Такса (СИ), стр. 8
— При чем тут это? — Олег снова морщится. В висках снова начинает пульсировать. — Я проснулся одетым. И вообще… Я еще в состоянии определить — занимался я сексом или нет!
Получилось резко. Он сам это понял. Мучительно соображал, как бы исправить, но пульсирующая боль в висках не давала сосредоточиться. Щелкает закипевший чайник.
— Черный? Зеленый?
— Что?
— Чай. Знаешь, бутерброды не с чем делать. Колбасы нет. Мюсли есть. «Фитнесс». И молоко обезжиренное. Будешь?
— Чего? Мюсли? Ты такое ешь?
— Это полезно. И вкусно.
Женя окидывает придирчивым взглядом стройную и поджарую фигуру Олега. Некстати вспоминает о съеденном накануне ночью беляше. Который она запивала крепким сладким кофе. Фыркает.
— Если ты такое регулярно ешь, то непонятно, в чем душа держится, — Женька злится и ее «несет». — Слушай, при таком режиме питания тебя вчера, наверное, с бокала вина срубило?
По вспыхнувшим щекам Олега она понимает, что ее предположение недалеко от истины. Ехидно цокает языком.
— Ай-ай-ай, Олег Викторович! Мюсли, это, конечно, хорошо, но надо употреблять и мясные закуски!
Олег шумно выдыхает. И нарочито спокойно повторяет свой вопрос:
— Какой тебе чай заварить?
Да пошел ты!
— Я поехала.
— А как же чай?
— Я пью только кофе!
Она резко разворачивается и выходит из кухни.
— Женя, подожди!
Он, сам не понимая как, все испортил. И черт бы его подрал, если бы знал, как это исправлять.
— Чего тебе? — спрашивает она, не оборачиваясь.
— Как… твоя фамилия?
Женя в изумлении поворачивается.
— Тебе зачем?
Хороший вопрос. Где бы ответ взять? Явно не в раскалывающейся от боли голове.
— Ну… Ты же мою знаешь… И потом, — пытается пошутить, — после всего, что у нас было…
Она могла бы придумать пару достойных ответов. Но спорить с ним совершенно не хочется. Хочется быстрее уйти. Да и какая разница?
— Миллер, — бросает она, берясь за ручку двери.
— Как пиво?
— Как американский драматург!
Она открывает дверь, шагает через порог. И добавляет, поворачиваясь.
— Нельзя вам пить, Олег Викторович! Алкагольдегидрогеназа ни к черту!
— Чего? — ему кажется, он ослышался.
— Алкагольдегидрогеназа. Фермент такой. Класса дегидрогеназ. Катализирует окисление спиртов до кетонов и альдегидов. Судя по вчерашнему — у тебя его уровень явно невысок, — замолкает ненадолго и добавляет: — Ну, и закусывать, конечно, надо. И не мюсли.
Ответить он не успел. Даже если бы успел — не смог бы. Стоял, слушая мелкий перестук Женькиных шагов по лестнице. Вот внизу хлопнула подъездная дверь. И только после этого он закрыл свою. Покачал головой. В который раз поморщился от боли.
Она опять его удивила. Каждый раз при встрече эта рыжая бестия умудряется поставить его в тупик.
Глава 6.Которая представляет собой один сплошной диалог. Про различных представителей фауны. А именно: собак, снежных барсов и демонов
Олег с отвращением смотрит на стопку договоров, сиротливо приютившихся на углу рабочего стола. Переводит взгляд на экран монитора, где призывно мигают сообщения ICQ. Он прекрасно знает, что делать с договорами, что ответить тем, кто домогается его из монитора. Знает. Но ничего этого делать не хочет. А хочет он схватить телефон и набрать абонента «Такса Женя». Очень хочет это сделать. Но совершенно не знает, что ответить на мелодичное «Алло?» на другом конце.
Вот где справедливость? Тем, что было совершенно очевидно, заниматься не было никакого желания. А то, что сделать очень хотелось… Олег вздохнул и притянул к себе кипу документов.
В кармане вибрирует телефон. У нее начинает вибрировать сердце. И так всю последнюю неделю. Дергается от каждого телефонного звонка. Достает. Смотрит на дисплей. Выдыхает. Облегченно. Разочарованно.
— Женька?
— Чего тебе?
— Где тебя черти носят?
— В яме, в гараже.
— Неужели Славян тебя простил?
— Куда он денется? Тебе-то чего?
Виталий морщится от громкого звука, раздавшегося из трубки. Там звонко лязгает что-то металлическое. Снова подносит трубку к уху.
— Натаха в гости зовет. В субботу. Придешь?
— Повод?
— Мы ж мягкую мебель купили! Новую! — гордо напоминает напарник. — И вообще, ты у нас сто лет не была.
— Правда твоя, — соглашается Женька. — Лады.
— Заметано.
— А холодец будет?
— Уже, — смеется Виталий, — тебя ж в гости ждем.
— Здравствуй, Женя.
Она могла бы притвориться, что не узнала. Ответить «Слушаю вас!» или «Кто это?». Но сердце сделало кульбит, когда на дисплее входящий звонок определился как «олегАРХ». И она вся уже измучилась… И поэтому…
— Здравствуй, Олег.
Она его не видит, и он не сдерживается. Улыбается. Она узнала его…
Молчание затягивается, и Олег спохватывается. У него же есть предлог!
— Жень, у тебя в машине животных перевозить можно?
— Ну, этого же… психа … как его… Димона, вот! Возила. И ничего. Гавкал, правда, всю дорогу, но обивку не пожевал.
От неожиданности Олег совершенно неприлично фыркнул. А потом и вовсе — не выдержал и расхохотался.
— Невзлюбила ты его … Странно. Димка обычно женщинам нравится.
— Я не женщина. Я — исчадие ада. Так что там с животными? Корову на дальний кордон перевезти надо? Учти, у меня не бомбардировщик! — у нее сдают нервы, и она несет всякую чушь.
А Олег на другом конце давится от смеха. Отсмеявшись, отвечает:
— Мне собаку надо перевезти.
— Большую?
— Нет.
— В переноске?
— В переноске я бы и сам отвез.
— Ты ж сказал — небольшая…
— Точно. Небольшая. Но безобразно балованная. В переноске будет выть, скулить лаять и скрестись всю дорогу. А на руках — тише воды.
— Далеко везти?
— Да в том-то и дело… Из одного конца города в другой. В переноске за это время она меня с ума сведет.
— Понятно, — Женька усмехается. — Назначай время операции «Барбосса».
— Ну и за чьей собакой мы едем? Твоей? — ей не должно быть до этого никакого дела, но молчание в машине угнетает. Они едут уже минут пять. Молча. Приветствия и бросаемые Олегом косые взгляды, когда ему кажется, что она смотрит только на дорогу — не в счет.
— Нет, — отвечает он, — матушки. Она уезжает в командировку. На пару недель. Митци сиротой остается.
— Митци?!? — Женька ехидно фыркает.
— Эй, вот только не надо! — защищается Олег. — Это не моя собака, и имя ей придумывал не я.
Помолчал и добавил:
— Обычно Митци к себе Борька забирает. И племянникам радость, и собаке весело. Но не в этот раз…
— Борька — это брат? — понимающе кивает Женька.
— Сестра, — абсолютно серьезно говорит Олег. И в ответ на ее изумленный взгляд поясняет: — Борислава.
— Однако… — изумленно тянет Женя. — Редкое имя, — подумав, добавляет: — Красивое.
— Ей оно не очень, — усмехается Олег. — Но куда деваться.
— А почему она не может забрать собаку? — только задав вопрос, Женька понимает. Что, по большому-то счету, лезет в чужую частную жизнь. Губу прикусывает с досады. Но поздно уже. Вопрос задан.
А Олег не сразу понимает, что ему задали вопрос. Потому что смотрит на розовую пухлую губку, прикушенную мелкими ровными зубами. И ни одной мысли в голове.
Наконец, спохватывается. Резко отворачивается к окну. Курить хочется смертельно. Благодаря этому поганцу Тихомирову он опять начал. А почему, собственно, и нет?..
— У тебя салон для курящих?
— И пьющих!
— Женя! Я же извинился!
— Ладно-ладно… Извини. Само собой получилось. Кури… хм… на здоровье.
Прикуривает. Затягивается с наслаждением. Первая затяжка. Еще одна. Вспоминает. Ему же вопрос задали.
— Вовка в очередной раз ногу сломал. Сейчас в больнице лежит. Борька разрывается между работой, домом и больницей. Ей сейчас только собаки до кучи не хватает.