Дымная гора, стр. 25
Чистый и быстрый ручей сбегал в овраг, весело журча среди корней и кустов. Чем выше взбирались медвежата, тем темнее становилось небо, и вскоре заморосил мелкий дождь. Через несколько мгновений серая пелена скрыла деревья на вершине оврага и целые потоки воды хлынули по грязной белой шерсти Каллик.
Дождь пах снегом, но в этом запахе, как и во всем этом месте, таился какой-то горький и неприятный привкус.
Острые камни больно впивались в лапы Каллик, заставляя ее морщиться на каждом шагу. Шерсть у нее стала тяжелой и скользкой, глаза слипались. После долгого ночного плавания, короткого сна и утренней встречи с огнезверями у нее уже не оставалось сил идти дальше.
Токло надрывался из последних сил, но упрямо шагал вперед, низко свесив голову и не поднимая глаз. Маленькая черная медведица по-прежнему не приходила в себя, и ее кровь оставляла темные полосы на шкуре Токло.
Овраг закончился маленьким водопадом. Не замечая холодных брызг воды, медвежата в растерянности уставились на отвесную каменную стену впереди.
— Нет, это невозможно! Неужели нам придется вернуться обратно? — прошептала Каллик, оглядываясь через плечо на казавшийся бесконечным овраг.
— Я думаю, тут должен быть путь наверх, — сказал Уджурак и первым полез наверх.
Снова началось бесконечное восхождение по камням. Каждый шаг давался с огромным трудом, приходилось когтями и зубами цепляться за каждый скрюченный кустик. Каллик шла рядом с Токло, подставляя ему плечо и поддерживая Лусу всякий раз, когда гризли приходилось напрягать мышцы. Они продвигались убийственно медленно, и сердце у Каллик обрывалось каждый раз, когда лапы Лусы начинали безвольно сползать со спины Токло.
Наконец они добрались до вершины, где их ждал Уджурак. Сморгнув дождь с глаз, Каллик посмотрела на крутую каменную стену, высившуюся перед ними. Сердце у нее упало в лапы при мысли о том, что им придется снова лезть наверх под проливным дождем, с умирающей Лусой на спине у обессиленного Токло.
— Я вижу пещеру! — внезапно вскрикнул Уджурак, пихнув ее в бок носом.
Подняв голову, Каллик увидела черную пасть пещеры, темнеющую над трещиной, где ручей вытекал из скалы. Только бы пещера была пуста и им не пришлось драться с другими зверями за право укрыться от дождя.
Следом за Уджураком они вошли под темный свод. Пещера оказалась на удивление сухой и просторной. Холодные каменные стены поросли мхом, кое-где виднелись остатки птичьих гнезд. Переступив порог, Токло обессиленно упал на песчаный пол, а Каллик и Уджурак бережно сняли Лусу с его спины и переложили на песчаный пол.
Поднявшись, Токло подошел к Лусе и тщательно ее обнюхал. Уджурак присел с другой стороны, внимательно разглядывая глубокую рану на задней лапе Лусы и кровоточащие царапины на боку. Все медведи, не исключая Лусу, были с носа до хвоста перемазаны грязью.
Токло поднял голову и посмотрел на Каллик. Глаза его были пусты.
— Я знаю этот запах, — глухо сказал он. — Так пахло от моего брата Тоби перед тем, как он умер.
Каллик затрясла головой. Нет, этого не может быть! Они не могут потерять Лусу, только не здесь — и не так!
— Но… мы же столько несли ее, — прошептала она. — Ты тащил ее на себе всю дорогу… И она прошла такой большой путь…
Она говорила и понимала, что все это бессмысленно. Медведи смертны, гибель может подстеречь их в любой момент, особенно в таком опасном путешествии. Каллик и сама видела, что рана на лапе Лусы выглядит так же ужасно, как раны Нанук после падения металлической птицы.
Но она все равно не могла смириться со смертью Лусы. Луса не можетумереть! Из них четверых эта маленькая черная медведица проделала самый долгий путь — она пришла из Медвежатника в дикую жизнь! Она не может умереть. Это несправедливо.
— Я знаю этот запах, — повторил Токло.
Каллик легла рядом с Лусой и прижалась к ней всем телом, стараясь не думать о том, что теплая кровь маленькой медведицы пропитывает ее шерсть.
— Нет, — прошептала она. — Нет, Луса. Ты не можешь умереть.
— Она еще не умерла, — тихо сказал Уджурак. — Идем, Токло. Нужно разыскать травы. Я попытаюсь ее исцелить.
Токло без возражений пошел за ним. Оставшись одна рядом с Лусой, Каллик закрыла глаза и стала слушать шум дождя и вой ветра снаружи. Она хотела надеяться, но в глубине души знала, что Токло прав. Она тоже узнала этот запах. Так пахло от Нанук, перед тем как она умерла.
— Каллик! — крикнул Токло снаружи.
С трудом поднявшись, Каллик поплелась к выходу. Токло и Уджурак, задрав головы, смотрели куда-то на низко нависшие тучи. На какое-то время хмарь рассеялась, и стали видны черные скалы, нависавшие у них над головой.
Каллик повернулась, чтобы посмотреть туда, откуда они пришли. Оказалось, что они забрались намного выше, чем она думала. Отсюда Большая река казалась бурой змеей, извивавшейся далеко внизу по гладкой равнине. Оглядевшись кругом, Каллик увидела то, чего не заметила раньше — со всех сторон вокруг пещеры курились темные дымки, словно дымились сами скалы.
Токло посмотрел на нее своими темными глазами и сказал:
— Мы на Дымной горе.
ГЛАВА XIII
ЛУСА
Пушистые, пронизанные солнцем облака плыли по синему небу, подгоняемые теплым ветерком. Шелестели листья, пахло черникой и грушами. Откуда-то издалека доносилась болтовня плосколицых, похожая на птичью перекличку.
Луса поморгала. Кора скрипнула под ее когтями, и, повернувшись, она увидела, что сидит на самой высокой ветке дерева.
Очень знакомого дерева.
Луса затаила дыхание. Теперь она ясно видела петляющую каменную дорожку внизу и загоны, полные странных зверей. Она помнила, что забавные маленькие зверьки называются обезьянами, а голенастые розовые птицы — фламинго.
Она сидела на самом высоком дереве Леса в Медвежатнике.
Луса поспешно слезла с ветки и начала спускаться вниз по стволу. Ее лапы помнили каждый выступ коры, каждую развилку ветвей. Она спрыгнула вниз и огляделась.
Вокруг были черные медведи. И не просто черные медведи, а ее семья!
— Луса! — закричал Йог, бросаясь к ней. Он опрокинул ее на спину, и медвежата, сцепившись, покатились по земле, весело молотя друг друга лапами. Йог показался Лусе заметно тяжелее, чем раньше, но ведь она тоже подросла за это время! Поднырнув под одну из его лап, она вывернулась и со счастливым рычанием напрыгнула на Йога сзади.
— Ага! — торжествующе закричала Луса. — Я победила!
— Так нечестно! — возмутился Йог. — Ты использовала приемы диких медведей.
— Ну и что? — фыркнула Луса. — Я теперь сама медведица, мне можно!
— Ты настоящая дикая медведица, — ласково воскликнула Стелла, тыча Лусу носом. — И даже пахнешь, как дикая медведица!
— Правда? — обрадовалась Луса. Она и не думала, что у нее изменился запах.
— А весишь ты, как четверо диких медведей, — воскликнул Йог, высвобождаясь из-под ее тяжести. Луса отпрыгнула в сторону и игриво пихнула его лапой.
— Черничинка моя! — проурчала Аша, зарываясь носом в шерсть Лусы. — Как же мы скучали по тебе!
— Я тоже скучала, — прошептала Луса, прижимаясь к маме. — Дикий мир такой огромный, мама! Ты даже не знаешь…
— Я знаю, — пророкотал Кинг, отец Лусы. Кинг родился на свободе и знал все про дикую жизнь. Недоверчиво принюхиваясь, он обошел вокруг Аши и Лусы. Аша, не обращая на него внимания, вылизывала Лусе ушки.
— Ты такая худая, — причитала она. — Что ты там ела? Ты высыпалась?
— Едва ли, — вздохнула Луса. — Зато я встретила замечательных друзей. Лучших на свете. Представляешь, Йог, — я путешествую с двумя гризли!
У Йога даже челюсть отвисла:
— Врешь! Да гризли слопали бы тебя, и косточек не оставили.
— А вот и нет! Они меня любят! — с гордостью выкрикнула Луса. — И они совсем неплохие. Правда, пахнут не так, как черные медведи, — она привалилась к маме, с наслаждением вдыхая знакомые запахи молока, меда и ягод. — И знаешь, что еще? Моя лучшая подруга — белая медведица! Но она совсем не такая злющая, как эти ворчуны в нашем Медвежатнике. Она добрая и умная. Я ее очень люблю. Мы вместе идем в Последнюю великую глушь.