Дикие, стр. 95

Пэтти расплакалась:

— Мы сделали это!

— Пошли! — крикнула Кэри и закружила Сюзи; обе они смеялись от удовольствия.

Сильвана побежала сообщить об этом Анни, которая находилась на наблюдательном дереве. Анни, как всегда упрямая, отозвалась сверху:

— Я собираюсь остаться здесь с Джонатаном. Если вы доберетесь до земли, сможете послать за нами спасательный самолет.

Обе женщины понимали, что она имела в виду, говоря, «если вы доберетесь до земли».

Сильвана крикнула ей:

— Я тоже не уеду, пока Джонатан не поправится настолько, чтобы встать у руля этого плота.

Они спорили весь обед и после него, когда отдыхали в тени. Неожиданно, после стольких дней тяжелого труда, у них до самого захода солнца не оказалось работы, которую надо было обязательно делать. Они могли отдыхать, могли плавать, могли ссориться. Никто не предлагал голосовать, как они решили ранее.

Кэри и Сюзи лежали в тени эвкалипта и спорили с Пэтти, которая не могла для себя решить: оставаться ли ей с Сильваной и Анни или же отправиться вместе с Кэри и Сюзи. Хотя небо было облачным, жара была изнурительной и за последние дни не ощущалось ни дуновения ветра. Деревья стояли в молчании.

— Ты знаешь, у нас будет гораздо больше шансов, если нас будет не двое, а трое, — сказала Кэри. — И у нас будет достаточно продуктов на шестерых.

— Я просто не могу решиться, — печально сказала Пэтти.

— Мы отправимся для того, чтобы спасти остальных, а также самих себя, — напомнила ей Сюзи. Вдруг Пэтти приподняла голову.

— Слышите! Что-то не так. Что-то странное.

— Я ничего не слышу, кроме цикад, — отозвалась Сюзи.

— Я их и имею в виду, — сказала Пэтти. — Сейчас всего два часа дня, а они обычно начинают петь не раньше, чем за полчаса до захода солнца.

— Значит, они исполняют дневной концерт сейчас, вместо того, чтобы ждать до 5.30, — предположила Сюзи. — Почему бы нам просто не проголосовать: остаемся ли мы или отплываем?

— Потому что из нас только двое хотят плыть. Мы проиграем, если будем голосовать, — сказала Кэри. — Но мне наплевать. Я умотаю отсюда при первой же возможности. Даже если придется отправиться одной.

— Я пойду с тобой, — твердо сказала Сюзи. — И мы должны проголосовать самое позднее в 4.30. Тогда нам останется лишь полтора часа до заката на то, чтобы спустить плот на воду и загрузить его.

— Я не… Черт побери, я не могу решиться! Мы не знаем, что делать, если отправимся морем.

— Джонатан уже объяснил нам, что делать, — сказала Кэри. — Нам нужно идти на веслах пару миль на запад, пока мы не обнаружим течение. Сейчас мы находимся почти на южном мысе Пауи, поэтому нас должно вынести выше него, затем мы повернем вокруг мыса на восток в направлении Пулау Сударе на Айрайеи Джайа.

Оглянувшись на джунгли за своей единой, Пэтти нахмурилась.

— Не могу понять: почему цикады подняли такой шум?

— А когда мы увидим землю, то начнем грести к ней как сумасшедшие, — продолжила Кэри. — Конечно, мы не разбираемся в картах Джонатана, но это не имеет большого значения.

Пэтти полуобернулась и снова вгляделась в деревья.

— Что-то странное с этими джунглями.

— Наконец-то стало попрохладнее, — сказала Сюзи. — На этом все. Тебе лучше вернуться на наблюдательное дерево.

— А вам, ребята, надо отдохнуть. Если вы поплывете, вам это не помешает.

Другие две женщины обратили внимание на то, что она не сказала: «Нам это не помешает».

Со времени болезни Джонатана эти женщины стали халатнее относиться к обязанности круглосуточно выставлять охрану. Каким-то образом сейчас они чувствовали себя в своем лагере в безопасности. Они знали здесь каждый дюйм. Это утешало.

По мере того как Пэтти влезала на дерево, джунгли оживали, наполнялись звуками. Этого не случалось с тех пор, как женщины оказались на этом острове; обычно днем было тихо, особенно в полуденный зной. Устроившись на дереве, Пэтти с удовольствием подставила лицо легкому дуновению ветерка, потянувшего с моря. Она задумалась о том, что же так обеспокоило ее.

К половине четвертого этого же дня ветер усилился. Кроме Пэтти, все уставшие женщины спали. Все понимали, что отплывать с острова после захода солнца будет слишком поздно, и им придется застрять на нем на следующие три месяца.

Анни проснулась, протерла глаза и засеменила к небольшой полянке в лесу, на которой она любила молиться. Сильвана и Сюзи тоже встали и решили окунуться в заливе рядом с водопадом. Пэтти зевнула, потом пролезла под навес и омыла грудь и лицо Джонатана холодной водой.

Белое небо сначала посерело, потом приобрело зловещий серебристо-лиловый цвет. Вода в заливе покрылась барашками, зашелестели деревья, ветер задул еще сильнее.

Сильвана, которая вылезла из воды и сидела сейчас на мокрых камнях, взглянула на небо.

— Ты не думаешь, что возможно…

На лицо ее упала капля воды, и она вытерла ее. После этого еще три капли попали на руку. Сильвана посмотрела на облачное небо, потом на лагуну. Вода приобрела нежный зеленовато-молочный цвет. Затем, прямо у нее на глазах, поверхность воды покрылась крошечными волнами. Весь залив, казалось, задрожал, а затем стал гладким, как стекло.

Сильвана услышала шипение, которое становилось все громче и громче. Над поверхностью моря появилась дымка. И вдруг с небес хлынула вода, как будто из опрокинутого ведра.

Секунду-другую Сильвана чувствовала себя парализованной. Она промокла насквозь, оцепенела, а потом закричала:

— Сюзи! Вылезай из воды! Это — сезон дождей. Он начался раньше.

Сюзи пыталась крикнуть Сильване, но шум дождя был слишком силен, чтобы та могла ее услышать. Напор воды был такой, как если бы они стояли под струёй пожарного брандспойта. Они могли лишь ловить ртом воздух.

Защищая одной рукой лицо, Сильвана в своем запачканном грязью черном кружевном лифчике и порванных трусиках вытащила голую Сюзи из воды. Они схватили свою одежду и побежали, потому что дождь хлестал так сильно, что и думать нельзя было остановиться и одеться.

Помогая друг другу, они начали карабкаться по крутой тропинке, которая вдруг превратилась в скользкое месиво. Они скатывались вниз, соскальзывали и падали, но наконец все-таки добрались до вершины. Сильвана посмотрела в сторону моря. Не видно было ни океана, ни пляжа. Видимость была нулевая.

Промокнув насквозь и все в грязи, обе женщины, пошатываясь, влезли в хижину.

Пэтти, которую едва не смыло с наблюдательного дерева, встретила их пронзительным криком:

— Думаю, что теперь одно решение можно уже не принимать.

18

СРЕДА, 5 ДЕКАБРЯ 1984 ГОДА

С начала сезона дождей прошло семь дней. — Сейчас ты похожа на маленькую Грэйс Джонс. — В спальной хижине Анни закончила стричь Сюзи под «ежик», поднялась и критическим взором посмотрела на нее.

— Теперь уж точно у тебя не будет ни вшей, ни блох, — сказала она.

— Как успехи с мылом? — с надеждой спросила Сюзи. Мыло было единственной вещью, в которой они по-настоящему нуждались и которой не могли найти в джунглях. Каждый раз, когда они мылись кокосовым маслом, все страстно мечтали лишь об одном кусочке «Айвори».

— Никаких, — ответила Анни. Сюзи засмеялась.

— Когда мы вернемся, то станем настоящими неряхами.

Анни пожала плечами. В изнурительных, стрессовых условиях можно ожидать, что любой человек за двадцать четыре часа постареет на десять лет. Но Сюзи была единственным человеком в этой группе, которая по-прежнему следила за тем, как она выглядела.

Со своей бамбуковой постели Пэтти смотрела на дождь. Вход в хижину благодаря архитектурной подготовке Кэри не был обращен к ветру, который дул с моря.

— Вот и хорошо, что мы не поплыли на плоту, — сказала она. — Нас бы смыло первым же ливнем, и мы утонули бы бесследно.

— И еще хорошо, что Кэри сделала этот отвод для дождевой воды, — сказала Анни, — иначе бы нас смыло с этих хижин.