Кракен, стр. 82
То были крошечные гомункулы, созданные из плоти животных. От некоторых остались лишь кляксы с вкраплениями костей.
— Что случилось? — повторил Вати. — Как вы?
Не ахти. Его информатор, человек из частей птиц и тины, волочил ногу, больше похожую на пятно.
— Люди Тату, — сказал он. — Помогите, босс.
— Я тебе не босс. Пойдем, я отведу тебя… — Куда? Вати никуда не мог его доставить, а это животное-человек-вещь умирало. — Что стряслось?
— Рукоголовые.
Вати оставался с ним, сколько смог выдержать. Тату заплатили, чтобы он разогнал забастовку, и его приспешники старались все больше. Вати вернулся к Билли и Дейну, к куклам в их карманах, в волнении перелетая от одной к другой.
— Нас атакуют.
— Тату…
— …и полиция…
— …пытаются с нами покончить.
— Я думал, они давно этим занялись, — сказал Билли.
— Не так, как теперь.
— Не так, как теперь.
— Мы его разозлили, — медленно проговорил Дейн.
— Тем, что выбрались оттуда, — сказал Билли.
— Он хочет снова заполучить меня, а еще и тебя, и кракена, вот и достает нас через Ваги. Я слышал его, когда был там. Он в отчаянии. Чувствует, как и остальные, что все убыстряется.
— Знаете, у нас есть один его рукоголовый, — сказал Вати с отдаленным намеком на юмор. — Стал интересоваться политикой, присоединившись к нам. Его уволили, так что ничего удивительного.
— Вати, — сказал Билли, глянув на Дейна. — Нам надо проникнуть в полицейский участок.
— А где мы вообще? — спросил Вати. Он промчался по эфирным колеям, выходившим и входившим в эту фигуру, даже не отслеживая своего местонахождения. — Не могу туда пробраться — там барьер.
— Неподалеку, — сказал Дейн; они стояли в проулке позади кафе, где было совершенно темно, если не считать отсветов далекого фонаря. — Это за углом.
— Джейсон внутри, — добавил Билли.
— Может, вы не слышали, что я говорил? — поинтересовался Вати.
— Погоди, — сказал Билли. — Потерпи немного. Я думаю… как впервые увидел Госса и Сабби. Им понадобилось преодолеть только вход. Коллингсвуд не сделала всю квартиру недосягаемой.
— Охранять только периметр гораздо проще, — сказал Дейн. — Я тебя понял.
— Значит, если мы сумеем пройти через него…
Вати был в самой маленькой, внутренней матрешке, давно украденной Билли, которая подпрыгивала сейчас в пасти у сопровождавшей его мыши, старинной активистки СМП. За те двенадцать лет, что мышь состояла в союзе, она не произнесла ни слова, но убеждения ее отличались исключительной стойкостью. Несмотря на свою миниатюрность, матрешка все равно еле помещалась в пасть. Мышь — темное пятнышко в свете фар — скользнула под ворота, поднялась по крутой щебеночной дороге, нырнула под неподвижные машины и стала пробираться дальше через пустоты.
— Отлично, просто отлично, — одобрил Вати. — Спасибо. Мы в этом разберемся, особо не торопись. Мы во всем разберемся.
На полпути через наружную стену Вати почувствовал предельную точку, ощутил, что пространство пытается оттолкнуть его.
— Тпру, — сказал он. — По-моему, здесь…
Но мышь, маленькое физическое существо, ничего не заметила и пробежала дальше, таща с собой сознание Вати прямо сквозь блокаду, и перетащила его на ту сторону.
— Ну и ну, — сказал Вати. — Черт, до чего же странное было чувство.
Отчетливое жужжание трубчатых ламп. Вати привык к резким изменениям масштаба и перспективы, привык вести наблюдение из гигантских фигур и тут же — из оловянных миниатюр. Сейчас коридор выглядел кафедральным собором. Вати ощущал топот приближающихся людей. Мышь выжидала под радиатором. Мимо прошагали ноги. Несколько полицейских. Что-то чрезвычайное.
— Можешь за ними? — спросил Вати своим тоненьким голоском. — Теперь осторожнее, — (Мышь последовала за сотрясающими здание шагами, вниз по лестнице, на другой ковер, под свет других ламп.) — Он должен быть где-то в камере.
Мышь-агент держалась в тени: присела прямо под открытой дверью в камеру, вокруг которой собрались полицейские, поблизости от того, что определенно было кровью.
— Поворочай-ка меня из стороны в сторону, — шепнул Вати.
Мышь медленно ворочала его в своей маленькой пасти, так что глаза Вати поднялись вверх, скользя по красной горе — мертвому телу, которое лежало на койке в камере. Вокруг стояли сотрудники ПСФС. Остальные, суетившиеся полицейские их сторонились. Среди гомона прозвучали два слова, насторожившие Вати: «Госс» и «Сабби».
— О нет, нет, нет, — сказал он. — Давай выбираться отсюда.
Мышь выжидала, пока он шептал жалкие проклятия.
— Хорошо. Хорошо. Давай сосредоточимся. Давай найдем их офис, — сказал наконец Вати. — Вдруг разживемся какими сведениями. Госс и Сабби заодно с Тату, я думал, эти гады действуют на его стороне. Безумие какое-то.
Весь участок был всполошен случившимся, и мыши не составило труда, безостановочно перебегая из одного помещения в другое, в конце концов найти признаки участия ПСФС в этом деле — религиозные предметы, книги, которые обычно никак не связываются с полицией. На столе Коллингсвуд лежали несколько футляров с дисками грайм-музыкантов.
— Здесь непременно должно быть что-то, — сказал Вати. — Давай искать.
Он увещевал сам себя, а вовсе не свою провожатую.
Мышь пронесла Вати по всем бумагам, которые удалось найти, — трудоемкое конспектирование на ходу. Он не особенно удивился, когда услышал приближающиеся голоса.
— Идем, — сказал он. — Уходим, быстрее!
Но мышь прошлась по одному последнему абзацу, так что пээсэфэсники, войдя в кабинет, увидели, как она удирает со стола Варди.
Коллингсвуд двигалась с ошеломительной скоростью, не как человеческое существо. Она стремительно присела на корточки и качнулась в сторону, загородив дорогу маленькому зверьку, бежавшему к открытому пространству между картотекой и стеной у нее на виду. Варди с Бэроном пока что не шелохнулись. Коллингсвуд обронила словечко, из-за которого мышь сделалась жесткой, как пластмасса, и инерция занесла ее немного вперед по ложбинке, после чего она, обездвиженная, замерла, меж тем как Коллингсвуд подбиралась к ней все ближе. Мышь по-прежнему удерживала Вати в зубах.
— Мышь! Мышь! Вперед!
— Помогите мне с этим долбаным шкафом! — рявкнула Коллингсвуд своим медлительным коллегам, и те наконец зашевелились и стали его оттаскивать.
— Пошевеливайся, мышь, — велел Вати. Он чувствовал статуи за стеной, в которые мог бы перепрыгнуть отсюда, с незамкнутой стороны магической оболочки. Но он шептал и шептал мыши, пока та не восстановилась достаточно, чтобы отползти от пальцев Коллингсвуд. — Залезай в эту чертову стену.
Мышь мучительно протиснулась в угловой стык здания, а Коллингсвуд сыпала проклятьями.
Мышь проволоклась сквозь все стены и наконец доставила матрешку наружу, на прохладный воздух.
— Спасибо, — поблагодарил Вати. — Как ты? Отлично поработала. Благодарю. Глянь, вон там для тебя кое-что припасено. — То были остатки кебаба. — Бери, это все тебе. Спасибо. Здорово мы, а? С тобой теперь все будет нормально?
Мышь кивнула, и Вати быстро пронесся через несколько статуй к тому месту, где Билли и Дейн ждали новостей о Джейсоне.
Глава 58
— Госс и Сабби.
— Это были Госс и Сабби.
— Святой чертов Кракен! Госс и Сабби.
Госс и Сабби, Госс и Сабби. Звучат оба этих имени и вопли гнева в адрес тех, кого так зовут. Кто знает, с каких незапамятных времен они слышны? Но ясно, что уже не один век потерявшие близких, избитые, подвергшиеся пыткам выкрикивали эти имена после встречи с их носителями.
Билли и Дейн находились высоко над землей, в заброшенной башне-фантазии, которую воздвиг над рядом стандартных домиков буйный кэмденский архитектор. Когда все перед ними закрылось, когда закончились потайные, поддельные квартиры Дейна, они стали искать убежища в помещениях над городом либо под ним. В этом было пусто, светло и очень пыльно. Билли с Дейном сидели среди полос света и мечущихся пылинок.