Мужья и любовники, стр. 43

— А вдруг он бросит меня, как это уже один раз случилось?

— К сожалению, очень мало женщин осознают, что после унижения жизнь продолжается.

И почему он вдруг тебя бросит?

Пэйган нервно вскочила.

— Давай еще пройдемся.

Они молча зашагали вдоль высокой стены кустарника, обрамлявшей парк. И неожиданно леди Свонн прорвало:

— Я спросила его, собирается ли он сохранять мне верность. И этот… в общем, он дал понять… ну, короче, этот гад ответил мне следующее — не знаю, буду ли я верен тебе, так как не уверен, что это в принципе возможно.

Пэйган так точно изобразила напыщенную манеру Абдуллы, что Максина не выдержала и расхохоталась.

— Но это очень умно с его стороны и совсем не означает, что он намерен бросить тебя. Как раз наоборот! Он поступил в высшей степени честно.

Пэйган смотрела на Максину так, будто то была гадалка, предрекающая судьбу.

— Но я не думаю, что гордость позволит мне закрыть глаза на толпы юных блондинок с большими титьками. В теории — возможно, но на практике я вряд ли буду на это способна.

— Гордость всегда вставала препятствием между тобой и Абдуллой. Неужели ты еще не осознала, что одно из достижений, которые приходят с возрастом, — это умение идти на компромиссы, умение отдавать и получать.

— Да, я это заметила у тебя и Чарльза — ты отдаешь, а он получает.

Они дошли до изящных чугунного литья ворот и повернули назад.

— Чарльз очень заботится о моем достоинстве, — гордо ответила Максина. — У него случаются романы на стороне, но он очень рассудителен, и никогда не унижает меня. Почти никогда.

— Да, ты именно это ставишь во главу угла — твое достоинство. Но чем же твое достоинство отличается от моей гордости, Максина?

— Я делаю ставку на девяносто процентов пирога, а не на пятьдесят процентов алиментов. — Максина резко сняла очки.

— Ну вот, мы уже заговорили о разводе, а я еще ведь пока и не вышла замуж, — рассмеялась Пэйган, и Максина начала понимать, отчего Абдуллу иногда так выводит из себя ее очаровательное легкомыслие.

— О, Пэйган, — вздохнула она, — но ведь Абдулла тот человек, о котором ты мечтала всю жизнь.

По-моему, ты должна скакать от радости при мысли, что выходишь замуж за человека, в которого была влюблена столько лет.

— Быть влюбленной и любить — это разные вещи, — ответила Пэйган. — Я не могу себе представить, что полюблю Абдуллу так же, как я любила Кристофера. Он действительно знал обо мне все. Мы доверяли друг другу и потому не боялись своих слабостей. Но Абди не доверяет никому.

Вдали показались башни замка, сверкающие на солнце.

— А как насчет тех изумительных вещей, которым его обучали, когда ему было шестнадцать? — напомнила Максина.

Пэйган заколебалась.

— Когда мы в постели, технически он великолепен. Но эмоционально в это не включается.

Этот каирский наставник обучил его всему, что касается эротизма, но ничего не рассказал о любви. А я не хочу, чтобы в моих отношениях с мужчиной существовал лишь секс. Я хочу тепла, доверительности и взаимной заботы.

— Но, может быть, тебе удастся его изменить? — Максина допустила типичную ошибку всех женщин: предположила, что изменить мужчину возможно в принципе.

— По крайней мере, я не так тупа, чтобы на это рассчитывать.

— Но если он сделал тебе предложение, а ты не уверена, что можешь его принять, почему бы вам тайно не обручиться, скажем, на полгода, так чтобы мир ничего об этом не знал? Тогда у тебя будет достаточно времени, чтобы разобраться в собственных чувствах. И эта ситуация тебе ничем не повредит.

Солнечный свет играл в окнах замка. Пэйган еще раз быстро прокрутила ситуацию в голове.

Самым заманчивым в идее Максины было то, что она получала возможность отложить решение.

— Максина! По-моему, мы справились с этой проблемой, — улыбнулась она, глядя, как играют под лучами июльского солнца брызги фонтана.

Глава 13

Оборки снежно-белого кружева мерно покачивались в такт движениям бедер Санди, а ее чуть прикрытое воротником бриллиантовое ожерелье сверкало, как звезды на небе Уолта Диснея. Санди скрестила руки, отчего грудь несколько подалась вперед. «Эта отделка действительно отлично скрывает все дефекты, — подумала девушка, — но лучше все-таки, чтобы грудь была больше».

— Как дорого это будет стоить, Кен?

— Давай не говорить о цене, Санди, лучше скажи мне, как тебе все это нравится?

Девушка прекрасно понимала, что, когда предлагают «не говорить о цене», плата будет весьма высока.

— Очень красиво, Кен, — протянула она. Никто из финалисток конкурса красоты не мог рассчитывать на победу, если бы пришлось выйти на сцену в платье, сшитом собственной мамочкой, хотя по условиям конкурса стоимость их вечернего туалета не должна превышать двухсот долларов. Поэтому Кен продавал свои модели именно по этой цене, если полагал, что у девушки есть шанс занять первое место. Но, конечно; девушка должна быть благосклонна к Кену. — Я просто не могу себе представить, чтобы в целом мире нашлось платье красивее, — улыбнулась Санди одной из самых обворожительных своих улыбок. Из глубины примерочной Кен кивнул в ответ. Девушка в таком одеянии не могла проиграть.

— Отлично, — отчеканил он, — а теперь не заехать ли нам ко мне и не выпить ли по коктейлю?

— Конечно, Кен, это большая честь для меня. — По мере продвижения к вершине ставки все возрастали.

Пол и стены в спальне были покрыты белым мехом. На овальной кровати лежало белое кожаное покрывало, а на нем, раздвинув ноги, поместился Кен. Санди аккуратно сосала его твердый маленький член. Девушки были правы — платье оказалось самым дешевым из всех, какие ей когда-либо доводилось приобретать. Но сейчас Санди доплачивала натурой. Кен немало хотел за свои услуги и прекрасно понимал, что на следующий день после окончания состязаний шансов у него уже не будет.

— Давай-ка поглядим на тебя. — Он провел рукой по водопаду ее золотистых кудрей и потянулся рукой к «молнии» у нее на комбинезоне. — Послушай, крошка, завтра тебе совершенно не о чем беспокоиться. Хочешь немного музыки? — Он нажал кнопку стоящего возле кровати проигрывателя. Долли Партон запела «Оставайся возле твоего мужчины», а Кен прошептал:

— Ой, да ты тут совсем лысая — как новорожденный младенец, — и откинул ее на спину.

За последующие полчаса Санди довелось побывать в самых различных позах. Она предполагала, что Кен включил спрятанную где-то видеокамеру, потому что он то стискивал грудь Санди, то массировал ей клитор, то лил лосьон себе на пенис, то прижимал девушку, то отстранялся от нее и наконец спросил:

— А что случилось с твоей растительностью, дорогая?

— Электропроцедура. Чертовски больно. Хуже, чем лечить зубы. Им бы следовало делать анестезию.

Кен достал сигарету.

— Ну что, договоримся?

— О чем?

— Если завтра ты станешь «Мисс Мира», то тебе понадобятся еще платья, и каждое ценой не менее трех тысяч долларов. — Он потушил сигарету о дно стоящей у изголовья кровати пепельницы. — От меня ты будешь получать платья за десять процентов от суммы твоего приза. И не вздумай торговаться. Это самый ходовой тариф.

— Конечно, милый! Как ты скажешь. Я ведь совершенно не разбираюсь в делах.

Кен склонился над Санди.

— А тебе и не надо разбираться в делах.

Санди соскользнула с кровати и улыбнулась.

— А теперь мне пора принять душ и бай-бай.

Красавицам ведено хорошенько выспаться перед конкурсом. — Стоя в ванной, она быстро составила план действий. Пока Кен будет мыться под душем, она может встать на кровать и ощупать все зеркальные панели, пока не обнаружится та, за которой скрыта видеокамера. Нет, разбираться в делах ей очень даже надо уметь. Ведь в прошлом году карьера калифорнийской королевы красоты закончилась после того, как ее парень опубликовал в порножурнале ее скандальные фото.