, стр. 50

Я позвонила Пэтти, намереваясь рассказать ей о посещении своего отца и о том, что оставила мне монахиня, но затем вспомнила, насколько бдительной была Сестра Рут.

Сестра Рут хотела встретиться со мной лично, чтобы информацией располагала только я одна. Поэтому, я сообщила Пэтти, что все идет, как планировалось, и что я расскажу подробнее обо всем, как только вернусь домой. Телефонные разговоры никогда не были абсолютно безопасными.

—

Ты кажешься опустошенной, дорогая,

—

забеспокоилась Пэтти, как только я закончила.

—

Почему бы тебе не пойти отдохнуть. Мы ведь можем поговорить завтра, верно?

Я чувствовала себе совершенно измученной, когда повесила трубку.

Забираясь в кровать, я терялась в догадках, ЧТО сейчас делал Кайден и кому он мог в это время звонить. Не то чтобы это было мое дело, но все же…

Он беспокоил меня.

Я даже подумала воспользоваться своим экстра слухом. Но тут же отказалась от этой идеи, понимая, что если он хотел побыть в одиночестве, то скорее всего ушел на мили прочь от меня.

Кайден вернулся в гостиничный номер, когда я почти уже заснула.

Я проворочалась всю ночь, периодически вскрикивая от кошмара, который потом не могла даже вспомнить.

Кайден лежал в собственной постели, не издавая не единого шороха. Но на протяжении всей ночи я так и не услышала, чтобы его дыхание стало похожим на дыхание глубоко спящего человека.

Глава 19

Несовершеннолетняя без сопровождения

Должно быть, я все таки задремала, но… только чтобы быть разбуженной визжащим жужжанием.

Я села прямо. Было четыре тридцать утра.

Кайден ударил по будильнику.

—

Нам нужно рано выехать,

—

произнес он. Его голос звучал совершенно бодро и… все также безнадежно, как и вчера.

—

О… Уммм, хорошо.

Было все еще темно, когда мы выехали на федеральную автостраду.

Несмотря на горячий душ, я все еще чувствовала себя сонной.

Город был спокойным в этот ранний час воскресного утра. На дороге едва ли попадались какие-либо машины. Мы проехали мимо знака "Лос-Анджелесский Международный Аэропорт", что встревожило меня, поскольку мы не проезжали аэропорт по дороге в город.

—

Куда мы едем?

—

спросила я.

Он прочистил горло и ответил

—

холодно и спокойно:

—

Ты отправляешься домой сегодня.

У меня упала челюсть.

—

Все уже улажено,

—

произнес он.

—

Пэтти будет ждать тебя, когда твой рейс прилетит в Атланту.

Вот оно

—

снова… отказ, бьющий прямо под дых.

—

Почему?

—

выдавила я.

Его голос был мягким, но в нем все еще чувствовалось едкое напряжение.

—

Все слишком усложнилось.

—

Ты имеешь в виду из-за меча или из-за меня?

—

спросила я.

—

Из-за тебя.

Что я делала, кроме как заботилась о нем? Это было несправедливо!

—

Это что, так сильно невыносимо находиться рядом с кем-то, кто заботится о тебе?

—

вскинулась я.

—

Я бы сказал, что твои чувства ко мне немного больше чем просто "забота", Анна.

—

Теперь он казался заносчивым. Его руки крепко сжимали руль.

—

Я мог видеть, как твои эмоции пузырились вокруг тебя, как розовый баббл-гам прошлой ночью.

—

И что?!

—

Теперь я уже полностью проснулась, и мой голос набирал громкость.

—

Я не пыталась говорить тебе о своих чувствах. Мне очень жаль, что я потеряла контроль на секунду и позволила тебе увидеть их!

Он подъехал к входу в аэропорт, обращаясь со мной с невыносимым спокойствием, граничащим с холодностью.

—

Не драматизируй по этому поводу.

—

Ты полагаешь, ЭТО

—

не драматично? Бросить меня на рассвете в аэропорту?

—

Я удостоверюсь, что ты находишься в надежных руках, прежде чем уехать.

Его спокойствие выводило меня из себя.

—

Не беспокойся,

—

выплюнула я.

Теперь я понимала, как люди могли говорить ужасные вещи тем, кого любят в приступах ярости. В моей голове пронеслось множество обидных вещей, которые я могла бы ему сказать.

Он подъехал к отправному ограничителю и поставил машину на парковку.

Еще секунду назад я была охвачена гневом, теперь

—

так же мгновенно

—

почувствовала непреодолимую грусть.

—

Я никогда прежде не летала на самолете,

—

упрямо произнесла я, хватаясь за соломинку.

—

С тобой все будет в порядке.

—

Я хочу остаться с тобой.

Отчаянье.

—

Ты не можешь,

—

ответил он, тон его голоса

—

безжизненно ровный

—

не хуже, чем у зомби.

—

Твой отец был прав. Тебе следует уехать домой, как можно быстрее. Я не доверяю себе с тобой.

—

Ты не доверяешь себе? Или ты не доверяешь мне?

Он смотрел прямо перед собой.

Я схватила ткань на его плече и потянула.

—

Ответь мне!

Он повернул лицо, и когда наши глаза встретились, его спокойствие испарилось, уступив место гневу и страхам.

—

Я никому из нас не доверяю! Мы не можем быть вместе ни в одном из возможных вариантов. Это почти чудо, что ты все еще девственница. Если этот меч Справедливости предназначен для того, чтобы ты его использовала, то тебе следует держаться от меня подальше. Потому что, обещаю… я не смогу устоять, если ты попросишь меня прямо сейчас поставить машину в парковочный гараж.

Он наклонился ближе.

—

Смогла бы ты устоять перед наркотиком, если бы я неоднократно ложил тебе его на кончик языка, Анна? Смогла бы? Мы играем с огнем!

Он посмотрел поверх меня на аэропорт, тяжело дыша.

—

И что ты теперь собираешься делать?

—

спросила я.

—

Вернешься к работе своего отца и притворишься, что никогда не знал меня?

Он вздохнул, и выражение его лица смягчилось:

—

Что ты хочешь, чтобы я сделал?

Что бы я хотела, чтобы он сделал? Имел ничего не значивший секс, переходя от девушки к девушке… или отказал отцу и был убитым? Обе мысли пронзали мое сердце, как ледяный стрелы.

—

Ты должен работать,

—

задохнулась я.

Я ненавидела эту безнадежную правду.

Он посмотрел на меня взглядом полным горечи.

—

Ты знаешь, что сказал мой отец, когда я пришел домой ночью после того, как он встретил тебя? Он сказал, что Бог был глупцом, поставив тебя на моем пути. И он был прав.

—

Нет.

—

Я стиснула зубы.

—

Твой отец ошибался! И откуда ты знаешь, что это не ТЫ

—

тот, кто был поставлен на МОЕМ пути? У тебя тоже есть свое предназначение во всем происходящем.

Кайден покачал головой. Его челюсти сжались. Он сурово взглянул на меня.

—

Ты знаешь, почему мой отец предпочел жить в Атланте, несмотря на то, что работает в Нью-Йорке? У него есть увлечение, связенное с той женщиной

—

Мариссой. Она

—

хозяйка подпольного круга проституции в Атланте. Международное сексуальное рабство. Молодых девушек из бедных семей продают ей. И догадайся, кто знакомит девушек с их новой жизнью?

Я задержала дыхание и замерла.

Не существовало слов, чтобы заглушить боль, подобную этой. Мой желудок сжался.

—

Марисса называет их своими племянницами. Девушка, которую они привели мне в ночь перед нашей поездкой, была совсем юной. Ей должно быть не было еще двенадцати.

—

Боже Милостивый.

—

В первый раз в жизни я отказал ему, сказав, что не могу. И ты знаешь, почему?

Я покачала головой, прикованная взглядом к его лицу, в то время как он говорил, быстро и страстно.

—

Потому что все, о чем я мог думать

—

это была ты, Анна. Я думал о том, какая ты хорошая, и о том, ЧТО бы ты обо всем этом подумала. Ты вложила в мою голову мысли, которых не должно быть в голове Нефилима.

—

Он сделал паузу, всматриваясь в окно.

—

На этот раз отец позволил мне подобную вольность, но он был… в ярости. Он будет теперь наблюдать за мной, проверять меня. Я не могу позволить себе иметь какие-либо взаимоотношения с тобой.