Как стать девушкой вампира. Самоучитель для новичков., стр. 36

— Люциус, все в порядке. Я знаю, что ты не причинишь мне зла, — успокоила я его, хотя его признание меня встревожило . Какие ужасные поступки он мог совершить, прежде чем мы с ним познакомились? И что значат его последние слова?

Люциус смотрел на стены моей спальни ненавистного ему розового цвета.

— Для моей семьи — моих детей — жизнь могла бы сложиться по-другому. Теперь я это понимаю, хотя и высмеиваю Америку и ее обычаи.

— Может, здесь тебе и остаться? Жил бы как обычный человек… — сказала я с внезапной надеждой, однако сразу осеклась, сообразив, что мои слова звучат глупо.

Как ни странно, Люциус ответил:

— Если повезёт, я останусь еще на несколько недель.

— Или дольше?

— Нет, не могу. Я обязан вернуться на родину. Антаназия, запомни, ты свободна от пакта. Это очень важно! Ты вправе… — В голосе Люциуса прозвучала легкая насмешка. — Делай со своей жизнью всё что угодно: поступи в колледж, заведи ферму, рожай светловолосых детишек-вегетарианцев. Твоя судьба в твоих руках. Это я тебе обещаю.

— Но мне больше не нужно все это!

— Поверь, Антаназия… Джессика… Когда-нибудь ты вспомнишь о произошедшем как о дурном сне. О кошмаре. И будешь счастлива, что этот кошмар не стал твоей жизнью.

Люциус поцеловал меня в макушку, и я поняла, что тяжесть нашего общего долга всегда будет давить на его плечи. Он изображает из себя обычного подростка, но эта передышка — лишь временная отсрочка. Судьба Люциуса Владеску записана на скрижалях, высечена в его сердце, и он встретит ее во всеоружии. Мне стало страшно.

В темноте он подошел к двери и остановился.

— Сегодня ты была самой прекрасной женщиной в мире, — тихо сказал он. — Когда ты со мной танцевала… Когда уходила от меня с гордо поднятой головой, не оглядываясь, а перед тобой расступилась толпа… Не важно, какую жизнь и какого мужа ты выберешь, Антаназия, ты навсегда останешься принцессой! И я буду вспоминать и этот вечер, и ту ночь, когда ты плакала над моим искалеченным телом. Эти два дара останутся со мной навечно.

Люциус закрыл за собой дверь, и, несмотря на теплоту и нежность его слов, я содрогнулась в темноте.

Глава 42

Целую неделю после того, как Люциус отправил письмо в Румынию, он наслаждался жизнью обычного американского подростка: часами играл в баскетбол, прогуливал школу и даже закатил в гараже вечеринку, которая закончилась приездом полиции. Рядом с Люциусом, будто приклеенная, торчала Фейт.

А потом началось…

Люциуса, маму, папу и меня призвали на совет Старейших, которые сочли нужным, ввиду критической ситуации, собраться в Лебаноне. Выбора у нас не было — пришлось идти.

— Какая наглость — назначить встречу в стейк-хаусе, — пожаловалась мама, в назначенное время неохотно входя в ресторан. — Знают ведь, что мы вегетарианцы.

— Нам демонстрируют, кто здесь главный, — согласился отец.

— Пожалуйста, не делайте из этого трагедию, — попросила я. У меня было предчувствие, что все сложится достаточно плохо и без жалоб родителей на меню. — Тут есть салат-бар.

— Сплошные сульфиты и консерванты, — фыркнул отец.

Иногда он упускал, что важно, а что нет.

— Мы пришли на встречу, — сказала мама официантке.

— Нас ждут… пожилые люди, — добавила я. — Нам зарезервирован отдельный кабинет.

Хотя на лице официантки отразился животный страх, она сумела улыбнуться:

— Сюда, пожалуйста.

— Обалдеть! — вырвалось у меня, когда мы вошли в комнату.

Мама взяла меня за руку:

— Джессика, не волнуйся.

Легко сказать!

В середине комнаты, украшенной фигурками Санта Клауса, эльфов и северных оленей с блестящими рогами, стоял стол, за которым собралось тринадцать жутких старцев, которым самое место было на кладбище. Они брали с блюда куски сырого, сочащегося кровью мяса и не ели, а сосали их, вытягивая соки. В ресторане хорошо топили, однако от вида этих стариков пробирал озноб. Я всеми порами чувствовала запах крови, он щекотал мне ноздри, возбуждал голод.

Родители схватились за животы, папу чуть не стошнило.

Самый старый и пугающий вампир неохотно оторвался от пиршества и указал на три пустых стула:

— Прошу, садитесь. Простите, что начали без вас. С дороги мы проголодались.

Судя по всему, это был дядя Люциуса , Василе.Властными манерами он походил на своего племянника, но старшему Владеску недоставало изящества, обаяния и лукавого огонька в глазах. Василе казался извращенной копией Люциуса. Люциус притягивал, а от Василе исходили отталкивающие волны. Меня замутило от мысли, что чудесный, очаровательный Люциус находится во власти этого человека, боится удара его кулака.

— Сядьте, — снова приказал Василе.

Мы повиновались. Официантка протянула нам меню и с жалостью посмотрела на нас, словно мы были заложниками.

— Вы будете это? — Она показала на блюдо с мясом, не зная, как его назвать. — Или возьмете что-то еще?

— Три салат-бара. — Мама заказала за нас всех и вернула меню официантке, пытаясь сохранить самообладание.

За столом оставался один пустой стул.

Дверь открылась, и в зал вошел Люциус. Я ожидала, что он, как прежде, наденет бархатный плащ и черные бриджи, но он выбрал футболку и джинсы. В его внешнем виде чувствовался вызов. Люциус медленно обошел вокруг стола, вежливо пожимая всем руки:

— Дядя Василе. Дядя Теодор…

Вампиры неохотно отрывались от кровавого пиршества и отвечали на рукопожатие. Люциус сел и подмигнул нам. Было заметно, что он нервничает.

— Он напуган, — прошептала мама мне на ухо.

— Я тоже, — сказала я. — Ты с кем-нибудь из них в Румынии встречалась?

Мама еле заметно кивнула:

— Мне знакомы два-три лица… но это было так давно…

— Ешьте, — приказал Василе, указав на нас вилкой. — Потом поговорим.

Мои родители направились за салатами, и я последовала за ними. Хотя я не смотрела на мясо, стейки манили меня. Запах крови… его нельзя было не почувствовать. Несмотря на страх за Люциуса и за всех нас, запах крови манил. Меня охватило раскаяние — слишком уж неподходящим был момент.

Когда мы вернулись, стало понятно, что наш приход прервал жаркий, хотя и приглушенный спор. На блюде оставалась гора мяса, однако тарелки унесли. Все смотрели на Люциуса, который словно окаменел.

— Обязательно ли Пэквудам присутствовать?

Мы стояли, крепко сжав тарелки с салатом, ожидая вынесения приговора. Я не знаю, что бы мы сделали, прикажи нам Василе уйти.

— Да. Они должны остаться, — произнес он.

Мы сели и поставили на стол тарелки, которые громко стукнули о столешницу во внезапно наступившей тишине.

— Ешьте, — снова приказал Василе.

Я проглотила лист салата и отодвинула тарелку — кусок застревал у меня в горле.

Вампир по правую руку от меня наклонился ко мне. Если бы не окровавленный стейк, его можно было принять за бизнесмена. Впрочем, в нем чувствовалось что-то особенное — казалось, от него исходила угроза . Так вот какие они, Старейшие…

— Ты не голодна? — спросил он с сильным акцентом.

— Нет, — ответила я, храбро встретив его взгляд.

Я не вздрогну и не покажу страх.

Неужели это мой народ? Моя родня?

Мои родители тоже отодвинули тарелки, и встали.

— Они закончили, — объявил Василе. — Позвольте представить вас друг другу.

Он обошел вокруг стола, называя каждого из присутствующих; впрочем, имена сразу же вылетели у меня из головы. Люциус напоминал приговоренного, который в компании своих палачей ожидал казни на электрическом стуле.

Опустив свое длинное тело в кресло, Василе сложил тонкие узловатые пальцы:

— Так что же нам делать с этими молодыми людьми?

— Не с молодыми людьми, — перебил Люциус. — Только со мной. Во всем виноват я.

— Молчать! — прошипел Василе, резко обернувшись к племяннику.

— Слушаюсь, сэр, — уступил Люциус.

Василе посмотрел на моих родителей: