Игра стоит свеч (СИ), стр. 19

Медленно притянул ее к себе, к плечу. И гладил по содрогающейся спине, обнаженной, получая от этого извращенное, кто б сомневался, удовольствие! И чувство облегчения от ее тихих слез тоже было извращенным. Но он был уверен: раз плачет, значит — простила. И плевать, чего там хотел от него Макс. Обойдется. Он должен ее привести в зал, и Макс с него шкуру спустит, если он этого не сделает, но… В данный момент он совершенно точно понял — прощение Ники во сто крат важнее каких-то там спонсоров.

— Слушай, — шепчет ей тихонько в волосы, — давай я тебя домой отвезу? Сейчас немножко подождем, пока ты… — замялся, пытается сказать по-другому: — Черт с ним, с этим балом, совру что-нибудь… Что тебе плохо стало, голова заболела или еще что-нибудь. Перетопчутся. А? Что скажешь, Ник? Поедем домой?

— Никуда я не поеду! — упрямо, шмыгнув носом напоследок.

— Ник, ты не обязана…

— Я профессионал!

— Видела бы ты себя сейчас, профессионал…

— А кто виноват?!

Кайл улыбается. Она огрызается, значит — пришла в себя.

— Пойдем, найдем дамскую комнату.

— Зачем? — удивляется Ник. — И что значит — пойдем? Ты в дамскую комнату со мной собрался? Маньяков туда не пускают.

— Кто это не пустит, интересно? Пошли, надо тебя в порядок привести.

Она выпрямляется, высвобождаясь из его объятий. Вздернутый подбородок, упрямо сжатые губы — она поразительно быстро приходит в себя.

— Возвращайся в зал. Я скоро приду.

— Николь, я подожду тебя.

— Я сказала — возвращайся! — в ее голосе звенит металл. В сочетании с заплаканными глазами это создает потрясающий эффект. — Я обещала Мак-Коски, что буду присутствовать на этом проклятом вечере, и я это сделаю. Тебе не о чем волноваться, — она горько усмехается уголками губ и отворачивается.

Это не победа. Но и не поражение.

— Я могу чем-нибудь помочь?

— Да. Я видела в зале Корделию Деламико. Знаешь, кто это? Отлично, ты меня очень обяжешь, если попросишь ее прийти сюда.

— Сделаю все, что смогу.

— Ну, и где она? — шипит сквозь зубы Мак-Коски, не переставая широко улыбаться.

— Сейчас придет, — Кайл тоже улыбается репортерам до боли в скулах. — Я все уладил.

— Очень на это надеюсь…

Николь появилась через полчаса. Безмятежная улыбка, прямая спина, по-прежнему безупречный макияж.

— Ники, дорогая, твоя мама гордилась бы тобой, — произносит сэр Макс. Будучи при этом совершенно искренним. — Можно пригласить тебя на танец?

— Предупреждаю, что из меня не самая хорошая партнерша для танцев!

— Зато, безусловно, самая красивая.

— О, какая неприкрытая лесть! — Николь сдержанно улыбается.

На Кайла она даже не посмотрела.

— Я приглашу ее на следующий танец, — заявляет подошедший Хирвоннен. — Кто бы мог подумать, что малышка Ник окажется такой умопомрачительной красоткой!

Кайл с неприязнью покосился на второго пилота.

— Черта с два! Иди, танцуй со своим штурманом! Следующий танец она обещала мне.

Микко жизнерадостно ржет.

— Я бы рад, но Крис не в моем вкусе.

— Николь, я бы хотел потанцевать с тобой, — одобрительный кивок Макса. — Ты ведь мне не откажешь?

Ники очень хочет отказать, но рядом стоит Мак-Коски и не сводит с нее внимательных глаз. Приходится соглашаться.

— Буду счастлива, — цедит она сквозь зубы и кладет пальцы в протянутую ладонь.

Кайл это чувствует сразу. Какая она деревянная в его объятиях. Какие у нее ледяные пальцы, какая у нее неестественно напряженная спина под его рукой.

Она упорно смотрит куда-то поверх его плеча.

— Ник!

Молчание.

— Ники!.. Ну, посмотри на меня. Пожалуйста.

Николь переводит взгляд на него, и Кайла обдает холодом. Ух ты, как, оказывается, малышка Шар… Ники может смотреть!

— Что?

— Ник, ну я же… извинился. И извинюсь еще раз, публично, я же обещал…

Николь недоумевает: неужели он и в самом деле считает, что этого… достаточно? Что можно просто извиниться, и этого хватит, чтобы она забыла, как он к ней относился все эти месяцы? А что поменялось? Она надела красивое платье и туфли? И все? Увидел, что у нее есть грудь и ноги, и это поменяло все? Если бы она знала, то вырядилась бы в платье в самую первую их встречу! Ник представляет, как она бы залезала в раллийную машину — в шлеме, короткой юбочке и на шпильках, — и фыркает, не сдержавшись.

— Что смешного? — бормочет Падрон.

— Что смешного? — переспрашивает Ник. — Да все!

— И я?

— Ты — больше всего.

— Макс, что случилось с Николь?

— А что с Николь? — Мак-Коски уверенно ведет Корделию в танце. — С ней все в порядке.

— Сейчас — да! Но еще час назад…Ты б ее видел!

Сэр Макс хмурится. Значит, Кайл ее все-таки довел.

— Насколько все было плохо?

— Поверь, мне пришлось приложить значительные усилия, чтобы привести ее в порядок.

— Так это тебя я должен благодарить? — Мак-Коски подносит руку Корделии к губам.

— Благодарить — меня, — улыбается Карделия, — а вот кого убивать за то, что ее до этого довели…

— Убивать — понятно кого, — мрачно цедит сэр Макс. — Если бы я только мог придушить своего первого пилота…

— Да неужели!? — ахает Корделия. — Кайл!? Не может быть! Такой хороший мальчик. Такая красивая девочка… Что там может быть не так?!

— Известно что, — грустно усмехается Мак-Коски, — один — упрямый идиот, другая — умная гордячка. А в результате я слягу с сердечным приступом еще до конца сезона.

— Николь, Кайл, потрясающе смотритесь вместе! Позвольте фото?

— Конечно, — широко улыбается Кайл.

— Да сколько можно… — вполголоса бормочет Ник.

— Работай, профессионал, — шепчет он ей на ухо, обнимая за плечи. — Это наша работа. Улыбаемся и машем.

Он не отходил от нее ни на минуту. Улыбался, болтал без умолку, отвечал на вопросы журналистов, спонсоров и просто знакомых. Отшучивался от ироничных замечаний, несколько раз танцевал с ней, уверенно ведя и не давая сбиться. Ник в принципе умела танцевать — занятия по бальным танцам входили в обязательную программу пансиона, но она ими старательно манкировала, поэтому блестящей партнершей себя не считала. Но послушно танцевала с ним.

И улыбалась, постоянно улыбалась, хотя безумно устала. Устала делать лицо, устала прямить спину и плечи, устала держать удар. Устала от его тревожащего и непонятного присутствия рядом. Она — профессионал. Она выдержит это испытание.

А о том, что было на балконе, она себе запретила думать. Она подумает об этом потом, завтра. Главное — пережить этот вечер, а там видно будет. Думать о произошедшем, стыдиться своих слез и рефлексировать по поводу проявленной слабости, а также гадать о том, насколько искренен был Кайл, она сейчас точно не будет.

Глава 13. Финляндия. Ювяскюля. Ралли тысячи озер

*Из разговора автора с персонажами*

— Боишься?

— Я? Боюсь? Никогда и ничего!

— Значит, будешь извиняться публично? При всей команде?

— Хм…

— Не хмыкай! Отвечай — извинишься?

— Ну… я же обещал.

— А если бы не обещал?

— Но я же обещал!

— А если бы не обещал? Так бы и продолжал делать вид, что все нормально и ты прав?

— Чего пристала? Я же сказал, что извинюсь!