Как стать девушкой вампира. Самоучитель для новичков., стр. 20
— Ты принадлежишь мне, — тихо сказал он. — Нашему роду. Не спорь. Не сопротивляйся этому. Не сопротивляйся мне.
Нет!
Должно быть, я сказала это вслух, потому что Люциус отпрянул:
— Нет! — В его глазах мелькнуло недоверие и разочарование.
Мои губы зашевелились, но не раздалось ни звука. Да? Или нет?
— Я только что… только что поцеловала Джейка. — запинаясь, проговорила я. — Всего несколько минут назад.
Целоваться с двумя парнями одним и тем же вечером — верх легкомыслия! Что со мной сделаю проклятое платье? И что Люциус говорит о принадлежности к «нашему роду»?
Нет.
Люциус отдернул руку от моей шеи, застонал и уткнулся лицом в колени, запустив длинные пальцы в свои черные волосы.
— Люциус, прости…
— Молчи.
— Прости меня, ну пожалуйста! — Я сама не знала, за что извинялась. За то, что поцеловала Джейка? За то, что почти поцеловала Люциуса? За то, что не поцеловала его?
— Сделай милость, Джессика, иди в дом. — Люциус все еще сидел, согнувшись и обхватив голову руками. — Немедленно.
И тут распахнулась входная дверь.
— Мне показалось, что я услышал голоса, — сказал папа, притворившись, что не замечает нашего напряженного молчания.
— Папа, я только что приехала. Мы с Люциусом болтали.
— Уже поздно. — Папа притянул меня к себе. — Люциус, пора спать. За конфетами больше никто не придет.
— Да-да, конечна. — Люциус медленно поднялся и протянул отцу миску со сладостями. — Счастливого Хеллоуина.
— Спокойной ночи, — сказала я.
Вбежав в дом, я бросилась к себе в спальню, скинула платье и запихнула его в шкаф. Я распустила волосы, и они волной упали мне на плечи. Как всегда. Натянув пижаму, я подошла к окну и посмотрела на гараж. Свет в комнате Люциуса не горел — наш гость или лег спать, или ушел из дома.
В дверь заглянула мама:
— Джессика, у тебя все в порядке?
— Да, мам, — соврала я.
— Хочешь поговорить?
— Нет. — Я продолжала смотреть на окно Люциуса, хотя и сама не знала, чего ждала. — Спать хочу.
— Спокойной ночи, милая.
Шаги мамы по коридору стихли, а я прыгнула в кровать и крепко зажмурилась. Нет, не буду думать о том, что Люциус рыщет где-то в темноте в поисках далеко не «милых» приключений.
Глава 21
Дорогой Василе!
Я в полной растерянности. Не знаю, что делать. Наверное, мне было бы легче и быстрее поделиться своими переживаниями, если бы ты освоил е-мейл. В наше время им пользуются повсеместно, а потому со всей серьезностью прошу тебя подумать о такой возможности.
Что ж, за неимением сверхбыстрой связи придется воспользоваться услугами авиапочты. К сожалению, новости у меня неприятные: пакт вряд ли будет заключен.
Сегодняшний вечер… С чего начать? Как рассказать?
Понятия не имею, что мне остается делать. Если Антаназия не ощутила того же, что почувствовал я, если у нее хватило присутствия духа отпрянуть и крикнуть «нет!» в тот миг, когда я полностью растворился в ней… Я, честно, не знаю, как бить дальше.
Полагаю, ты догадываешься, что произошло — хотя бы в общих чертах. Я не уроню своего достоинства и не оскорблю чести Антаназии, описывая произошедшее в подробностях, вдаваться в которые было бы не только унизительно, но и не по-джентльменски. Я уверен, ты понимаешь.
Неужели мне и вправду предпочли крестьянина? Низкорослого, тупого, никчемного простолюдина.
Надеюсь, с утра ситуация перестанет казаться настолько мрачной.
Пожалуйста, просвети меня на предмет наказания, которое мне предстоит, если я провалю свою миссию? Хочу морально подготовиться, особенно если случится худшее. Я всегда предпочитал встречать судьбу с гордо поднятой головой, как ты меня и учил.
Глава 22
— Милая, у тебя все получится, — уверила мама, прикалывая номер к лацкану моего спортивного жакета.
— Меня тошнит, — сказала я. — И зачем я только записалась?
— Потому что, преодолевая себя, мы развиваемся, — ответила мама.
— Понятно.
Через пару минут моя очередь. Я выведу Красотку на арену, и мы будем прыгать через барьеры.
Все займет максимум три минуты.
И почему только мне так страшно?
«Потому что ты можешь упасть. Красотка может заартачиться. И вообще, ты не спортсмен, а ботаник…» — пронеслось в голове.
— Надо было вырастить теленка, как в прошлом году, — простонала я. — Проведешь его мимо судей — и жди, получишь ли ленту победителя.
— Джессика, ты прекрасная наездница! — Мама заглянула мне в глаза. — Ты и раньше выступала перед публикой.
— Да, на олимпиаде по математике! — возразила я. — Математику я знаю хорошо.
— И на лошади ты великолепно держишься.
Я подумала о Фейт и Люциусе:
— Но не лучше всех.
— Значит, сегодня отличный шанс превзойти саму себя. Подумай о втором или третьем месте.
Я посмотрела на другую сторону поля, где Люциус гарцевал на кобыле, которую он назвал Чертика. Xa-xa-xa, как смешно.
Она давала до себя дотронуться только хозяину, я Люциус утверждал, что ее никто не понимает. По-моему, проблема заключалась во вздорном характере лошади.
Мама вздохнула, проследив направление моего взгляда:
— Вот Люциус на самом деле рискует! Надеюсь, с ним все будет в порядке. — Судя по ее голосу, она имела в виду не только соревнования. — Ему тоже надо приколоть номер, — добавила она, прикрыла глаза от солнца и помахала Люциусу.
Он поднял руку, показывая, что понял, подъехал к нам, спешился и привязал лошадь к столбику забора. Чертовка не из тех, что спокойно ждет без привязи.
Люциус слегка поклонился:
— Здравствуйте, доктор Пэквуд. Привет, Джессика!
Я неуверенно помахала ему рукой:
— Привет, Люциус.
Мама приколола ему номер и обняла, как только что меня. Люциус удивился, но ответил на ее объятия. Интересно, когда они успели подружиться. Наверно, в Хеллоуин… После неловкого происшествия на крыльце мы с Люциусом сторонились друг друга.
— Удачи, — пожелала нам мама, смахнув невидимую пылинку с его безупречно подогнанного пиджака. — Шлем не забудь.
— Разумеется, безопасность превыше всего, — саркастически заметил Люциус. — Что ж, отправлюсь на поиски шлема. — Он равнодушно взглянул на меня: — Удачи тебе, Джессика.
— Тебе тоже.
Люциус отвязал поводья и увел Чертовку. Мама озабоченно посмотрела ему вслед.
— Все будет хорошо, — успокоила я.
— Надеюсь.
— Я выступаю второй, так? — уточнила я.
— Да. После Фейт.
Отлично. Сразу после самого серьезного соперника. Фейт выступала не только на соревнованиях местного уровня, но и в более серьезных.
У меня снова засосало под ложечкой.
— Ты справишься, — повторила мама и еще раз меня обняла.
Объявили начало соревнований.
— Пойдем.
Конечно же Фейт на своем вышколенном скакуне по кличке Танцор выступила без единой ошибки и с уверенностью прошла по дистанции. Танцор Легко взлетал над барьерами, в том числе и над пятым, невероятно высоким.
От волнения мне захотелось в туалет, однако времени уже не было: Танцор, выполнив все упражнения, прогарцевал мимо.
Я вскочила в седло:
— Следующей выступает Джессика Пэквуд, школа имени Вудро Вильсона, на Красотке, пятилетке-анпалузе.
Я нервно перевела дух, услышав свое имя.
С трибуны мне улыбнулся Джейк. Я выдавила ответную улыбку.
Люциус, опершись о забор, тоже смотрел на меня проницательным, оценивающим взглядом.
Я поежилась. Хорошо бы куда-нибудь спрятаться!.. Увы, пути назад не было.
Собравшись с духом, я вонзила шпоры в бока лошади. Копыта Красотки процокали по арене мимо притихших трибун. Почувствовав мощь своей кобылы, знакомую уверенность ее шага, я сосредоточилась. Приближалось первое препятствие: изгородь. Лошадь перешла в галоп и прыгнула.