Ты против меня (You Against Me), стр. 53
Элли покачала головой, и мисс Фэриш ушла. Тогда Элли попробовала «лечение отвращением». Стоило ей подумать о Майки, и она щипала себя за руку. Так ей удалось более-менее сосредоточиться на доске, и она записала слова: зависимая переменная, независимая переменная – и начала чертить график, используя известные данные. Но через пять минут рука так болела от щипков, что пришлось прекратить. Она попыталась вспомнить, что такого ужасного в Майки, но ничего не лезло в голову, и, поняв, что ничего ужасного в нем нет, она вдруг осознала, как сильно хочет снова его увидеть. Но если они увидятся, то придется что-то решить насчет Карин. Нанять адвоката, как сказал Барри, дав новые показания, завести новую семью и новый дом, потому что ее родные после такого уж точно не захотят ее видеть.
Она нарисовала холодный душ. Ботинок. Автокатастрофу. Пожевала кончик ручки и начала новый список: как стать хорошей. В списке были следующие пункты: делать домашние задания (постоянно), не есть продукты, содержащие сахар, быть милой с родными, одеваться прилично, не пытаться связаться с Майки. И тут же в голову пришло противоположное – плюнуть на уроки, раздеться, позвонить ему…
Вчера, когда они лежали на ковре в домике ее деда и бабушки, она целовала его спину и шептала:
– Теперь все время буду представлять тебя голым. Он повернулся и улыбнулся, пристально глядя на нее
и проведя взглядом линию от ее живота к груди.
– Чувствую, как бьется твое сердце, – сказал он и пощупал ее пульс. – Вот сейчас. И сейчас. И сейчас.
Да как она могла предположить, что сумеет его забыть?
Она легла на парту. Перед глазами всплывали образы: мама, обмахивающаяся за завтраком, говорит: «Мне дышать нечем в этом доме»; отец устало улыбается, едва сдерживая раздражение; глаза Тома, в них постоянный страх; мать отворачивается, стараясь не встречаться с ней взглядом по пути в школу, когда Элли спрашивает: «Не хочешь ли поговорить о том, что я тебе сказала вчеpa, в саду?»; зажигалка Майки, спрятанная в ее сумке; бедняжка Карин Маккензи лежит на диване…
– Элли? – Мисс Фэриш, нахмурившись, снова остановилась у ее парты. – У тебя все в порядке?
Элли вздрогнула и кивнула. Все вокруг хватали сумки и шли к выходу.
Мисс Фэриш сказала:
– Может остаться здесь, конечно, но я бы на твоем месте подышала воздухом. После обеда еще будет вторая часть.
В коридорах была ужасная суматоха, как обычно. На перемене учителя удалялись в учительскую за дозой сахара и кофеина, а дети носились, как стадо диких буйволов. Именно в это время дня тебя вполне могли приложить о металлический шкафчик, вырвать телефон, залезть в сумку, запустить в волосы жвачкой, стащить деньги на обед. Парни толкали друг друга – жестоко и бессмысленно. Здесь выживал сильнейший, и главная хитрость заключалась в том, чтобы опустить голову пониже, ни с кем не встречаться взглядом и идти быстро и целенаправленно.
Элли порадовалась тому, что не она сегодня в центре внимания – с тех пор как Кейра из десятого класса забеременела, все разговоры были лишь о том, кто отец, оставит ли Кейра ребенка и почему она не приняла экстренную таблетку… бла-бла-бла…
На улице было тише. Погода стояла теплая. Элли зашагала по двору, ища место, где бы сесть. Ее любимую скамейку заняла Стейси – с того самого дня, как узнала, что Элли нравится сидеть именно здесь. Она помахала Элли, как делала каждый раз, когда ее видела:
– Привет, сучка.
– Стейси, прекрати.
– Это ты прекрати.
– Я же ничего не делаю.
– Это тебе кажется.
Бред, но такой разговор теперь они вели каждый день. Если бы одна забыла, другая, пожалуй, теперь даже задумалась бы, что случилось. Обе понимали, что так должно быть, это почти вошло в привычку.
Элли нашла местечко на низком заборе и подставила лицо солнечным лучам. Витамин Д лучше всего всасывается через веки, и именно благодаря ему человек ощущает себя счастливым. У нее на это целых сорок пять минут.
Тридцать девять
Майки открыл один глаз и увидел Джеко – тот шагал ему навстречу по гравию, раскинув руки, словно в знак капитуляции. Это было не смешно.
– Ты прости меня, дружище, – проговорил он, подойдя ближе. – По поводу вчерашнего. Серьезно, вот уж не думал, что они так все раздуют.
Майки покачал головой и уставился в песок, потом окинул взглядом брошенные на берегу лодки.
– Я должен был все рассказать Карин прежде, чем это сделал бы кто-нибудь еще.
– Ты кого дурачишь?
– Нет, серьезно. Когда я приехал за тобой и увидел, как ты садишься в тот автобус, то понял: не я один тебя замечу. Представь, если бы ей кто-нибудь незнакомый сказал? Каково бы ей было?
Майки бросил на него гневный взгляд:
– У меня нет на это времени. – Он пролистал сообщения на мобильнике. Может, пропустил эсэмэску от матери Или Элли? Но нет. Ничего. Он проверил голосовую почту. Нет новых сообщений.
Джеко сел рядом с ним на скамейку:
– Новости есть?
– А то тебе не плевать!
– Не плевать, между прочим.
По пляжу бежал малыш и тащил на веревке воздушного змея. Когда жизнь вот так проста, даже не понимаешь, насколько тебе повезло.
Джеко легонько толкнул его ногой:
– Тебя Сью на перерыв отпустила? Майки отодвинулся, снова взял телефон и написал Карин: СКОРЕЕ ПОЗВОНИ.
– Послушай, друг, – проговорил Джеко. – Понимаю, не мое это дело, но не советую тебе испытывать ее терпение. Она вчера тут такое устроила, когда ты не пришел. Тебе же эта работа дорога, нет?
Майки написал матери: ПОЗВОНИ МНЕ СЕЙЧАС ЖЕ.
Джеко вздохнул:
– Как знать, может, однажды вспомним все это и будем смеяться.
– Сомнительно.
– Откуда ты знаешь?
Майки притворился, что задумался над его словами.
– Да нет, Джеко, правда, сомневаюсь, что это произойдет. И знаешь – почему? Потому что, когда все это закрутится, Элли никогда больше не захочет со мной говорить.
– Два месяца назад вы вообще не были знакомы, она и так с тобой не разговаривала.
Майки обхватил голову руками – немыслимо, как далеки они с Джеко друг от друга.
– Можешь меня винить, если хочешь, – выпалил тот. – Я не против.
– Да, пожалуй, так и сделаю.
Телефон зазвонил так внезапно, что они оба вздрогнули. Пальцы Майки вдруг стали неуклюжими. Он хмуро взглянул на Джеко:
– Ничего, если я поговорю? Это личное.
Джеко пожал плечами, отодвинулся на край скамейки и сделал вид, что не подслушивает. Тогда Майки пересел на парапет и стал смотреть вниз, на лодки.
– Мам, ну что там у вас? – спросил он.
– Не могу долго говорить, Майки, мы заняты. – Голос у нее был трезвый, не сонный и, как ни странно, спокойный.
– Так ты все-таки позвонила Джиллиан?
– Ну да. Не собиралась я сидеть и ждать, что будет дальше.
– Что ж, спасибо большое.
– Майки, у меня есть дочь, которая нуждается в моей поддержке. Я тебе об этом еще вчера вечером говорила.
«Мне тоже нужна твоя поддержка», – подумал он, но вслух не сказал. Он сам навлек на себя неприятности и теперь сам должен все разгребать.
– И какие новости?
– Джиллиан сказала, что это очень хорошо, что мы ей обо всем рассказали, позвонила детективам по делу Карин и сообщила им.
– И что они?
– Как раз сейчас едут к твоей подруге, чтобы забрать ее в участок.
У Майки в висках забарабанило.
– Куда?
– Понятия не имею… домой к ней, наверное.
– Дома ее нет, она же в школе.
– Ну, значит, туда.
– Как можно посылать копов за человеком в школу?
– О боже мой, Майки, да они просто поговорить с ней хотят. Что ей будет, если она скажет правду, а?
Он бросил трубку – не мог больше слушать. И повернулся к Джеко:
– Мне машина нужна.
– Еще чего!
– Ты у меня в долгу.
– Да ничего подобного.
– Ладно тебе, приятель, ты же все слышал. Нужна твоя помощь.
Джеко достал табак и свернул самокрутку – нарочито медленно, будто времени у них было навалом. Майки попытался сдержать гнев, зная, что стоит сорваться – и машины ему не видать.